Я не договорила и вскрикнула, от острой боли в правой руке. Бросив взгляд, я увидела длинный порез от локтя вверх, из которого показалась кровь. Вот черт дёрнул меня сегодня надеть вместо рубашки чёрную футболку! Так, плюнули на одежду, она, что тут меня покромсать решила?

– Блять, – прошипела я, когда струйки тёмно-бордовой крови начали скатываться по руке и капать на пол.

– Хочешь ещё? – Процедила она и приставила острие кухонного ножа к другой руке. Я повернула голову, чтобы посмотреть ей в глаза, призвать хоть одну извилину. Но я увидела безумный взгляд, зрачки были расширены, и остался лишь тонкий ободок светлой радужки вокруг, белок был заполнен красными капиллярами, а губы от перевозбуждения тряслись. Этот человек был под дозой. Я видела такое уже. Она приняла какой-то наркотик, чтобы решиться на такое. Блять, да когда всех наркоманов и их дилеров сожгут на костре, а?!

Я помотала головой, и написала то, что она хотела. Пульс отдавался в ранах то руки, то шеи, а по лицу невольно скатилась слеза, смешавшись с испариной над губой. Безумие.

– Отлично, дальше. Я никогда не любила тебя, просто было интересно смотреть, какой ты глупый в моих руках, – довольно произнесла она, а я заскрипела зубами от этой лжи.

– Он не поверит, – прошептала я.

– Поверит, он привык в тебе разочаровываться, и к тому же он облегчённо вздохнёт, когда я избавлюсь от тебя. Пиши.

– Зачем? Вот я не понимаю, он позвонил тебе, сказал, что любит, ты приехала, собрала мои вещи, я могла бы уйти…

Кто-нибудь резался бумагой в своей жизни? Так вот порез острого ножа это в несколько раз сильнее, а если им вести по коже медленно, то это приносит сумасшедшую боль. Ты слышишь, как клетки кожи разрываются под нажимом лезвия, освобождая путь для новой порции кровяной жидкости.

– Сука! – Крикнула я и получила смачную пощёчину, что охнула. Меня в жизни никто не бил! Только я раздавала тумаки! А чтобы какие-то девки руку на меня поднимали?! Ну, нет! И вот тут раздался щелчок, что страх исчез. Выброс адреналина – первая доза.

– Не смей меня обзывать, шлюха! – Завизжала она.

В критические моменты работает мозг на полную катушку, я видела, что нож в её руке был отведён в сторону, проход в холл открыт, и я, надеясь на свою удачу, оттолкнула её, смотря на два глубоких пореза на двух руках. Блять, почему сразу не врезала ей? Потому что была в ступоре, не могла поверить, что опять я стала любимой жертвой шлюх Гранда.

– Ах ты, тварь, – прошипела Аманда, и кинулась на меня, подняв нож.

Но я успела вскочить и отпрыгнуть, осев на пол на колени, и девушка упала на моё место в кресло, лезвием прорывая обивку сидения. Я, не теряя ни секунды, вылетела в холл. Просто убежать, а там решу, что буду делать. Неожиданный рывок за волосы, и я даже слышала, как несколько луковиц вырвано с корнем из кожи головы, когда меня дёрнули и с разбегу толкнули куда-то, а затем глухой удар лбом о стену. Я выдохнула от боли и от звона в ушах, глаза закрылись сами, а я упала на пол, сжимая голову руками.

– Сука, только подойти к нему! – Вопила Аманда, но слышала я её как будто сквозь воду в ушах.

Только упёрлась руками в пол, чтобы встать, но сильный удар под дых ногой не дал мне возмутиться, да и сказать хоть что-то, и я снова упала, задыхаясь и ощущая неприятный привкус на языке.

