– Так он у тебя заряжен, что ли?

– Заряжен, – кивнул Гудкович.

– Это хорошо, – Сиверов взял оружие и по дожил в карман куртки. – Скажи им, чтобы убрались, причем все сразу, и закрой за ними дверь.

Алекс и парень в бордовом пиджаке поднялись с пола, подхватили корчащегося в кресле окровавленного приятеля и покинули проекционную-офис.

– А теперь закрой дверь.

– Что там? – Может, нужна помощь? – слышались голоса.

– Пошли вон! – рявкнул на своих людей хозяин ночного клуба, захлопывая дверь.

– Замок защелкни, – Глеб пальцем показал на дверь.

Щелкнул замок.

– Теперь иди сюда, ближе.

Как завороженный, Гудкович безропотно выполнял приказания Сиверова.

– Ты кто? Кто тебя послал?

– Я с самого начала предлагал тебе поговорить. А ты ..таким вот образом.., гостя встречаешь… Не нравится мне, когда так, не люблю, – Глеб медленно опустил руку в карман.

– Не…

От этого движения Гудкович съежился, понимая, что может увидеть пистолет или нож. В голове пронеслось:

«Сейчас, чего доброго, полоснет меня по глазам опасной бритвой. Может, девчонка этого придурка или его дочь пристрастились к наркотикам в моем клубе, и он пришел разобраться».

Сиверов достал фотографию и поманил Гудковича пальцем.

– Знаешь ее? – заглянув ему в глаза, спросил Глеб.

– Да, – не пытаясь что-либо скрыть, ответил Гудкович, – это Эмма Савина, хотя здесь она со стрижкой. Раньше у нее были длинные волосы до самой задницы. Она тебе нужна, что ли? Так я не знаю, где ее искать.

– Как, ты говоришь, ее фамилия?

– Савина Эмма. Я ее уже года четыре не видел.

– Ты был ее сутенером. Небось, заезжал за ней на машине и знаешь, где она живет.

– Знаю, где жила. Но сейчас она там уже не живет, точно.

– Почему ты с ней расстался?

– Я поднялся, а она.., связываться не хочу.

– Почему? – не отставал Глеб.

– А ты откуда?

– Тебя это не должно волновать.

– В общем, прихватили девочку, как раз на наркотиках, прихватили плотно. Но потом ее кто-то вытащил, с ним она и осталась. Раза два я видел Эмму, предлагал, чтобы ко мне вернулась, но меня так припугнули, что связываться больше не захотелось.

– Адрес напиши.

– На чем?

– Ошалел от страха? У тебя на столе бумага лежит и ручка.

Дрожащей рукой хозяин ночного клуба написал три строчки.

– Телефона не знаю.

– Сам разберусь, я тебе еще позвоню, – пообещал Глеб. – Телефон вспомни, иначе будешь иметь крупные неприятности.

– Ты что, из конторы?

– Из конторы, – рассмеялся Глеб, – только ты меня не интересуешь, во всяком случае, сегодня.

У меня другие планы на этот вечер, да и на завтрашний день тоже. Ты меня понял, Гудкович?

– Все понял. Пистолет отдай.

– Э нет, брат, это опасная игрушка. Он может выстрелить, а ты за него слишком быстро хватаешься. Теперь проводи меня до выхода, скажи, чтобы за мной никто не шел, не хочу никого калечить, ясно?

– Понял, – с трудом сдерживая страх, пробормотал хозяин ночного клуба, дрожащими пальцам! поворачивая головку замка. – Уйдите, уйдите!

Вместе с Глебом он спустился в зал, где по-прежнему грохотала музыка. Под пристальными взглядами охранников они прошли, к выходу. На прощание Глеб подмигнул:

– Стой здесь, у самого выхода. А насчет наркотиков подумай, спокойнее, когда ими не торгуешь.

Завтра могут прийти.

– Ты оттуда?

– Нет, не оттуда, но завтра придут.

Гудкович понял, что, если бы хотели накрыть клуб за наркотики, накрыли бы сегодня, ведь охранника взяли с поличным. Но к предупреждению отнесся с пониманием – ведь сделал его знающий человек, и было это, скорее всего, платой за информацию.

Как и условились, ровно в четыре часа Эмма притормозила у Патриарших прудов. Еще издали она увидела генерала Климова, который шел с внучкой по тротуару, то и дело оглядываясь. Эмма остановила машину у самого бордюра, опустила стекло, но затем передумала, открыла дверцу, выбралась из автомобиля и, замахав руками над головой, крикнула:

– Оля! Оленька!

Девочка тут же оглянулась. На лице генерала появилась улыбка. Ему нравилось, когда обещания выполняются, он любил пунктуальных людей. А прибыла Эмма ровно в четыре, минута в минуту, что приятно удивило Климова, который настроился на длительное ожидание, хотя сам пришел даже чуть раньше назначенного времени.

Оля вырвала руку и побежала к маме своей подружки. Эмма присела, обняла девочку.

– А где ваша Лена?

– Угадай!

Оля прижалась лицом к стеклу:

– В машине я ее не вижу.

– Она тебя дома ждет, я ее попросила навести порядок.

– У меня тоже беспорядок, – девочка бесшабашно махнула рукой в варежке. – Дедушка ругает, а мне все нипочем. Не боюсь я его, он только с виду грозный.

– Все вы, дети, такие, – пробормотала Эмма, думая совсем о другом.

– Вы о чем?

– Так.., о своем…

Подошел и генерал, выглядел он прекрасно – высокий, статный, спортивный.

«Интересно было бы взглянуть на него в форме – сидит на нем, наверное, как влитая», – подумала Эмма, подавая руку.

Генерал галантно поцеловал руку, а затем из-за спины, как фокусник, достал розу на длинном колючем стебле.

– Ну что вы…

– Не оцарапайтесь.

– Какая замечательная! – воскликнула Эмма. – Садитесь в машину и едем. Я, конечно, попросила дочку вовремя выключить плиту, там у меня пирог стоит, но на нее надежда слабая, вспомнит лишь тогда, когда пирог подгорит и дымом запахнет.

Генерал отнесся к словам Эммы с пониманием.

Чувствовал он себя немного скованно, как-никак, тайком от жены ехал в гости к молодой незамужней женщине. Хотя ничего предосудительного пока не происходило, Климов в глубине души надеялся на продолжение знакомства уже без детей, предполагая несколько иные отношения.

Эмма вела машину лихо, что генерал не замедлил отметить.

– Вы хорошо водите.

– Говорите «ты», мы же еще вчера условились.

– Да, да, я вам «вы», а вы мне «ты».