— Спасибо, Алби.

Я иду навестить Лену. Она спит у себя в каюте. Нежно целую ее в щеку.

— О, это ты, — спросонья бормочет Лена и распахивает глаза. — Все кончено?

— Да.

— Мы проиграли?

— Мы победили.

— А сколько наших выжило?

— Очень немного. Корабля три уцелело, самих пиратов — где-то сотня. Плюс наш корабль и мы.

Лицо Лены приобретает пепельный оттенок. Не думал, что она так за нас переживает.

— Сотня выживших, — повторяет Лена, — из одиннадцати миллионов? И это ты называешь победой?

— Но ведь мы убили всех врагов.

— Прости, что уснула.

— Ты сделала все, что от тебя требовалось.

— Тогда, пожалуй, вздремну еще чуток.

Лена снова ложится на кровать и через пару секунд вырубается. Везет ей. Мне бы так — уйти в сон, спрятаться от чувства вины.

Но этому не бывать.

Победа. С-сссудно Флэнагана и штурмовая бригада из-ззз трех кораблей идут на Корнблат.

Я не с-ссспешу вс-ссслед з-ззза ними. Мне нельз-зззя было учас-ссствовать в битве. Мой народ не воюет, не принимает ничьих с-сссторон, но Флэнаган нравитс-ссся мне, я считаю его с-сссвоим другом. Он многому меня научил.

Люди такие с-ссстранные и в то же время бес-сссконечно вос-ссхитительные и раз-зззумные. Они похожи на з-зззверей с-ссс бритвами вмес-сссто пальцев, которыми они с-сссами с-сссебе вырез-зззают глаз-ззза.

С-сссамое с-ссстранное в людях то, что они не умеют делитьс-ссся — раз-зззмножаютс-ссся медленно и болез-зззненно. Не могут выражать мыс-сссли без-ззз пос-сссредстс-ссствас-сссимволов. Ещеонис-сссоз-ззздаютинс-ссструменты, хотите верьте, хотите — нет.

И так какое-то время я раз-зззмышляю о бес-сссконечной наивнос-сссти и з-зззбавном многообраз-зззиии человечес-ссства.

Потом начинаю ус-ссстало мерцать и умираю.

А вс-ссскоре рождаетс-ссся новое с-сссущество, которому передаютс-ссяз-зззнания и намерения ушедшего Алби. Но рожденный должен продолжить дела уникальной бес-сссконечной личнос-сссти, и я вновь с-ссстановлюс-сссь Алби.

Передо мной с-ссславный вид. Люди опрометчиво вз-зззорвали бомбу из-ззз с-сссжатого прос-ссстранс-ссства, убив множес-ссство с-сссебе подобных. Но пос-сссле вз-зззрыва ос-сссталась мерцающая дымка, и ее с-сссвет ярче с-сссвета обычного. Для меня, с-сссущес-ссства и-ззз с-сссвета и пламени, это похоже на явление Бога.

Я приближаюс-сссь к дымке и вижу, что она с-сссос-ссстоит из-ззз мелких частичек, из-ззз вибрирующих колец, парящих, танцующих в кос-сссмос-сссе. Некоторые с-сссливаютс-ссся, образ-зззуя большие кольца, рас-ссстут, а потом с-сссжима-ютс-ссся.

В них з-зззаключена невероятная энергия. Интерес-сссно, что будет, ес-сссли эти кольца ое-ссстанутс-ссся в с-сссвоей прежней форме? Они поют, и их музыка, рез-зззонанс-ссс — это с-сссуть с-сссамой реальнос-сссти.

Чудес-сссное з-зззрелище. Никто подобного не вс-ссстречал.

Эти кольца — с-сссущес-ссства, которые мы наз-зззываем bzb, а ученые людей — с-сссу. перс-сссимметричными с-ссстру-нами. Они фундаментальны и неделимы, из-ззз них с-сссос-ссстоит материя. Они — фотоны, ионы, кварки, нейтрино… любое проявление материи в любой ее форме, даже мельчайшей.

Меньше bzb во Вс-ссселенной ничего нет. Для людей они с-сссушес-ссствуют в теории, потому что ни один инс-ссструмент не поз-зззволяет увидеть bzb, ведь вс-сссе с-сссубатомные индикаторы регис-ссстрируют вз-зззаимодейсссствие час-ссстиц. Но во Вс-ссселенной прос-сссто больше нет час-ссстиц с-ссстоль же мелких.

Но я вижу bzb, могу их потрогать, а вс-сссе потому, что с-сссуперс-ссструны подверглис-сссь воз-ззздейс-ссствию выс-сссоких энергий. По природе с-сссвоей они неиз-зззменяемы, но эти с-сссамые выс-сссокие энергии з-зззас-ссставили их увеличитьс-ссся вдвое, втрое, а то и в с-сссотни раз-ззз. С-сссейчас-ссс их видно невооруженным глазом.

Такой получилс-ссся побочный эффект у вз-зззорванной бомбы.

Я с-ссслушаю пес-ссснь bzb и торжес-ссствую, ведь явилс-ссся голос-ссс с-ссамой Вс-ссселенной во вс-сссем ее без-зззграничном многообраз-зззии. Это с-сссверкаюшее без-зззумие и ес-сссть ис-сссточник проис-сссхождения вс-сссего.

Я нас-ссслаждаюс-сссь пес-ссснью Бога. И умираю в экс-ссстаз-зззе, от чис-ссстого удовольс-ссствия.

Потом вновь рождаюс-сссь.

Мы пьем, произносим тосты и анализируем цену победы. Самой худшей и ужасной победы. У каждого из нас ком подступает к горлу от презрения к собственному триумфу. Пусть даже маневр, такой блестяще спланированный, удался.

Представьте: самая огромная флотилия из когда-либо собиравшихся встречает крохотный пиратский флотик; миллионы кораблей против нескольких сотен тысяч. Просто не верится, что Корпорация проиграла. Но проиграла же. Мы устроили ей бойню, разрушили мозги всех доппельгангеров, до единого.

Однако гордости я не испытываю. Какая уж тут гордость. Эта битва — отвлекающий маневр, ради которого я пожертвовал всей своей армией, только чтобы сохранить себя и свой экипаж для выполнения основной миссии.

Потому-то мы и не бились, а перед лицом опасности отступили. Все остались при мне, кроме Аллии — она не захотела жить после гибели своих детей.

И вот мы празднуем победу. Утешаемся тем, что остальные погибли не зря. Праздник пустой и безрадостный, но мы все равно пьем.

Я беру гитару. Струны запрограммированы на старомодную мелодию для пианино «хонки-тонк», микрочип гитары даст оригинальный соул-аккомпанемент.

Я не стану петь блюз, он нас добьет. Выбираю евангельский гимн о надежде и искуплении:

По пути

В Ханаанскую землю

Я иду по пути

О да-а, в Ханаанскую землю

По пути-иии

О да

В Ханаанскую землю

По пути Славы Господней

Иду по пути.

Струны пианино на пределе; слова и мелодия звучат возвышенно.

Да, я иду по пути

В Ханаанскую землю

Да, иду по пути

В Ханаанскую землю

Я иду-уууууууууууууу

В Ханаанскую землю

По пути Славы Господней

Я иду.

Я добавляю в пение страсти, и кажется, будто со словами из меня выходит душа.

Велики мои тяготы

Но я не сверну