«Гораздо интереснее, – с болью подумал Лильор, почти падая на крыльцо, – когда княжна успела скользнуть мимо бока брата? И что это за ужасная манера – вечно всех пытаться спасти и закрыть. Небось и мамино проклятие ей точно так же досталось, не по ошибке, а по усердию…»

Лильор выдохнул второе заклятие – на всякий случай, а вдруг…

Болт ударил княжну в плечо и тотчас сухо хрустнул, огонь из него выплеснулся, заполнил магическую ловушку второго заклятия, стараясь ее порвать, растянул до размеров головки подсолнуха… лепестки пламени высохли и опали – низкий звук разрыва покатился по двору. Ловушка всегда пружинит, и если бы перед целью был не только магический, но и обычный щит – обошлось бы без большой беды. А так – шар огня разорвал плечо и шею, отбросил Асту назад и вбок.

Ктыр нарушил закон короля куда сильнее, чем мог предположить принц. Использование взрывающихся болтов, именуемых бгррыхами, строго запрещено, если король гномов не объявил большую войну – а это дело небывалое. Бгррыхи слишком опасны и не выбирают жертву, вдобавок ими может пользоваться любой. Хуже всего то, что даже магия неспособна полностью погасить силу огня, скрученную песней знахаря в тугую пружину.

Все, что успел эльф, уже дотянувшийся до крыльца, – это поймать отброшенное отдачей легкое тело, спасая его от второго удара, о перила и землю…

В наступившей тишине князь молча спрыгнул с крыльца, коротко взглянул на сестру – еще дышит, непонятно чем, легкое разорвано… и в отчаянии сполз по стене.

– Как же это я? – с ужасом охнул очнувшийся от наваждения Ктыр. – Не понимаю, клянусь горном Труженика… Да как же это?

– Тарл, я отнесу ее в свой сарай, – внятно и громко сообщил неподвижному князю Лильор. – Я знаю, что можно попробовать сделать. Никто не должен туда входить, это понятно? Нельзя мешать, нельзя смотреть.

– Да. – Губы князя дрогнули, но звука Лильор не разобрал, только догадался, что Тарл пытался говорить.

– Гномов не трогай. Надо все решать по закону, ты князь. А они и сами никуда не пойдут, они уже очнулись. Подонка имперского не упусти, это важно. Он опоил гномов, понимаешь?

Лильор говорил уже на ходу, бережно придерживая тело княжны. Она была в сознании, хотя слепо смотрела куда-то вверх, мимо лиц.

Дверь сарая хлопнула за спиной, принц произнес короткое заклятие, запирая ее. Сбросил на пол недошитое платье и лежащую рядом туфельку – вчера он доделывал ее украшение. Уложил Асту на кровать, пальцами пробежал над разорванным плечом, коснулся шеи – остановил уходящую толчками кровь. Усмехнулся. Некоторые женятся по любви, большинство – по влюбленности, принятой за настоящее чувство, иные строят союзы ради денег, знатности. А он, вот уж точно, и сам не сможет объяснить позже, что оказалось важнее всего. Наверное, он почти любит эту женщину. И точно – уважает и не может позволить ей умирать так ужасно. Да и война никому не нужна… Так что он через несколько дней или лет назовет причиной своих действий? Хорошо бы, успешных, на сей раз результат куда важнее использованных средств.

Принц провел ножом по своему запястью и зашептал слова клятвы полного брака эльфов. Он знал, что сон наступит сразу и что слова наверняка спасут жизнь невесте, но силы и здоровье жениха ослабнут. Если он готов отдать ей частицу себя, если ценит ее достаточно глубоко, если понимает верно, чувствует душу… Лильор искал хоть малые признаки улучшения состояния Асты до последнего мгновения, пока сон не склеил его веки.

Очнулся он от мучительной боли в спине. Охнул, попробовал шевельнуться и застонал, сполна осознав плату за свою вчерашнюю – наверняка уже утро – решительность. У эльфов так мышцы не болят, никогда. У эльфов не ломит кости, не тянет связки – это слова из непонятного вечным описания состояния здоровья людей. Конечно, вчера его силы ушли, как иначе было вернуть Асту из небытия? Но все же – мало шансов, что новой семье достался удел вечных.

Спину прокалывают иглы, острые и длинные, безжалостные. Кажется, у людей это называется «отлежал» – раньше с ним такого не случалось, он же эльф… был. Из мучительной боли следует лишь одно хорошее и светлое: все удалось. Слова сказаны, свое дело они должны были исполнить. Аста жива. А он – не совсем. Под лопаткой ноет и давит. Вроде бы там у них, у людей, болит сердце…

Доски пола упираются в ребра – раньше он ничего подобного не замечал! Больно. Везде больно. Глаза видят плохо, мутно. Темнота густая, словно на дворе ночь. Он прикрыл сухие воспаленные веки. Как же тихо, звуки куда-то все исчезли – ну что за ужас! В висках кровь ползет цепочкой кусачих шуршащих муравьев.

До чего же мерзко и тяжело быть человеком!

Рядом кто-то сел, тонкая рука погладила лоб.

– Тебе очень плохо? – жалобно спросила Аста.

– Ужасно, – честно пожаловался принц. – Кажется, это называется радикулит. Или прострел? Как вы такое терпите?

– Кто – мы? – удивилась Аста.

Лильор открыл глаза и снова охнул. Спина, конечно, болит. Он потом об этом еще не раз подумает. Но, великий Творец, как же ему повезло найти такую красавицу! Даже мама не скажет ни одного слова против. Она всегда мечтала о зеленоглазой черноволосой дочери. Аста тревожно погладила щеку своего сапожника.

– Кост, тебя гномы так излупили? Нас тут заперли, да? Они тебя магией травили?

– Не совсем так. Зеркало в сарае есть?

– Да.

– Иди глянь в него, – велел принц, не смея шевелиться, лишний раз беспокоя лопатку. – Ох, прямо железный штырь под ребрами. Я полежу еще немного, ладно? Да иди к зеркалу, хватит меня жалеть, привыкну!

Аста непонимающе пожала плечами. Она очнулась недавно, но уже успела найти старую запасную рубашку Коста и надеть поверх изодранной, запятнанной кровью кофты. Вчерашний день помнился плохо. Пришли гномы, кричали, угрожали брату, потом был удар, огонь и – все…

Из темного зеркала на княжну растерянно глянула удивительной красоты девушка с неприятно растрепанными волосами. Аста приветливо улыбнулась незнакомке – не иначе, Кост наколдовал кого-то, чтобы пообщаться. И кажется, эльфу – так выглядеть могут только они, несравненные. Девушка в зеркале повторила улыбку. Княжна охнула, тронула пальцем стекло и отшатнулась, бросилась к замершему на полу сапожнику.

– Там… какая-то эльфа кривляется, – пожаловалась она, не смея высказывать иные предположения.

– Это моя жена, – гордо сообщил принц. – Я вчера обещал ей, что никогда не брошу, и все прочее, по полному обряду. Жаль, спина болит, ознобом ребра когтит. Прямо невыносимо, так мешает радоваться… Иглами всю кожу прокалывает. И сердце под лопаткой ворочается.

– Дай гляну, – потребовала Аста, пытаясь не думать о сказанном, слишком уж все странно. Может, у нее просто бред? – Повернись, вот так, осторожно…

Лильор тяжело перевалился на бок – и княжна рассмеялась. Недоверчиво оглянулась на зеркало. Потом с усилием отодрала нечто от спины сапожника и сунула ему в руки.