Я бросилаиспуганный взгляд на побледневшую Маргошу. Она просила, просила меня не подвести. Потому что боялась выйти на площадку. Да кто вообще мог представить подобное. Кто вообще мог предположить, что игра повернётся к нам таким местом.

– Василич…

– Я сказал, на площадку!

Ваня рявкнул на меня, сверкая глазами. На вторую партию я осталась сидеть на скамейке. Как только зал огласил свисток, тренер обернулся ко мне и сказал:

– Возьми себя в руки. Что бы она тебе нисказала, люблю я тебя! И ты мне нужна сейчас! Ирма вообще не отвечает, я не могу до неё достучаться!

– Да знаю я, что ты меня любишь. Я тоже тебя люблю, это правда, что ты едешь в Италию,и все на волоске?!

– Кхм, до-о-обрый дэнь, как я понимать, вы Иван Васильевич? Я представитель команды…

Мы резко обернулись к усмехающемуся мужчине в идеально сидящем смокинге. А он протягивал свою визитку с логотипом известной итальянской команды по волейболу. Это конец…

Глава 52. Катя

Кто его сюда вывел? Как он здесь оказался? На площадку не должны пускать посторонних. Я жалобно пролепетала севшим голосом:

– Ваня…

Мое отчаяние слышал только он. Да я едва губами шевелила. Тело заколотило, а перед глазами потемнело. Слова Дианы стали едва ли не явью. И все из-за меня…

Если бы я собралась, если бы… Свисток выдернул меня из прострации. Пока рушились наши жизни, рушилась и надежда на победу. Но меня ведь это волновать не должно? Меня-то в команду взяли.

Со слов Миши, опять же. Но почему-то я ему верила. Ваня что-то ответил мужчине и повернулся ко мне, я только и выдавила с наворачивающимися слезами на глазах:

– Прости! Это я во всем виновата! Говорила эта Диана, что я все тебе испорчу…

Он взял мое лицо в руки и горько улыбнулся. Мне кажется, от того, чтобы поцеловать меня, его отделяли считанные сантиметры. Но игра, но итальянец…

– Катерин, я ни капли не соврал тебе. Я люблю тебя. Влюбился в тот самый момент, когда ты на той самой первой игре чуть голову о стену не сломала, падая за мячом. Свою жизнь я прекрасно портил и ломал до тебя и во время тебя. Ты не имеешь к этому никакого отношения. И вообще, ты самое светлое и прекрасное, что в этой жизни осталось и терять тебя я не хочу. Мы разберёмся со всеми вопросами, а пока ты должна собраться.

Он перевёл взгляд на площадку, где в отчаянной попытке как-то взбодрить народ скакала бедная Маргоша. Счёт, пока мы спорили,приблизился к критическому разрыву.

Вторая партия и потом ещё одна, та, в которой решится наша судьба. Я правда должна собраться. Сколько можно распыляться? Только вот захотеть – это одно, а как унять дрожь в теле? Тем временем Ваня продолжал:

– Катерин, давай уже вытягивать эту игру. Вы же можете. Понятное дело, что с Ирмой сейчас ничего не сделаешь, но…

Он бросил обеспокоенный взгляд на девушку, к которой вообще боялись люди подходить. По правилам, она должна была перейти с нами на эту сторону, но…

Она выглядела так отчаянно и безумно, что даже судьи не решались указывать ей, что делать. Тем временем очередной свисток и очко в пользу соперника.

Всхлипнула. Все навалилось разом, и больше всего на свете мне сейчас не хотелось никого подводить. Ни себя, ни любимого, ни команду, а выходило, что все происходит с точностью донаоборот по всем фронтам.

– А как же тот человек…

Я посмотрела за его плечо на мужчину, что с живым интересом наблюдал за игрой, которую никак нельзя было назвать интересной. По одной стороне площадки ходили роботы, а по другой унылые какашки.

– Я разберусь. Ты пока просто сделай своё дело. Посиди, продышись. Как только будешь готова, я тебя выпущу.

Готова. И как понять, что я готова? Тем временем на площадке творился позор. Ещё ни разу в жизни у меня не было таких провальных матчей.

У нас не получалось ничего. Абсолютно ничего! Подачи летели куда угодно, только не в сетку. Вита даже умудрилась попасть в голову второму судье, хотя я не уверена, что не специально.

Просто, когда разрыв в счете достиг десяти очков, у девочек стала просыпаться жуткая злость. Бессилие уступило место бешенству. Это такое чувство…

Когда ты стоишь на площадке, руки и ноги горят, дыхание давным-давно сбито, а волосы прилипли ко лбу. И ты готова запульнуть этот мячик настолько сильно, насколько мочи хватит.

Двинуть по нему, чтобы отлетел. И тогда наступает небольшое, но облегчение. Тогда нападающие удары становятся острее, более дерзкими, смелыми.

Девочка, что заменила Ирму на позиции связки, не справлялась, без неё игра рушилась, но и она стала злой. Потому что кому понравится, что тебя поставили на позицию ведущего игрока, когда ты не готов?

Когда ты не тянешь, и пропасть между твоим уровнем и уровнем той, что должна была стоять здесь, настолько очевидна… Вот она и стала беситься. Пасы полетели быстрее, хуже качеством, но и Вита с Викой тоже оказались взвинченными. На удивление, вышло несколько весьма эффектных ударов.

Под конец первой партии стало очевидно, что терять нечего. Тот момент, когда чудес не бывает. Десять очков уже не отыграть, но игра идёт, и ее нужно довести до нужных двадцати пяти. Победных, но не твоих.

И вот счёт двадцать три – тринадцать. Из десятки вышли, и то хорошо. И тут случается это… Магроша летит к мячу, спотыкается и падает. Она охает и прижимает руку к животу.

В этот момент для меня словно все остановилось. В одно мгновение в целом спортивном комплексе повисла тишина. Мертвая, гнетущая, нарушаемая лишь стонами девушки.

– Маргоша!

Наплевав на правила, я ринулась на площадку. Это стало спусковым крючком, и судьи остановили игру. На паркет поспешила немолодая полная медсестра.

Пока я добежала до девушки, ее совсем скрутило, она начала громко плакать, прижимая руки к животу. На шортах показалась