– Следовательно, раньше 1993 года Саддам никак не сможет получить свои тридцать пять килограммов? – перебил Хипуэлла Синклэр.

– Не сможет.

– И последний вопрос. Предположим, Саддам получил необходимое количество урана. Как долог путь от урана до атомной бомбы?

– Совсем недолог. Несколько недель. Видите ли, если страна решила сделать собственную бомбу, то работы по разделению изотопов урана и конструированию бомбы, конечно же, будут развиваться параллельно. Сделать бомбу нетрудно – если ты знаешь, что делаешь. А Джаафар знает, не только как ее сделать, но и как взорвать. Черт возьми, мы сами учили его в Харуэлле. Но самое главное в том, что фактор времени не позволит Саддаму иметь чистый уран в достаточном количестве. Сейчас у него не больше десяти килограммов. Ему нужно еще минимум три года.

Доктора Хипуэлла поблагодарили за многонедельный труд. На этом совещание закончилось.

Синклэр вернулся в посольство, подробнейшим образом переписал сделанные им на совещании заметки, зашифровал сообщение надежным кодом и отправил в Америку. Там все это сопоставили с выводами американского комитета, сделанными на основе анализа специалистов из лабораторий в Сандии, Лос-Аламос, а главным образом из Ливерморской лаборатории Лоуренса, где уже в течение нескольких лет работал секретный отдел Z, который по поручению Государственного департамента и Пентагона следил за распространением ядерного оружия по всему миру.

Тогда Синклэр не мог этого знать, но выводы британских и американских ученых на удивление совпали.

Терри Мартин и Саймон Паксман вместе покинули совещание и пошли по Уайтхоллу, наслаждаясь ласковыми лучами октябрьского солнца.

– Теперь можно вздохнуть с облегчением, – сказал Паксман. – Старина Хипуэлл совершенно уверен в своих выводах. По-видимому, американцы с ним согласны. Значит, пока что этому сукину сыну до атомной бомбы – как до звезд. Что ж, одним кошмаром меньше.

Они расстались на углу. Паксман направился к мосту через Темзу и затем в Сенчери-хаус, а Мартин пересек Трафальгарскую площадь и пошел по Сейнт-Мартин-лейн в сторону Гауэр-стрит.

Одно дело – выяснить, каким оружием массового поражения располагает или может располагать Ирак, и совсем другое – найти, где это оружие хранится и производится. Вся поверхность Ирака снова и снова прочесывалась с воздуха. Высоко в небе беспрерывной чередой один за другим скользили спутники КН-11 и КН-12, днем и ночью фотографируя все, что располагалось под ними на территории Ирака.

К началу октября в небе над Ираком появился новый американский разведывательный самолет «аврора»; он был настолько засекречен, что о нем не знали даже на Капитолийском холме. Разведчик этот летал на границе космоса и земной атмосферы, развивая скорость почти пять тысяч миль в час (в восемь раз быстрее звука!), и управлял собственным файерболом – вследствие эффекта скоростного напора, – поэтому его не видели иракские радары и не могли настичь ракеты-перехватчики. «Аврору», пришедшую на смену легендарному «блэкберду» SR-71, не могла обнаружить даже военная техника умирающего СССР.

Как ни странно, но осенью 1990 года, когда постепенно стали списывать «блэкберды», в иракском небе кружили куда более старые, но еще очень полезные разведывательные самолеты U-2. Названные «драконихами» и разработанные почти сорок лет назад, U-2 еще летали и еще делали хорошие аэрофотоснимки. В 1960 году такой самолет, пилотируемый Гари Пауэрсом, был сбит в центре России, над Свердловском, а летом 1962 года U-2 обнаружили первые советские ракеты, устанавливавшиеся на Кубе. Почти в то же время Олег Пеньковский сообщил, что эти ракеты представляют собой наступательное, а не оборонительное оружие; тем самым он помог разоблачить неуклюжие протесты Хрущева, но одновременно положил начало и собственному разоблачению.

К 1990 году U-2 из «наблюдателей» превратились в «слушателей» и получили новое обозначение TR-1, хотя изредка они по-прежнему использовались и для аэрофотосъемки.

Вся информация, полученная с помощью ученых и инженеров, аналитиков и интерпретаторов, наблюдателей и летчиков, разведчиков и обследователей, помогала воссоздать достоверную картину Ирака, каким он был осенью 1990 года. Картина могла повергнуть в ужас кого угодно.

Поступавшая из тысяч источников информация в конце концов оказывалась в одной тщательно охраняемой комнате, которую называли «черной дырой». Эта комната располагалась на третьем подвальном этаже под зданием Министерства ВВС Саудовской Аравии, недалеко от того места, где совещались высшие военные чины, обсуждая свои пока не одобренные (Организацией Объединенных Наций) планы вторжения в Ирак.

В «черной дыре» британские и американские штабные работники, представлявшие все три рода войск и весь диапазон – от рядового до генерала – воинских званий, отмечали цели, подлежащие уничтожению. В конце концов они вручили генералу Чаку Хорнеру карту воздушной войны. В окончательном варианте на нее было нанесено семьсот целей, из которых шестьсот представляли собой военные объекты; тут были командные пункты, мосты, аэродромы, оружейные склады, в том числе полевые, ракетные установки и центры сосредоточения войск. Оставшиеся сто целей – исследовательские центры, сборочные предприятия, химические лаборатории, склады – были так или иначе связаны с производством оружия массового поражения.

На карте было отмечено предприятие в Талжи, на котором собирались центрифуги для разделения изотопов урана, а также тот район Тувайты, где по ориентировочным оценкам под землей должен был располагаться работающий каскад центрифуг.

Но на карту не попали ни завод по розливу воды в Тармие, ни Эль-Кубаи. Об этих объектах никаких сведений не было. Копия подробного отчета Гарри Синклэра, поступившего из Лондона, была присоединена к другим документам, созданным в разных уголках США и в других странах. Наконец резюме всех детальнейших отчетов и докладов было направлено в очень небольшую и в высшей степени засекреченную организацию, своеобразный мозговой центр Государственного департамента, о существовании которой знали немногие даже в Вашингтоне. Группа политической разведки и анализа (так называли эту организацию) изучала международные проблемы и представляла доклады, которые предназначались отнюдь не для всеобщего ознакомления. Группа подчинялась только государственному секретарю, которым в то время был мистер Джеймс Бейкер.

Двумя днями позднее Майк Мартин лежал на плоской крыше, откуда был хорошо виден тот уголок района Абрак Хейтан, в котором он назначил встречу с Абу Фуадом.

Почти точно в назначенное время на шоссе короля Фейсала появился одинокий автомобиль, который скоро свернул на боковую улочку. Автомобиль медленно пробирался в темноте, постепенно удаляясь от ярко освещенного шоссе и от случайных встречных машин.

Мартин видел, что автомобиль остановился именно в том месте, которое он указал в своем письме Аль Халифе. Из него вышли два человека, мужчина и женщина. Они осмотрелись, убедились, что со стороны шоссе за ними не последовала никакая другая машина, и медленно направились к небольшой рощице.