подумать, что буду хотеть, чтобы рядом была жужжащая на ухо девушка, но… Я хочу. Это, кажется, уже совсем диагноз. Но что есть, то есть.

Она меня убивает своей инициативностью, мне выть хочется и орать в потолок. Хорошо что гипс снял, могу нормально Аню пощупать и к себе прижать без всяких оков.

Она руками меня везде гладит, целует, шепчет ерунду какую-то, и вроде инициативу проявляет, а всё равно смущается, краснеет. Нереальная. Никогда таких, как она, не встречал. Да и не бывает таких больше… Она одна такая, моя инопланетянка.

Аня постанывает от поцелуев и шумно выдыхает, когда прижимаю ее близко к себе. Я знаю, что чувствует, как сильно я ее хочу. А я не скрываю. Какой смысл уже? Все грани давно перешли, все запреты послали к черту. Она — моя. И я ее никому не отдам.

— Дамир, — шепчет надрывно, прикусывая мой подбородок, когда совсем наглею и начинаю распускать руки.

А у нее коленки подкашиваются. Чувствую, что с трудом стоит, цепляется за мои плечи с силой и закатывает глаза от удовольствия.

Выключаю воду, поднимаю Аню на руки и выношу из душевой кабинки. Она дрожит от прохладного воздуха, покрывается мурашками и жмется близко-близко, когда ставлю на пол и хватаю с крючка полотенце, чтобы накинуть ей на плечи.

Мы стираем капли воды с тел наспех, касаясь руками и каждую секунду целуясь. Невозможно оторваться, фитиль давно подпален, осталось только дождаться, когда рванет. А рванет точно скоро, потому что всё раскалено до предела.

Хватаю полотенцу и отбрасываю его в сторону, не могу ждать больше, срочно нужно что-то делать, иначе сдохну. И Аня не отстраняется, не закрывается, не стесняется. Добивает меня, хотя я и так при смерти уже давно…

Мы снова целуемся, Аня прижимается близко, грудью касается моего торса, руками обнимает за плечи и встает на носочки, чтобы разницу в росте сократить.

Хватаю ее на руки, она машинально руками и ногами цепляется, а потом бубнит что-то в поцелуй, что у меня рука и ребра… А мне плевать, вообще на всё, что когда-то там болело. Не болит давно, с ней рядом вообще все проблемы исчезают, остается только какой-то странный свет, о котором раньше я и знать не знал. .Ч.и.т.а.й. н.а. К.н.и.г.о.е. д…н.е.т.

Бросаю ее на кровать, слышу тихий вскрик, наполненный миллионом эмоций и нависаю сверху, снова целуя.

Я не могу ее не целовать, это за гранью что-то, помешательство.

Аня сжимает меня ногами и царапает плечи руками, целуется отчаянно, всхлипывает и стонет, возбуждена до предела. Я и сам на грани, надо срочно с этим делать что-то, иначе взорвусь.

Опускаюсь губами по телу, останавливаюсь на груди, вырывая из Ани громкие стоны, а руками спускаюсь к низу живота. И еще ниже, и еще ниже, и еще…

— Дамир! — вскрикивает моя девочка громко и пытается сжать бедра. Мокрая до невозможности, чувствительная до отвала башки, возбужденная, раскрасневшаяся.

Моя.

— Т-ш-ш-ш… — шепчу, успокаивая, и ввожу внутрь палец, не встречая и доли сопротивления. Наоборот. Она двигается активнее, стонет, дышит надрывно и убийственно шепчет “еще”.

— Если будет больно, останови меня, — рычу на ухо и подключаю второй палец, но боли в этом движении для Ани явно нет. Она настолько влажная, что вторжение приносит ей только удовольствие, а от громких стонов и хриплого шепота мне только сильнее срывает башню.

Пытка длится около минуты. Я размеренно двигаю пальцами внутри моей девочки, целую грудь, шею, губы, пока она извивается подо мной, выгибается навстречу и жмурится, кусая губы.

— Да-Дамир… Я… я хочу тебя…

Я торможу. В ту же секунду останавливаюсь и смотрю точно в глаза, ища в них подвох, но его там нет. Там — желание и разочарование от прекращения моих движений, а страха, подвоха или чего-то другого, что могло бы меня остановить — нет.

Дышу. Стараюсь дышать. Крышу рвет, хочу ее безумно, но бля, девчонки же зациклены на своем первом разе обычно, мне казалось, я буду как минимум до свадьбы ждать. И я готов был ждать!

Аня

— Пути назад больше не будет, мелкая, — говорит мне шепотом, глядя прямо в глаза.

— Его давно уже нет…

Отвечаю правду. Давно этого пути нет, очень давно. Всё вело к этому с первой нашей встречи, только Дамир не хотел инициировать, а я признавать.

Но в итоге мы оказались там, где должны были.

Я так сильно влюбилась… Я так безумно ему доверяю, что даже не знала, что такое возможно. Мне абсолютно не страшно, ни доли сомнения в голове. Я хочу его. По-настоящему. Чтобы ближе просто невозможно было, чтобы…

— А-ах…

Он творит со мной что-то невероятное. Его пальцы и губы — моя погибель. Я взлетаю и падаю, кричу и кусаю губы, а потом стараюсь дышать, когда Дамир на пару секунд отстраняется, чтобы надеть презерватив.

Это выглядит так… возбуждающе, сексуально. Его мускулы, даже шрамы — всё выглядит восхитительно. У меня буквально текут слюни и дрожат пальцы от одного только вида.

А потом он снова опускается на меня, и у меня тут же перехватывает дух.

Мне всё еще не страшно, но немного волнительно от предвкушения. Как это будет? Черт, мой первый раз, от которого я так бегала в страхе…

— Мелкая, посмотри на меня, — звучит над ухом и я поднимаю глаза. Он так близко… Такой красивый и уже безумно любимый. Волнуется сильнее, чем я, гладит пальцем по щеке, целует в уголок губ. — Расслабься.

Выдыхаю и киваю. Расслабляюсь, как и просит, а затем…

— О боже!

Я задыхаюсь. Мне не хватает воздуха, срочно нужен аппарат искусственной вентиляции легких, потому что я на грани, кислород на исходе.

Дамир медленно отстраняется и снова заполняет меня, а я снова задыхаюсь. Потому что это невозможно хорошо.

Я многое слышала о первом сексе, о крови, режущей боли и слезах, но…

Но с ним такого не происходит. И я уверена, что дело именно в Дамире.

Потому что мне до невозможности