доложить ему о мерах, предпринимаемых для борьбы с валютчиками. Узнав о том, что в Москве поймали крупных преступников Рокотова и Файбишенко, Хрущев возмутился недостаточно жестким наказанием: «Обожглись на молоке, теперь на воду дуете. Высокая кара за содеянное должна образумить, устрашить других. Иначе это зло приобретет угрожающие для государства размеры». На заседании Пленума ЦК КПСС Хрущев говорил о несовершенстве советского законодательства и требовал принятия решительных мер. Хрущев многозначительно предупредил Генерального прокурора СССР Р. А. Руденко: «Не думайте, что ваша должность пожизненна!» А председателю Верховного Суда СССР А. Ф. Горкину предназначалась следующая реплика: «Ну, вас-то мы давно знаем как закоренелого либерала».

Непримиримая позиция Хрущева повлияла на дальнейшую судьбу осужденных. Указу Президиума Верховного Совета СССР от 25 марта 1961 года была придана обратная сила, что дало повод пересмотреть приговор и назначить более жесткое наказание. 15 июня 1961 года в результате нового рассмотрения дела срок лишения свободы увеличился до 15 лет. Но Хрущев требовал большего и на городском митинге в Алма-Ате заявил: «Вы читали, какую банду изловили в Москве? И за все это главарям дали по 15 лет. Да за такие приговоры самих судей судить надо!» Повинуясь напору партийного руководства, государственный аппарат инициировал очередное ужесточение ответственности.

1 июля 1961 года Президиум Верховного Совета СССР издал указ «Об усилении уголовной ответственности за нарушение правил о валютных операциях». В статью 25 закона СССР «Об уголовной ответственности за государственные преступления» добавили высшую меру наказания — смертную казнь. Указу вновь была придана обратная сила. Генеральный прокурор Руденко принес в Верховный Суд РСФСР кассационный протест по причине мягкости приговора. Дело валютчиков, в том числе сотрудничавшего со следствием Яковлева, пересмотрели в третий раз 18–19 июля 1961 года с участием председателя Верховного Суда РСФСР А. Т. Рубичева.

На третьем суде Рокотов вел себя смело и в какой-то степени дерзко. Он спорил с судьей и прокурором и не признавал выдвинутые против него обвинения. В перерыве он успел сказать подошедшему к нему журналисту: «Они меня все равно расстреляют, они без казней не могут, но хоть года два я пожил как человек, а не как “тварь дрожащая”!» Суд приговорил Рокотова и Файбишенко к расстрелу с конфискацией всех изъятых ценностей и имущества. Приговор обжалованию не подлежал. Яковлева ждала та же участь, несмотря на попытки КГБ добиться для него более легкой судьбы. Руководство направило Генеральному прокурору СССР письмо с просьбой не применять к Яковлеву смертную казнь. В качестве смягчающих обстоятельств указывались его раскаяние, активное сотрудничество со следствием и тяжелая болезнь подсудимого. Прокуратура просьбу не поддержала.

Рокотов и Файбишенко написали на имя Хрущева прошение о помиловании, но Президиум Верховного Совета РСФСР отклонил ходатайства осужденных. Смертный приговор был приведен в исполнение в Бутырской тюрьме. Место расстрела Яковлева остается неизвестным. С 1 января 1961 года вместе с основным текстом УК РСФСР вступила в силу статья 88 «Нарушение правил о валютных операциях», на сленге прозванная «бабочкой». Она не применялась в первых делах валютчиков, но в последующем стала основным карательным инструментом. В течение последующего года было рассмотрено более 90 уголовных дел, которые окончились вынесением смертных приговоров против 183 спекулянтов и расхитителей. По некоторым данным, общее количество осужденных к высшей мере наказания исчислялось тысячами человек. Только в 1994 году злополучную «бабочку» отменили.

15. Растраты, хищения и коррупция

Торговые спекулянты зачастую получали товары из одних источников — магазинов и складов. Служащие этих учреждений под разными предлогами выводили товары из продажи и сбывали его спекулянтам. Как правило, преступные связи между ними уже были налажены и существовали на долгосрочной основе. Они работали вместе, обеспечивая всю цепочку поставок товара до конечного потребителя. Так, в Ленинграде в 1936 году раскрыли порядка 200 организованных групп, занимавшихся спекуляцией, причем практически все имели сообщников в государственных или кооперативных торговых сетях города.

Должностные растраты, присвоение, подлоги

Растратчики использовали различные способы вывода товаров с запасов магазина или склада. Наряду с обычным подлогом учетной документации, намеренным недосчетом, обмером или обвесом преступники успешно манипулировали пайковыми купонами. Купоны принимались многократно, чем создавалась видимость реализации товаров. На самом же деле работники магазинов припрятывали товары, чтобы перепродать их на черном рынке или обосновать потери товаров на складских остатках. Основными должностными лицами преступных операций выступали директора учреждений торговли и кооперации, их заместители и главные бухгалтеры. Они имели непосредственный доступ к финансовой документации вверенного им торгового предприятия.

Доля должностных преступлений среди различных видов хищений оказалась огромной. В 1935 году за растрату и присвоение вверенного имущества осудили 81 080 человек (84 % от всех хищений), в 1936 году — 73 873 человек (93,7 %), в 1937 году — 62 848 человек (98,7 %). В 1940 году Наркомат юстиции подготовил докладную записку на имя В. М. Молотова о результатах проверки судебных органов, в которой подводились итоги борьбы с растратами и другими служебными преступлениями в торговых организациях страны. Составители записки подсчитали, что только в 1937 году в советской торговой системе выявили недостач, растрат и хищений на сумму в 277 млн рублей — гигантская по тем временам цифра. При этом размер хищений продолжал расти.

В конце 1940 года СНК РСФСР принял постановление «Об усилении борьбы с растратами и хищениями в государственной и кооперативной торговле», в котором привел пример необычайного роста. В течение первых 9 месяцев 1940 года сумма растрат и хищений по Центросоюзу увеличилась на 188,2 млн рублей и составила 433,3 млн, а по Наркомторгу РСФСР — на 127,6 млн рублей, составив в итоге сумму в 282,6 млн. Центросоюз и Наркомторг заведовали двумя большими системами распределения товаров в стране: потребительской кооперацией и торговыми магазинами. Объединение их статистик показывало чудовищный размах хищений в советском народном хозяйстве. В том же постановлении называлась основная причина таких масштабов: «все еще неудовлетворительная работа Наркомторга и Центросоюза по подбору материально-ответственных лиц».

Слабый контроль кадров при приеме на работу в торговые учреждения действительно существовал. На работу принимались лица, не имевшие трудовых списков или паспортов. Это привело к тому, что допуск к работе с товарно-материальными ценностями получили лица, ранее судимые за должностные преступления. Проверка крупных предприятий Ленинграда показала «засоренность аппаратов ОРСов [16] классово-чуждыми и уголовными элементами в результате бездействия аттестационных комиссий и неудовлетворительной кадровой работы». В качестве примера приводился вопиющий случай с завмагом ОРСа завода им. Ворошилова. Завмаг Шпаковский 5 раз был осужден за должностную халатность, присвоение и растраты, но при каждом новом трудоустройстве его снова допускали до работы с товарами и денежными средствами. Ситуацию усугублял отказ органов уголовного розыска предоставлять справки о судимости