— Я дам тебе еще один шанс, и только один. Я старался сделать из тебя джентльмена… возможно, допустил в этом ошибку. Теперь я постараюсь сделать из тебя бакалейщика.

— Кого?

— Бакалейщика, сэр, ба-ка-лей-щика, человека, который стоит за прилавком в белом фартуке и рубашке с короткими рукавами; который продает сахар, чай, засахаренную цедру и прочее покупателям — старушкам, маленьким девочкам и всем остальным, встает в шесть утра, поднимает жалюзи, подметает пол, протирает окна. У которого есть только полчаса на обед, состоящий из копченого мяса и хлеба. Который опускает жалюзи в десять вечера, прибирается в магазине, ужинает и идет спать с ощущением, что день прожит не зря. Я собирался избавить тебя от всего этого. И ошибся. Тебе придется повторить путь, который прошел я. Если через два года выяснится, что время потрачено не зря и ты кое-чему научился, во всяком случае, научился быть мужчиной, тогда ты сможешь прийти ко мне, чтобы сказать спасибо.

— Боюсь, сэр, — предположил Гриндли-младший, красивое лицо которого за последние несколько минут стало бледным как полотно, — хорошего бакалейщика из меня не получится. Видите ли, сэр, у меня нет никакого опыта.

— Я рад, что тебе не чужд здравый смысл, — сухо ответил его отец. — Ты совершенно прав. Даже торговля бакалеей требует обучения. Это будет стоить мне денег, но они окажутся последними, которые я на тебя потрачу. Первый год ты пробудешь учеником, и мне придется содержать тебя. И получать ты будешь больше, чем я в твоем возрасте, скажем, фунт в неделю. После этого я ожидаю, что ты начнешь сам зарабатывать на жизнь.

Гриндли-старший поднялся.

— Ответ жду от тебя вечером. Ты совершеннолетний. Я не могу заставить тебя без твоего согласия. Ты можешь пойти моим путем, а можешь и своим.

Молодой Гриндли, в немалой степени унаследовавший от отца твердость характера, очень даже склонялся к тому, чтобы выбрать собственный путь, но, с другой стороны, его подтачивала мягкотелость, унаследованная от матери, поэтому он не смог устоять против аргумента этой дамы — ее слез — и вечером принял условия старика Гриндли, попросив лишь об одном одолжении: место его ученичества должно находиться в одном из захолустных районов Лондона, где его шансы встретить кого-то из прежних друзей стремились к нулю.

— Я подумал об этом, — кивнул его отец. — Моя цель — не унижать тебя больше необходимого для твоего же блага. Магазин я уже выбрал, предположив, что ты согласишься. Он маленький и расположен в тихом месте, неподалеку от Феттер-лейн, где встретить можно, за редким исключением, только печатников и уборщиков. Ты поселишься у миссис Постуистл, которая представляется мне весьма здравомыслящей женщиной. Столоваться тоже будешь у нее и каждую субботу — получать почтовый перевод на шесть шиллингов, которые пойдут тебе на карманные расходы. Ты можешь взять с собой одежду, но на первые шесть месяцев — не больше. В конце года ты сможешь перейти в другой магазин, если захочешь, или остаться у миссис Постуистл уже на своих условиях. Если все решено, отправишься туда завтра. В любом случае с завтрашнего дня ноги твоей в этом доме не будет.

Миссис Постуистл, крупную, спокойную женщину, отличал философский взгляд на мир. Соответственно и маленький бакалейный магазинчик на Роллс-Корт, рядом с Феттер-лейн не доставлял ей никаких хлопот: она легко управлялась там сама. Но район вдруг начал стремительно меняться. Соседние бакалейные магазинчики исчезали один за другим, уступая место кварталам большущих зданий, где днем и ночью работали печатные станки, распространяя по миру песнь могучего пера. Иной раз магазинчик просто не мог вместить всех покупателей. Миссис Постуистл, габариты которой затрудняли быстрое передвижение, после обстоятельных размышлений смирилась с необходимостью перемен, пусть она их и терпеть не могла, и решила нанять помощника.

Молодой Гриндли, прибывший в четырехколесном кебе на Феттер-лейн, направился к магазинчику. За ним следовал беспризорник, пошатывающийся на подгибающихся коленках под тяжестью небольшой коробки. На пороге магазинчика молодой Гриндли остановился и снял шляпу.

— Миссис Постуистл?

Дама, сидевшая на стуле за прилавком, медленно поднялась.

— Я мистер Натаниэль Гриндли, ваш новый помощник.

Беспризорный с подгибающимися коленками позволил маленькой коробке с грохотом упасть на пол. Миссис Постуистл оглядела своего нового помощника с головы до ног.

— Ох! — вырвалось у миссис Постуистл. — Что ж, интуитивно я бы не поняла, что это ты, если бы пришлось высматривать тебя в толпе. Но, раз уж ты мне это говоришь, полагаю, так оно и есть. Заходи.

Беспризорник с подгибающимися коленками, получив изумивший его шиллинг, отбыл.

Гриндли-старший сделал мудрый выбор. По разумению миссис Постуистл, лишь очень немногие люди в этом мире разбирались в том, чем они занимаются, но тем не менее на личном опыте могли понять сущность своей работы лучше, чем из теоретических объяснений других. Если симпатичные, хорошо образованные джентльмены, дававшие шиллинги беспризорным, чувствовали, что они хотят стать квалифицированными помощниками бакалейщиков, они имели на это полное право. Ее дело — научить их тому, что им следовало знать для выполнения этой работы, и ради собственного блага проследить, чтобы ее указания выполнялись. Прошел месяц. Миссис Постуистл нашла, что ее новый помощник трудолюбив, жаждет набираться новых знаний, иногда неуклюж, но улыбка и смех трансформировали ошибки, очень даже серьезные, в некоторое разнообразие, приятные отклонения от монотонной жизни.

— Будь вы женщиной, жаждущей сколотить состояние, — поделился с миссис Постуистл ее давний приятель, некий Уильям Клодд, когда молодой Гриндли спустился в подвал, чтобы помолоть кофе, — я бы сказал вам, как это сделать. Всего-то требуется открыть кондитерскую неподалеку от школы для девочек и поставить его в витрину. От покупательниц отбоя не будет.

— С ним связана какая-то тайна…

— Знаете какая?

— Если б знала, я бы не назвала это тайной, — ответила миссис Постуистл, стараясь подбирать точные слова для выражения своих мыслей.

— Как он к вам попал? Вы выиграли его в лотерею?

— Джонс, агент по трудоустройству, прислал мне его. Мне требовался помощник, а не ученик, но деньги за обучение предложили хорошие, и рекомендации у него великолепные.

— Гриндли, Гриндли, — пробормотал Клодд. — Есть какая-то связь с соусом?

«Я бы сказала, очень даже близкая, достаточно посмотреть на него», — подумала миссис Постуистл.

Вопрос о необходимости создания пункта приема заказных писем и телеграмм обсуждался достаточно давно. Наконец с такой просьбой обратились к миссис Постуистл. Гриндли-младший, жаждущий хоть какого-то разнообразия в своей новой жизни, вызвался их принимать.

Через два месяца, ушедших на подписание необходимых бумаг и установку оборудования, Гриндли-младший делил свое время между отпуском бакалеи и приемом писем и телеграмм, что его очень радовало.