Глава 13

Все давно покинули бюро, ночная смена ПНА уехала на вызов. Дежурный на проходной встрепенулся ото сна, когда я выходил на улицу. Их ничего не учит. Я сел на крыльце и закурил. Со стороны я выглядел как бездомный попрошайка. Окурок в зубах, грязный бинт на руке. Я взглянул на свою руку впервые за целый день. Она уже не болела, если прикасаться к ней, но отек еще не спал.

Двери бюро позади меня хлопнули. Я обернулся. Доктор Летсман спускался по ступенькам и остановился возле меня.

– Агент Маккинли. У вас все хорошо?

– Прекрасно.

Он хотел услышать от меня более развернутый ответ, но желания общаться с ним, и вообще видеть у меня не было. Он отказал мне в помощи. Если бы не он, Павилион бы никогда не знал меня и не пострадал от моей руки.

«Опять поиск виноватых? Обвини еще мамашу Павилиона, что родила его на погибель от твоей руки.»

– Не сейчас. – прикрикнул я. Не перед психиатром.

– Ты ведешь убийство Сабины Ранкс? У тебя ко мне есть вопросы?

– У меня один вопрос. Кто убил девушку. И думаю у вас ответа нет.

– Он убил ее в порыве злости, а потом притворил содеянное в искусство. Он не испытал страха, перед сделанным. Это не первое его убийство. Он терпеливо ждал окоченения. Ему было так плевать, что его заметят. Либо он ничего не боится, либо…

– Либо у него были пути отхода. – не зная зачем сказал я. Я не хотел беседовать с Летсманом. Видеть его не желал.

– Это военный термин. Означает, что позади…

– Я знаю. Вы кажется собирались домой?

– Ирвин. Ты все еще держишь на меня злобу? Хочешь извинений? Что ж прости, что не стал калечить твою психику.

– Почему она смотрит на рисунок, а не на город? – спросил я. Раз уж Летсман хочет поговорить, я ему уступлю.

– Не достойна в последний раз увидеть его?

– Что тут смотреть? Черный снег да помойки. Мерфи сказал, что она уже посмотрела и запомнила его.

– Доктор О`Райли интересно мыслит. Я общался с ним, при приеме на работу. Его суждения не обременены эмоциями. Чистые логические цепочки. Не думаю, что его мнения следует прислушиваться, когда ищите подобных преступников. Они-то как раз действуют на чистых эмоциях.

– Доктор О`Райли далеко не робот, каким его считают.

– Ваше такси опаздывает?

Летсман не отступал. Я дам ему возможность наладить со мной общение. У меня на самом деле есть к нему вопросы.

– Пробки.

– Подвезти?

Я проследовал за ним к машине. Мне было в ней не ловко. Раньше я мог рассказывать ему всякую чушь. Он был другом и врачом одновременно, но теперь я не мог доверить ему ни слова. Я не видел в нем угрозы, но чувство, что он предал меня было слишком сильным.

– На самом деле у меня есть к вам вопросы.

– Спрашивай что угодно, Ирвин.

– Можно ли по картинам, определить душевное состояние человека.

–Безусловно.

– Если, например, художник использует темные краски, широкие, жирные мазки, что краска аж выпирает наружу, как заусенцы на пальцах. Люди с белыми пятнами вместо лиц.

– Это говорит о злости и депрессии.

– Такой человек может убить себя?

– Совершить суицид? Возможно.

– А изображение молитвы. Молящейся женщины. В тех тонах, но есть акцент на руках. Молитвенном жесте.

– Прощение. Если бы молился мужчина, то это было бы обращением к богу, или напутствие. Но если молиться женщина, то это попытка извиниться за свои грехи.

– Можно еще вопрос? О гипнозе?

– Как я уже сказал, я никогда не практиковал гипноз.

– А можно ли этим овладеть? Расскажите о нем подробнее.

– Да. Гипнозу можно обучиться. Гипнотическое состояние или транс. В него можно войти самому, а можно под воздействием другого человека. В гипноз вводят с помощью, взгляда, маятников и звуков.

– То есть, гипнозом может владеть любой человек.

– Не совсем. Гипнотизер доложен обладать определенными качествами. Спокойствием, уверенностью в себе, смелостью. Этому человеку должно хотеться довериться. Почувствовать себя с ним в полной защищенности. Подчиниться. Не каждый этим обладает. Из тебя или из меня, например, гипнотизера не получилось бы.

– Почему?

– Ты не уверен в себе. Ты слишком много думаешь, не принимая окончательного решения. Я слишком мягок. Что бы приказывать людям, и тоже страдаю сомнениями. А гипнотизер должен верить в себя и в свои силы как в Бога. Еще многое зависит от гипнотизируемого. Слабого человека загипнотизировать легко. Раньше, цыгане заставляли с помощью убеждений отдавать им деньги и драгоценности. Сейчас это делают обычные гопники. Их угрожающий вид и набор слов, тоже гипноз для, как говорят – лоха.

– Спасибо, доктор Летсман. Остановите здесь. Я дойду пешком.

Армин не стал противиться. Он нажал тормоз, распахнул дверь, приглашая меня пойти вон. Что я и сделал.

На улице было холодно, но я наконец мог расслабиться. Как обычно, Летсман много говорил, но мало чем помог. Налил мне в уши чепухи. Разбередил сомнения.

Я настолько чмо, что не смогу даже стать гипнотизером. Я ничего не сделал для Скотт, для того паренька, что сидит срок место Синистера. Для доктора Шейна. Не нашел убийцу Вардена. У меня есть столько всего, но всего этого недостаточно. Все теории просачиваются сквозь пальцы. Я должен завершить хотя бы одно дело. Вернуться в квартиру Джоанн.

Я спустился в метро. Никогда на нем не ездил. Может я не далекий, раз не признаю такое великое изобретение, сравнимое с самолетами и космическими кораблями, но мне не нравится быть под землей. Воняло тут еще хуже, чем наверху. Я сел в вагон, и он привез меня на окраину. От духоты и ощущения что на тебя давят несколько метров земли у меня болела голова, а к горлу подступала тошнота. Вышел на остановку раньше, чтобы прийти в себя на свежем воздухе. Мне нужна будет ясная голова.

Желтая полицейская лента на двери, давно сползла и валялась на полу в грязи и мусоре.

Двери легко поддались. За столько времени не я один пробовал их открыть. Замочная скважина в царапинах и следах гари. Наверное, бездомные хотели переночевать в тепле и поживиться чем-нибудь из вещей Джо.

Затхлый запах ударил мне в лицо. Я помню квартиру Джо, как с рекламы риэлтерской фирмы. Чистая, светлая. Сейчас там творился полный бардак. Все шкафы распахнуты, ящики комодов валялись на полу, среди одежды, мебели, пуха из подушек. Среди всего этого хлама, лежала медаль. Награда за участие в боевых