Генерал платил за него сам. А у меня не было времени пополнить баланс.

– И аппарат купил сам?

– Само собой. Дешевый кнопочный телефон. Чтобы не было выхода в интернет.

– Зачем? – удивилась она.

– Боялся.

– Чего?

– Не знаю чего. Может быть, слежки.

– А кто мог за ним следить?

– Не знаю и знать не хочу!

– Может быть, бесы?

– Может быть, – издал грубый смешок Ваник.

– Как вы познакомились?

– Был случай.

– Знаете, – подумав, предложила Варвара Сергеевна, – давайте поступим следующим образом: я рассчитаюсь с вами за последний месяц, а потом сама разберусь с Надеждой Романовной.

Она покосилась на старые шерстяные носки бывшего «адъютанта», потом перевела и задержала взгляд на замотанном шерстяной пряжей указательном пальце его левой руки.

– Лекарства нынче дороги.

– Что вы от меня хотите? – Ваник схватился за поясницу, и на его лице мелькнула страдальческая и, как показалось Самоваровой, несколько наигранная гримаса. – Я все уже не один раз рассказал той бабе, следачке. У нее и переспрашивайте.

– Она не имеет права разглашать информацию. Повторюсь: получив заказ от Надежды Романовны, я пытаюсь восстановить картину жизни ее отца. А вы были единственным, кто, помимо его покойной жены, проживал в доме.

– Какая картина – день за днем, как на зоне. По утрам Аркадьич делал зарядку с гантелями, спину и руки качал, провожал жену на работу, затем ежедневный субботник на участке – сажали, пололи, удобряли, поливали вместе, а грязь вся на мне. Иногда он подолгу гулял в лесу, иногда ездил в город. Я помогал с уборкой в доме. Я ездил на рынок за продуктами. Я топил баню. Я убирал за ними дерьмо.

– Все это мне известно от Надежды Романовны.

– А больше мне нечего сказать.

Сказать он мог многое, вот только отчего-то упрямо не хотел.

– Наслышана, что Марта была жизнерадостной и любила устраивать вечеринки. А генерал, напротив, был замкнут. Как же он мирился с общительностью жены?

Ответ ее удивил.

– Суетился, часто сам накрывал на стол. Потом иногда помогал мне с уборкой.

– Даже так? Вы уверены?

Ваник недоуменно пожал плечами:

– Бывали дни, когда он уезжал или уходил к себе, бывало – сидел с ними допоздна.

– У него часто менялось настроение?

– Очень часто. По нескольку раз на дню.

Вспомнился утренний разговор про якобы Наташину депрессию из-за ссоры с матерью.

– Он принимал какие-нибудь таблетки?

– Даже если принимал, мне не докладывал.

Самоварова наконец поняла, что именно в манере общения этого человека ей показалось знакомым. Это была глухая, но хорошо уловимая ухом оборонительная угроза, часто присущая мелким представителям уголовной среды.

– А как насчет выпить?

– Мог. Особо не злоупотреблял. А Марта любила. Работа у нее была нервная. И мужик не подарок.

– Вы с ними пили?

– С ней – никогда, с ним очень редко. Мне по здоровью нельзя.

– Как они вообще жили?

– Особо не тужили.

– Не могли бы рассказать подробнее?

– Нечего там рассказывать. Генерал домом занимался, она работала. А я убирал за ними дерьмо.

– Сколько платил?

– Двадцать тысяч плюс еда – каша да мяса кусок раз в неделю.

– А также он предоставлял вам жилье.

– Да.

– Как вы познакомились? – сыпала Самоварова вопросы проверенным способом – «каруселью».

Но тертый калач не сдавался.

– Был случай, – словно обрубив между ними тесаком воздух, повторил он.

– В С-ре?

– Допустим, – на его смуглом лице не дрогнул и мускул.

– В девяностые?

– Допустим.

– Вы где прописаны?

– Временно зарегистрирован здесь. Все по закону. Сейчас я под подпиской о невыезде.

– Эту квартиру вам в последний месяц своей жизни оплачивал генерал?

– Нет. Он дал мне пятнадцать тысяч и сказал, чтобы я снял комнату. А я стал жить здесь, у своей женщины, где и зарегистрирован последние полгода.

– Он знал об этом?

– О регистрации?

– Да.

– Само собой. Он за порядком всегда и во всем следил. Раньше он сам моей регистрацией занимался, а потом я предложил свой вариант.

– А то, что вы вместо того, чтобы снять комнату, стали жить у своей женщины, знал?

– Ему уже было все равно. Он не хотел, чтобы я оставался в доме. После смерти Марты он был не в себе, хотел, чтобы я совсем ушел. Но я не ушел. Я приходил и продолжал убирать за ним дерьмо.

– Зачем?

– Я был ему должен, потому и приехал сюда и остался у них работать. Один он совсем помешался – говорил с деревьями и, простите, по ночам ссал в угол. Я не мог его оставить одного, хотя он и был редкое дерьмо. А дочь ихняя сбежала сразу после похорон и больше не появлялась.

– Кто у вас остался в С-ре?

– Никого.

– А в Армении?

– Я не живу в Армении с пятнадцати лет.

– Вы тоже, как и Марта, сирота?

– Нет. Я просто не живу в Армении.

– Давно вы знакомы с гражданкой Белоруссии Анной Молочко?

– Она больше года моя любовница. Что смотрите так? Это я сейчас расхворался. – Ваник, устав стоять в полусогнутом положении, наконец присел на табуретку, стоявшую поодаль у стены. – Она заботится обо мне. А до этого я за копейки убирал чужое дерьмо.

– Вы дружили с покойным?

– Дружили? – скривился его рот. – Нет. Он ни с кем не дружил. А я выполнял работу. За деньги. Грязную и тяжелую. Вот и расхворался.

– Убирали за ними дерьмо, – понимающе кивнула Самоварова.

– Так вы заплатите мне за последний месяц? – Ваник, держась одной рукой за поясницу, а другой – за стену, привстал, всем своим видом показывая, что диалог окончен.

Вытащив из сумки и отдав «адъютанту» уже в дверях двадцать тысяч, Самоварова, оказавшись к нему совсем близко, пристально глядя на него в упор, спросила:

– Вы знакомы с Владимиром Ивановичем Ивановым?

Ваник, схватившийся за ручку двери, потянул ее на себя.

– С Ивановым? – переспросил он и воровато выглянул на площадку. – У нас Ивановых полстраны. Не помню. Не приходите больше! – распахнул он перед ней дверь. – Вы же видите, я плохо себя чувствую.

– Оставьте мне на всякий случай свой личный номер.

– Давайте лучше вы свой. Мне каждый день по сто раз звонят мошенники, мне тяжело вставать и отвечать по пустякам, рот разжимать лишний раз тяжело. Если вспомню что, сообщу. Но мне нечего вспоминать.

* * *

– Сережа, – пользуясь тем, что вечно занятый Никитин сразу ответил на звонок, заверещала Самоварова, – по делам Полякова в С-ре мог проходить некий Иванов Владимир Иванович. А также он мог работать с ним в УГРО или в миграционке. Выясни, пожалуйста. А еще неплохо бы подробную справку по этому Ванику, что жил у Поляковых. Он мутный