Абу Фуад должен был ждать полчаса. Если бедуин не появится к тому времени, значит, встреча сорвалась, и ему нужно возвращаться. На самом деле мужчина и женщина прождали сорок минут и лишь после этого, расстроенные, вернулись к своему автомобилю.

– Должно быть, его задержали, – сказал Абу Фуад, обращаясь к своей спутнице. – Может быть, иракский патруль. Кто знает? В любом случае это плохо. Придется все начинать сначала.

– Мне кажется, довериться бедуину – это сумасшествие, – сказала женщина. – Ты понятия не имеешь, кто он такой.

Они разговаривали вполголоса. Абу Фуад осмотрелся, чтобы убедиться, что за сорок минут на улочке не появились иракские солдаты.

– Он работает умело, как настоящий профессионал, и всегда добивается успеха. Большего мне знать и не нужно. Я охотно стал бы с ним сотрудничать – конечно, если он сам этого захочет.

– Что ж, в таком случае я ничего не имею против.

Вдруг женщина вскрикнула. Абу Фуад, уже устроившийся на месте водителя, вздрогнул.

– Не поворачивайтесь. Давайте просто поговорим, – раздался голос с заднего сиденья.

В зеркале заднего обзора Абу Фуад увидел нечеткий силуэт куфии бедуина. Только теперь он уловил исходивший от того запах человека, который ведет нелегкий образ жизни. Абу Фуад облегченно выдохнул.

– Вы ходите совсем бесшумно, бедуин.

– Мне нет нужды шуметь, Абу Фуад. Шум лишь привлечет внимание иракцев. А я этого не люблю, если только не приготовился к встрече заранее.

Абу Фуад улыбнулся, сверкнув зубами под щеточкой черных усов.

– Что ж, теперь мы нашли друг друга. Давайте поговорим. Между прочим, зачем нужно было прятаться в автомобиле?

– Если бы эта встреча оказалась ловушкой, то ваши первые слова, произнесенные в автомобиле, были бы другими.

– Я бы сам себя разоблачил.

– Конечно.

– И что тогда?

– Тогда вы были бы уже мертвы.

– Понятно.

– Кто ваша спутница? Я ничего не говорил о сопровождении.

– Вы определили условия встречи, мне тоже пришлось рискнуть и довериться вам. Она надежный человек. Ей можно доверять. Асрар Кабанди.

– Хорошо. Здравствуйте, мисс Кабанди. О чем вы хотели говорить?

– Об оружии, бедуин. Автоматы Калашникова, современные ручные гранаты, семтекс-Н. С таким оружием мои люди могли бы сделать намного больше.

– Ваших людей хватают, как слепых котят, Абу Фуад. Целый полк иракской пехоты под командой Амн-аль-Амма окружил десять ваших парней в одном здании. Всех убили. Все были зелеными юнцами.

Абу Фуад промолчал. Бедуин напомнил ему об одном из самых тяжелых поражений.

– Девять, – сказал он наконец. – Десятый притворился убитым и потом уполз. Он ранен, сейчас поправляется. Мы смотрим за ним. Он нам все и рассказал.

– Что рассказал?

– Что их предали. Если бы он погиб, мы никогда не узнали бы об измене.

– Ах, предательство. Обычная проблема в любом движении сопротивления. А кто предатель?

– Разумеется, мы знаем его. Мы считали, что можем доверять ему.

– Так он в самом деле предатель?

– Вероятно, да.

– Только вероятно?

Абу Фуад вздохнул.

– Наш боец, оставшийся в живых, клянется, что о месте встречи знали только одиннадцать человек. Но ведь информация могла просочиться к оккупантам и каким-то другим путем. Или за кем-то из них следили…

– Тогда надо проверить вашего подозреваемого. Если подозрения подтвердятся, его следует наказать. Мисс Кабанди, будьте добры, оставьте на несколько минут нас вдвоем.

Женщина бросила взгляд на Абу Фуала. Тот кивнул. Она вышла из автомобиля и направилась к рощице. Бедуин подробно, во всех деталях, рассказал, что нужно сделать Абу Фуаду.

– Я не уйду из дома до семи часов, – сказал он в заключение, – поэтому ни при каких обстоятельствах не звоните раньше половины восьмого. Понятно?

Бедуин неслышно выскользнул из машины и исчез в темноте среди стоящих на отшибе домов. Абу Фуад посадил мисс Кабанди и вывел автомобиль на шоссе. Они направились домой.

Бедуин никогда больше не видел Асрар Кабанди. Незадолго до освобождения Кувейта ее схватил Амн-аль-Амм. Девушку жестоко пытали, ее изнасиловал взвод солдат, потом ее расстреляли и обезглавили. Она не сказала ни слова.

Терри Мартин позвонил Саймону Паксману. У того дел было по горло, и он предпочел бы, чтобы его не отвлекали, но ему нравился беспокойный профессор арабистики, и он решил ответить на звонок.

– Я понимаю, что отрываю вас от серьезных дел. Я хотел только спросить, нет ли у вас знакомств в Управлении правительственной связи?

– Есть, конечно, – ответил Паксман. – Главным образом в арабском отделе. Если уж на то пошло, то я хорошо знаю директора отдела.

– Не могли бы вы позвонить ему и попросить принять меня?

– Что ж, думаю, это возможно. Что у вас на уме?

– Это касается материалов, поступивших за последние дни из Ирака. Разумеется, я изучил все речи Саддама, прослушал все их официальные заявления относительно заложников, этого человеческого щита, и видел по телевидению их отвратительные попытки оправдать свои действия. Но я хотел бы проверить, нет ли у них чего-то еще, каких-нибудь материалов, которые случайно просмотрела цензура Министерства пропаганды.

– Что ж, Управление правительственной связи этим и занимается, – согласился Паксман. – Не вижу никаких препятствий. Раз вы являетесь членом комитета «Медуза», значит, у вас есть допуск к любым материалам. Я позвоню ему.

Предварительно договорившись по телефону, в тот же день после обеда Терри Мартин поехал в Глостершир и остановился у тщательно охранявшихся ворот, за которыми располагался комплекс зданий и антенн. Это и было Управление правительственной связи, одна из трех – наряду с MI5 и MI6 – основных ветвей британской службы безопасности.

Директором арабского отдела был некто Шон Пламмер. В этом отделе работал и тот самый мистер Аль-Хоури, который три месяца назад в ресторане в Челси проверял, насколько хорошо владеет арабским языком Майк Мартин. Впрочем, об этом не знали ни Терри Мартин, ни сам Пламмер.

Несмотря на занятость, директор арабского отдела согласился встретиться с Мартином, потому что, будучи арабистом, слышал много хорошего о молодом ученом из Школы востоковедения и африканистики и был в восторге от его работ по халифату Абассидов.

– Итак, чем могу быть полезен? – спросил Пламмер.

Перед ними стояли стаканы с мятным чаем – роскошным напитком по сравнению с тем кофе, который подавали в управлении. Мартин объяснил, что последнее время он тщательно изучал все радиоперехваты из Ирака и был смущен их поразительной скудостью. Пламмер засиял.