Многие считают, что это легко сконцентрироваться на нападавшем, когда твоё тело ноет и тебя первый раз бьют. Ты не знакома с таким видом боли, и ты не знаешь, как с ним бороться, выработать спасительный иммунитет. Голова обещает взорваться от пульсации, глаза видят чёрные точки, изображение размытое, а тошнота уже вот-вот покажет себя во всей красе. Нет, у тебя никаких шансов, чтобы защититься. Потому что нападение было спонтанным и нечестным – со спины. Но наркоманы так и поступают. И, к сожалению, они доводят дело до конца. Только потом придёт осознание, только потом они увидят, что сделали и будут открещиваться от случившегося, обманывая, что это не они.

Мои волосы снова скрутили, и Аманда подняла мою голову к себе, заставив открыть глаза и посмотреть в её искажённое злостью лицо.

– Теперь вали отсюда, сука, иначе я за себя не ручаюсь, убью к чертовой матери, – процедила она мне в лицо и отпустила.

Но психи не останавливаются, пока до конца не убедятся, что жертва поняла то, что они хотели от неё получить. Они желают выместить на тебе всё, что накопилось у них внутри, даже если ты ни при чём. Но ты попала под горячую руку, ты во всём виновата. Только ты. И благодаря наркотику они не чувствуют боль, пока он активизирован в их крови. И они сильнее тебя, только потому что не думают, куда бьют, а просто это делают.

И только ты начинаешь видеть все более или менее чётко, уже собралась с силами для защиты, так для тебя уготован ещё один сильный удар в живот, что ты скулишь и хватаешься за него, а в глазах снова темнота, дышать становится просто невозможно. И этого мало, тебя берут за волосы и просто тащат по полу, вырывая их, ты цепляешься ногтями за эти руки, а Аманда специально швыряет в стену другой стороной головы, что ты не успеваешь набрать воздуха для этой боли, выставить барьер из рук, чтобы избежать болезненного столкновения. Что-то тяжёлое летит в тебя и прижимает своим весом, а тебе уже всё равно. Кровь на языке, говорит о том, что никогда нельзя недооценивать противника.

Боль по всему телу сковывала сознание, я находилась в шоке. Единственная мысль в голове на тот момент – спать. Но я должна была попросить о помощи, я не могла сама себе поставить диагноз, но как минимум сотрясение я заработала. Надо было прислушаться, но ничего не происходило, была тишина, не считая непонятных звуков в ушах. Приподнявшись на руках, я кое-как откинула с себя чемодан, и через секунду поняла, что сделала это зря. Надо было притвориться мёртвой, а не пытаться геройствовать. Смачный удар кулаком по челюсти, и я услышала скрип зубов, животу тоже досталось, что я рухнула на пол, сплёвывая кровь. По инерции подвигала челюстью – больно, но не сломана. Просто закрыла глаза и расслабилась.

– Полежи здесь, сейчас тебя заберут, – рассмеялась Аманда надо мной, а я пыталась унять сердце.

Слышала, как хлопнула дверь. У меня было немного времени, чтобы уйти, хотя о чём это я? Уйти? Скорее доползти до лифта. Да, жалкое зрелище. Но встать не получалось, крутило живот, с каждым движением я глубоко дышала, чтобы не вырвать. Зрение так и не восстановилось, а руки горели от ран, губа саднила.

В моменты, когда тело находится под воздействием болевого шока, оно не чувствует всей палитры последствий такого возвращения Аманды. Поэтому оно встаёт, хотя перед глазами всё в тумане не только из-за сильного удара по голове, но и из-за слёз, и, держась за стену, пытается делать шаги. Падает и снова поднимается, оставляя после себя пятна крови с ран рук. Писк лифта и ты дрожащими пальцами жмёшь на знакомые цифры, хоть бы успеть.

Хоть сейчас все богини были на моей стороне и двери тихо закрылись, а я вздохнула и прижалась лбом к холодному металлу. Придётся идти снова. Каждый шаг для тебя – это подвиг, голова уже не соображает, где ты, кто ты, куда ты идёшь. Но знакомый номер апартаментов упорно засел в мозгу, и ты плетёшься по стенке, едва перебирая ногами. Они так сильно дрожат, что от усилий тебе начинает тошнить. Но рвать нечем, кроме желудочного сока вперемешку с кровью. Ты ведь так и не поела.