— И вы отпустили?

Мечеслав было начал отвечать, но Векула его опередил, тоже поднимаясь во весь могучий рост. Грудь того тяжело поднималась и опускалась.

— Как не отпустить было? Княжна нас восвояси проводила, не позволила даже и слова сказать.

«Испугалась, видимо», — ударила первая мысль. Впрочем, подобного он ожидал. Да и что, в самом деле, сделали бы Векула с Мечеславом в чужом доме, где гостями были непрошенными? Арьян вдохнул, выдохнул, напоролся на взгляд Данимира. Тот слушал молча, но доля недоумения легла и на его лицо.

— Выходит, пока они нам тут головы морочили, вождь прямиком к княгине отправился, — рассудил он. — Вот же змей.

Только от слов брата легче не стало, напротив, так всё и закипело внутри, скручиваясь в безумный вихрь ярости с примесью ядовитого до кислоты чувства омерзения, дыхание перехватило. Под рёбрами камнем заколотилось сердце.

— Мы сразу и назад, — заключил Мечеслав, тоже поднимаясь с лавки, вытягиваясь жердью твёрдой. — Передала тебе княжна Мирина Радонеговна только благодарность за все твои хлопоты.

Арьян сам не помнил, в какой миг оказался пред Мечеславом, обдавая того плескающейся через края злостью. Мгновение-другое, бешеный грохот, врезающийся в рёбра. Голубые глаза Мечеслава налились будто свинцом, делаясь твёрже стали, и тут же угасли, становясь мутными. Пошевелился рядом Данимир.

— Я пойду за отцом, — отступил он, разрывая молчание.

— Не нужно, Данимир, — раздался в дверях голос Вяжеслава.

Все мужчины разом повернули головы. Князь занимал весь проём двери. Никто не ожидал увидеть его — он в последнее время из своего стана не выходил. Заложив руки за спину, Вяжеслав неспешно прошёл вглубь хоромины. Векула и Мечеслав преклонили головы.

— Здрав будь, княже, — вымолвил первым десятник.

— Здравия, — отозвался Вяжеслав, приблизился к Арьяну, неотрывно на того глядя. Тёплые, как варёный из одуванчиков мёд, глаза князя потемнели, делаясь твёрже льда.

— Я смотрю, лучше тебе стало, — проговорил Вяжеслав, к Арьяну обращаясь.

Княжич помолчал, справляясь с душащим удавкой гневом.

— Благодаря стараниям Краймиры, как видишь, — ответил, наконец, собираясь с волей.

Вяжеслав на его слова головой покачал, своим каким-то мыслям, видимо. Отступил, повернулся к прибывшим витязям.

— Ступайте. Отдыхайте с дороги, как нужно станет, позову.

Мечеслав и Векула бросили виноватые взгляды в сторону братьев-княжичей, подобрали шапки со стола, прошли к двери, оборачиваясь, и вскоре скрылись из виду. Послышались шаги на пороге и стихли.

Арьян опустился обратно на лавку, невидяще взирая на отца, который неторопливо сел напротив. Его спокойствие, медлительность дико раздражали, хотелось вскочить с места, броситься прочь, собрать людей и тут же пуститься в погоню.

«Благодарность за хлопоты. Какие, к лешей матери, хлопоты?! Она же сбежала из лагеря, неслась прочь от неволи бегом, не страшась ничего: ни погони, ни той расплавы, что грозила ей, если бы её поймали».

Сгустившаяся кровь бухала в ушах, Арьян сдавил вновь подлокотники, щуря глаза.

«Что он сделает с ней, это проклятый змей?»

Но тут же подкосило и клином врезалось другое — «невестой». Он забрал её как свою будущую жену. В боку остро закололо, вынуждая согнуться, а в глазах потемнело вновь. Арьян вида не показал, судорожно сглотнул, стараясь дышать ровно, свободно. Он поднял на отца взгляд, затуманенный болью от потревоженной раны. Тот всё это время наблюдал за сыном, считывая, казалось, каждое движение его мысли. Впрочем, тот и не скрывал ничего, не пытался.

Данимир тоже сел на лавку, приготовившись слушать и отвечать, если понадобится. Арьяну пришлось быстро переключиться на другое: обо всём подумает, как только выйдет отсюда. Воздух звенит тишиной, бьёт по слуху и сливается с гулким клёкотом сердца. Арьян вспомнил, что брат всё рассказал князю, рассказал и о Всеславе, и о Мирине. Это хорошо, не нужно пускаться в объяснения долгие, изматывающие, он на это сейчас был просто не способен.

— Я думаю, тебе нужно её отпустить.

Услышал, значит. Вот так, со всего маху, не задумываясь, не заботясь о его состоянии, ударил отец, опрокидывая в пустоту. Кровь упругими толчками загрохотала в голове, сдавливая тисками, а грудь будто всполох огня лизнул, запекло, иссушая его разом. Арьян чуть поддался вперёд, пусть даже это ему и далось с трудом.

— Не отдам.

— Не кипятись и послушай, — отразил мгновенно Вяжеслав. — Если он взял её как жену, и Световида дала на то согласие, ты уже ничего не сможешь сделать.

Арьян дёрнулся, готовясь кинуться в атаку. Каждое слово отца, как вызов, как змеи, которых он подбрасывал в короб с ним одну за другой. Арьян уступил всё же, смолчал, выдерживая княжеский взгляд.

— Нам не нужно сейчас враждовать с валганами. Я уже об этом говорил. Мы можем победить одну схватку, но за побеждёнными придут другие.

— Ты предлагаешь позволять им совершать всё, что заблагорассудится?

— Ты, кажется, не услышал, Арьян, — сдавил железным хватом Вяжеслав его упрёки. — По словам десятника Световида дала согласие на этот брак.

Арьян поднялся, не желая слушать дальше. Это всё безумие какое-то, так не должно быть. Не может так быть. И пусть князь думает, что хочет, но Арьян не отдаст Мирину.

— Позволь уйти, — попросил.

Вяжеслав посмотрел на него со своего места долго, но всё же кивнул.

Арьян шагнул в сторону двери, быстро покинул это место, ставшее для него топью. Данимир нагнал на полпути к терему.

— Он, получается, уже на пути к Велье?

Арьян остановился, ощущая, как раздирает все внутренности, будто копьё сквозь всё тело прошло, даже в жар бросило. Горло сжалось, выцеживая дыхание, ставшее и без того скудным.

— Давай, я тебе помогу, — вызвался брат, увидев, как старший бледнеет.

Вместе они поднялись в вежу, куда Арьяна перенесли на время лечения. Данимир помог стянуть одежду, что стала непомерно тяжёлой, облепляла, царапала кожу, мешала. Арьян опустился на постель. Данимир сел рядом и долго ничего не говорил, потом вдруг поднялся.

— Пойду, Митко за травницей пошлю, ты весь горишь.

Он пропал на время, а потом вновь появился, но его Арьян уже воспринимал будто через толщу воды — движения казались замедленными, ускользающими, очертания расплывались. Вновь пробила дрожь, рассекая под ним огненное жерло, в которое Арьян падал. Окружение поплыло, пока не кануло в пропасть, сгорая. Сквозь этот пожар перед внутренним взором проявлялся образ Мирины. Её взгляд спокойный, глубокий, прохладный, как родник, приносил облегчение. Много девиц смотрели так на него, но только одна крепко держала княжича своими бездонными, утягивающими в самую глубь глазами, вынуждали забыть о дыхании совсем.