Она быстро поднялась по ступенькам и дернула за шнур звонка. Дверь тут же отворилась. Мэгги, не останавливаясь, пересекла холл и стала подниматься по лестнице на второй этаж. Всегда раздражающая ее миссис Уитли вплыла в холл, когда Мэгги была уже на промежуточной площадке. Это было на руку Мэгги, коль скоро экономка, заговорив с Джимми, задержала его внизу. Он что-то отрывисто отвечал, норовя проскользнуть за спиной миссис Уитли и догнать Мэгги. Но от этой приставучки не так-то легко отделаться.

– Милорд! – воскликнула она с притворной улыбкой. – Какое счастье! Вы наконец вернулись! Будете ужинать? Извините, но в последние дни в доме царит полнейший беспорядок!

Мэгги не слышала, что ответил на этот приветственный монолог Джимми. Она добежала до своей комнаты, захлопнула дверь и принялась ходить из угла в угол. Все ее мысли были о Миро. Как он там? Где? Сможет ли надежно спрятать ребенка? Что будет с малюткой? Как теперь с ним встретиться?

В этот момент дверь распахнулась настежь и в комнату ворвался Джимми.

– Что?! – возмутилась Мэгги. – Или вы забыли, что здесь я дома?! Это моя комната. Я не собираюсь отсюда уезжать!

– Почему вас удивляет, что я не хочу видеть леди Мэгги убитой и растерзанной?!

– Как видите, ничего подобного со мной не произошло! Джимми подошел к ней вплотную и смотрел прямо в глаза. Мэгги внутренне сжалась, подобно пружине, готовой с силой распрямиться и попасть противнику в лицо, а еще лучше в глаз. Одним словом, Мэгги приготовилась к отпору. А в том, что насилие с его стороны непременно последует, она не сомневалась.

Джимми схватил Мэгги за плечи и, грубо рванув на себя, прижал к груди. Она вдруг поняла, что не только не может, но и не хочет с ним бороться. Ее губы непроизвольно раскрылись навстречу его губам. Мэгги почувствовала, как ладони Джимми обласкали все ее тело, а твердая, возбужденная мужская плоть упирается в низ живота. Руки Мэгги сами собой стали расстегивать рубашку Джимми, ремень… Брюки скользнули на пол. Но и сама она уже через несколько мгновений осталась перед ним обнаженной…

Все дальнейшее произошло мгновенно. Джимми поднял Мэгги на руки и перенес на кровать. В следующую минуту она ощутила на себе тяжесть его тела, почувствовала жадно ищущие ладони и – через мгновение – проникшую в ее тело горячую плоть. Ни о каком сопротивлении уже не могло быть и речи. Нервные пальцы Джимми сжали коралловые соски. А его страстные губы снова впились в ее – призывно раскрытые навстречу, полные непреодолимого желания.

Весь мир для Мэгги осветился волшебным светом, сладостное чувство разлилось по ее конвульсивно вздрагивающему молодому телу, устремившемуся к его – сильному, упругому, пылающему… Тело к телу…

Еще несколько секунд – и они застыли, до конца принадлежа друг другу…

Мэгги страстно желала, чтобы это мгновение длилось вечно…

Но Джимми застонал, а его плоть, ослабев, покинула ее тело…

– Извините! – прошептал он и, вскочив с кровати, стал быстро одеваться.

Мэгги вздрогнула, но не произнесла ни слова. Она чувствовала, что оба они не насытились друг другом. Но Джимми наклонился над ней и тихо произнес:

– Я не имел права так поступать. Честно говоря, оказался не в силах справиться с собственным темпераментом. Обещаю, что впредь не позволю себе ничего подобного!

Тяжело вздохнув, он вышел из комнаты…

Миро по-настоящему растерялся.

Он попросил кебмена сначала привезти его в Мурхейвен. Однако, уже подъезжая к дому, увидел стоявший у парадного входа экипаж лорда Джеймса. Подобная встреча ему никак не улыбалась. Поэтому Миро мгновенно переменил свое решение и велел вознице ехать в Мейфэр. Тем более что голодная малышка, по-видимому, очень вскоре начнет канючить. Надо приобрести что-нибудь. Естественно, и деньги нужны. А они остались в Мейфэре.

Оказалось, что Джастин еще не вернулся. Узнав об этом, Миро облегченно вздохнул. Но тут же задумался: как теперь поступить? Попросить возницу подождать у дома и, оставив в кебе малышку, сначала выяснить домашнюю ситуацию? Нет, на это Миро не мог решиться.

Отчаянно ругаясь и прижимая к груди несчастную малышку, он бросился к черному входу, стараясь остаться никем не замеченным.

В прихожей он наткнулся на Клейтона. Тот с удивлением уставился на завернутого в одеяло младенца и вопросил:

– Ребенок, господин Миро?!

Миро понял, что придется как-то объясняться с Клейтоном. Посмотрев на мажордома, он облегченно вздохнул: на лице старого слуги расплылась добрейшая улыбка.

– Послушайте, Клейтон, – зашептал Миро, с трудом справляясь со смущением. – Да простит Бог меня, грешного! Этот ребенок… мой. Но я не могу возложить свои грехи на бедную женщину… а потому стану сам пока заботиться о малышке. Когда ее мать вернется, ну… тогда посмотрим, как быть. Ведь нельзя допустить, чтобы невинное дитя страдало из-за беспутных родителей!

Клейтон продолжал улыбаться.

– Вы правы, господин Миро, дети не должны отвечать за грехи молодости легкомысленных отцов.

– Посмотрите на нее, Клейтон. Не правда ли, малютка очаровательна? Посоветуйте, как теперь поступить, – с надеждой спросил Миро.

– Что ж, есть у меня три сестры, – со вздохом сказал Клейтон. – Они живут на севере Лондона в деревянном домике…

– Думаете, они… – недослушав, перебил его Миро, – они согласятся заботиться о малютке? Я им заплачу. Прощай мечта стать писателем… – Найду себе стоящее дело и буду зарабатывать!

– Ее надо переодеть…

– А я пока достану ей еды. Да благословит вас Господь, добрый человек! – воскликнул Миро и бухнулся перед Клейтоном на колени.

– Ну что вы, господин Миро. Встаньте.

– Умоляю, никто не должен знать!

– В записке, которую я вложу в одеяльце девочки, не будет имени ее отца. Напишу: сиротка. Поторапливайтесь, ведь вам предстоит дальняя дорога.

Миро взлетел на второй этаж, выгреб из ящика стола все деньги и бегом назад.

Клейтон выкупал девчушку, насухо вытер, как мог приодел. Малышка счастливо улыбалась, глядя на него. А он дал ей молока.

– Уверен, этой крошке будет у моих сестер хорошо, – сказал Клейтон, с нежностью взирая на малютку. – Но с этого дня ваша жизнь должна измениться!

– Обещаю это.

– И не смейте больше грешить!

– Никогда!

– Ну, в добрый путь!

Держа в руках драгоценную ношу, Миро буквально выпорхнул из дверей дома.

Мэгги, лежа без движения, чувствовала себя глубоко несчастной. Но, вспомнив о ребенке и Миро, вскочила и быстро оделась.

К величайшему ее неудовольствию, в холле она встретила Арианну. Та изобразила на лице улыбку: