У Ирака было около 20 тысяч километров электрических линий высокого напряжения – они тоже стали целью как повстанцев, так и грабителей, собиравших медь. Розовый довоенный сценарий рушился по причинам, которые реализм должен был подсказать американцам. Разрушенный американцами Ирак нуждался в 55–75 млрд дол. для восстановления страны[162].

Но судьбу страны решал не только (и не столько) финансовый голод. Брошенная рукой повстанца граната обрывала нефтепроводы, останавливая жизнь в стране. Появились снайперы, стали образовываться повстанческие отряды. Наступил момент американцам понять, что безнаказанно крушить жизнь целых народов невозможно.

22 июля 2003 г. сыновья Саддама Хусейна Кусай и Удай были убиты. Созданная в эту ночь телевизионная станция американской коалиции демонстрировала их трупы всем иракцам. Большой проблемой были деньги. 2,5 млрд дол., ассигнованных американским конгрессом в апреле 2003 г. кончались в августе того же года. Бремер запросил еще 5 млрд.

Пресса представила Бремера как «застегнутого на все пуговицы» исполнительного чиновника, человека консервативных взглядов. Для него начались две недели «вживания в образ» – интенсивное знакомство с ситуацией в Ираке и вокруг. Ему в помощь был придан опытный дипломат, знаток региона Клейтон Макманавей. Культуру региона предположительно знал Хьюм Горан. Коалиция уже имела в Ираке более 600 гражданских служащих. Но речь уже шла о тысячах американцев в гражданской одежде.

Его новый пост – Администратор при Коалиционной временной власти (КВВ) в Ираке и число помощников быстро росло в течение коротких дней. Пресса писала о Бремере как об «американском вице-короле» в захваченном Ираке. На деле он был личным представителем президента Буша в завоеванном Ираке. Буш завтракал с ним за четыре дня до полета в Багдад. Оба были известны как сторонники «правильного» питания и стол их был зеленым. И как спортсмены: Буш поднимал тяжести и занимался джоггингом, а Бремер предпочитал троеборье и марафон. Бремер попросил о строгом единоначалии в оккупированном Ираке, просил о значительном увеличении численности америанских войск в Ираке (об этом убедительно говорил предоставленный ему аналитический документ РЭНД корпорейшн, настаивавшей на цифре 500 тысяч солдат). 9 мая Бремер был назначен «личным представителем президента» в Ираке, что означало командование всеми американскими силами в регионе.

А в реальной практике подчинялся непосредственно министру обороны Дональду Рамсфелду и в этом отношении не имел в своем подчинении 170 тысяч коалиционных войск, контролирующих страну в 25 млн человек населения. В Багдаде располагались 40 тысяч человек. Ими распоряжался СЕНТКОМ, одно из командований Пентагона. От сосен горного Курдистана на севере (здесь жили 20 процентов жителей Ирака – курдов) до болотистого Шатт-эль-Араба на юге (где преобладали шииты – 60 процентов населения) стояли войска США и их союзников. Войска стояли и в Центральном и Западном Ираке, где на плоской равнине жили сунниты (19 процентов населения), традиционно владеющие страной, которую традиционно называли «плодородным полумесяцем». Это была Месопотамия, родина древнейших цивилизаций.

В Катаре 11 мая его встретил предшественник, все еще носивший титул «посланника президента» – Джей Гарнер. Он вручил список из десяти осуществленных задач и Бремер сказал в ответ «О.К.» Генералу Майерсу Бремер явно не нравился. Но ключевая фигура – министр Рамсфелд не желал ничего слушать на эту тему. Тема массовых грабежей вызывала такой комментарий Бремера: «В Гаити в сходных обстоятельствах мы повесили шесть грабителей»[163].

Бремер занял Республиканский дворец в излучине Тигра. Это было ошибкой – дворец, построенный в 1950-е годы, был отрезан от главных центров деятельности оккупационной администрации, от обычной и культурной жизни столицы. И в нем не было электричества и воды – результат прямого попадания американского снаряда в систему кондиционеров воздуха.

Из министерств сохранило рабочий вид только Министерство нефтяной промышленности – американским солдатам было приказано охранять его и его архивы – ничто не могло сказать более ясно об американской заинтересованности в южных и северных месторождениях «черного золота». Бремер признал, что американская армия является оккупационной. Сам он придерживался обычая надевать элегантный темный костюм, белую рубашку и галстук, что делало его белой вороной среди военных униформ. Вечерами он отсылал электронной почтой письма супруге Френсис в США. Пока он верил в то, что «не существует организованного сопротивления оккупации, структурного единства среди тех, кто стреляет в наших солдат»[164]. Правы ли были оптимисты? Вице-король Бремер склонен был верить в это; сам он в первые дни не бросал джоггинг и рано утром охрана видела его бегающим в дворцовом саду среди павлинов. А затем огромные дворцовые зеркала отражали его пытающимся принять душ из кувшина. Но даже его здоровый американский оптимизм угасал в стране, где нападавшая сторона разрушила государственную инфраструктуру, лишив население двух базовых ценностей – электричества и канализации.

Первое, к чему обратились американцы, ими созданная ОРХА, было создание основ цивилизации. Бремер отверг пятнадцатитомную отписку – произведение государственного департамента, порученное малосведущим лицам с задачей восстановления разгромленной страны. Быстрого восстановления Ирака не предвиделось. Всякий, кто читал этот план, рассчитанный якобы на скорое восстановление страны, удивлялся его примитивности. Напомним, что и здесь первостепенной задачей ОРХА ставилось восстановление добычи нефти.

Великой иронией звучат слова посла Бремера, что «если бы удалось захватить и выслать за границу Саддама Хусейна или его сыновей Удая и Кусая, „не было бы войны, разрушений и беженцев – американцы твердо знали бы об отсутствии в Ираке оружия массового поражения“[165].

В списке американцев было 946 мест, где на иракской земле могло находиться оружие массового поражения, но пока никаких успехов на этом фронте американцы не имели.

Штаб вице-президента Ричарда Чейни предписал Гарнеру и Бремеру осуществить жесткую «дебаасизацию». Гарнер имел больший опыт и сразу же воспротивился; он был за снятие лишь высших чинов БААС, оставляя прежней систему управления страны. Но Бремер воспротивился самым резким образом: «Я здесь именно для этого». Гарнер предупредил, что тогда Главный администратор не сможет управлять страной. Глава ЦРУ на Ближнем Востоке сказал, что изгнание 50 тысяч ведущих баасистов сделает их авангардом свирепой борьбы с американцами. Стоит ли их ожесточать? Бремер упрямо ответил, что прибыл в Багдад «именно для реализации этой цели». 15 мая Бремер подписал «приказ № 2» о роспуске иракского министерства обороны и внутренних дел. Гарнер взвился: он хотел использовать 200–300 тысяч иракских солдат для более быстрого создания новой системы власти, для формирования нового полицейского корпуса, для создания новой системы безопасности. Это была убийственная ошибка американцев. Они крушили последние опоры порядка в стране.