целое животное царство? А потом, если еще подождать, покажет грядущие этапы нашей эволюции? И расскажет нам: что нас ждет.

Эдмонд снова появился на экране рядом со своим компьютером «E-Wave».

— К сожалению, даже этот компьютер не способен выстроить такую сложную модель. Надо было искать способ упростить ситуацию. И я нашел решение, использовав технологии из другой сферы человеческой деятельности. Мне помог… Уолт Дисней.

На экране появились кадры из старого черно-белого мультика. Лэнгдон узнал диснеевскую классику 1928 года — «Пароходик Вилли».

— Искусство мультипликации стремительно развивалось в последние девяносто лет — от примитивных «книжек с бегущими картинками» про Микки-Мауса до современных полнометражных мультфильмов.

Рядом со старинным мультиком на экране появились гиперреалистические кадры из современного фильма.

— Произошел качественный скачок, который можно сравнить с результатом трехтысячелетней эволюции искусства — от первобытных наскальных рисунков до шедевров Микеланджело. Меня как футуролога интересует любая технология, которая развивается так стремительно, — продолжал Эдмонд. — Я полюбопытствовал: в чем дело? И выяснил: техника, которая обеспечила такой скачок, называется твининг[375]. Это такой прием компьютерной анимации. Художник дает компьютеру задание сгенерировать «промежуточные» кадры между двумя ключевыми образами. Компьютер плавно преобразует первый образ во второй, заполняя пробел. Вместо того чтобы рисовать каждый кадр вручную — или в нашем случае просчитывать каждый миг эволюции, — современные художники рисуют несколько ключевых кадров, а затем предоставляют компьютеру все просчитать и наилучшим способом заполнить пробелы. Вот что такое твининг! — воскликнул Эдмонд. — В общем-то довольно банальное использование компьютера. Но когда я узнал об этом, меня осенило: это же ключ к прозрению будущего.

Амбра недоуменно посмотрела на Лэнгдона:

— К чему он клонит?

Пока Лэнгдон соображал, на экране появилась знакомая картина.

— Эволюция человека, — прокомментировал Эдмонд. — Обратите внимание — это своего рода «движущиеся картинки». Научные разыскания предоставили нам несколько ключевых образов: шимпанзе, австралопитек, Homo habilis[376], Homo erectus[377], неандерталец — но переходы между ними до сих пор остаются загадкой.

Далее Эдмонд рассказал, как с помощью компьютерного «твининга» ему удалось восполнить недостающие звенья эволюции человека. Он объяснил, что в рамках разных международных проектов по изучению геномов — человека, палеоэскимоса, неандертальца, шимпанзе, — используя костные фрагменты их останков, смогли восстановить с десяток ступеней эволюции между шимпанзе и Homo sapiens[378].

— Я понял, что, используя примитивные геномы в качестве «ключевых кадров», — говорил Эдмонд, — я могу запрограммировать «E-Wave» и построить эволюционную модель, которая свяжет все эти «точки» в непрерывную линию. Я начал с простейшего признака — объема мозга — кстати, достаточно точного индикатора интеллектуальной эволюции.

На экране появилась диаграмма.

— В дополнение к основному параметру — объему мозга — «E-Wave» просчитал развитие еще тысячи более мелких ДНК-маркеров, которые «отвечают» за умственную деятельность — ориентацию в пространстве, словарный запас, «долгую» память и скорость мышления.

На экране промелькнули аналогичные диаграммы — все они показывали экспоненциальный рост способностей.

— Потом «E-Wave» осуществил беспрецедентную симуляцию интеллектуальной эволюции с течением времени. — Эдмонд снова появился на экране. — Ну и что? — спросите вы. Разве это важно, как именно люди стали самыми умными на Земле? На самом деле очень важно. Если мы рисуем некую диаграмму, компьютер способен продолжить ее в будущее. — Он улыбнулся. — Например, я говорю: два, четыре, шесть, восемь… Вы можете продолжить: десять. Вот я и попросил «E-Wave» посчитать, как будет выглядеть это «десять» для человека в будущем. Раз «E-Wave» просчитал интеллектуальную эволюцию до сегодняшнего дня, у меня возник естественный вопрос: а что будет дальше? Каковы будут интеллектуальные возможности человека лет эдак через пятьсот? Иными словами: что нас ждет?

Лэнгдон был зачарован открывавшейся перспективой. Он недостаточно разбирался в генетике и компьютерном моделировании, чтобы оценить точность предсказаний Эдмонда. Но сама идея — гениальная.

— Эволюция вида, — говорил Эдмонд, — связана с окружающей средой, поэтому я попросил «E-Wave» просчитать еще одну модель — современной окружающей среды. Это не так сложно, поскольку сегодня все новости — о культуре, политике, науке, погоде и технологиях — легко найти в Интернете. Компьютер по моему заданию учитывал в первую очередь те факторы, которые будут оказывать особое воздействие на развитие человеческого сознания, — лекарства, новые технологии в здравоохранении, загрязнение окружающей среды, культурные достижения и тому подобное. — Эдмонд сделал паузу. — А потом я запустил программу.

Лицо футуролога заполнило весь экран. Он смотрел прямо в камеру.

— Результаты получились очень неожиданные. — Он отвел глаза в сторону, словно пряча взгляд. Потом снова посмотрел на зрителей. — И очень неприятные.

Амбра затаила дыхание.

— Я еще раз запустил программу, — хмуро сказал Эдмонд. — К несчастью — тот же результат.

Лэнгдон видел в глазах Эдмонда неподдельный страх.

— Я менял параметры, — говорил он. — Перенастраивал программу, менял все, что можно поменять, но снова и снова получал один и тот же результат.

Лэнгдон подумал: наверное, Эдмонд установил, что после тысячелетий прогресса человеческий интеллект начнет деградировать. Во всяком случае, некоторые тенденции, которые свидетельствуют об этом, нельзя было не заметить.

— Меня потрясли эти результаты, — говорил Эдмонд, — я не мог в них поверить. Я проанализировал их с помощью компьютера. И «E-Wave» представил этот анализ в самой наглядной и понятной форме. Он нарисовал картинки.

На экране появилась диаграмма: эволюция животного мира за последние сто миллионов лет. Это было сложное разноцветное полотно — сочетание вытянутых по горизонтали «пузырей», которые вначале расширялись, потом схлопывались, отображая, как появлялись и со временем исчезали разные виды животных. В левой части диаграммы доминировали динозавры, находившиеся в то время на пике могущества. Они были представлены самым толстым пузырем, который постоянно рос, пока вдруг внезапно не схлопнулся на отметке шестьдесят пять миллионов лет до нашей эры, когда эти животные массово вымерли.

— Эта диаграмма показывает, какие формы жизни доминировали на Земле, — говорил Эдмонд. — Учитывалась численность вида, его место в пищевой цепочке, отношение к другим видам и общее влияние на жизнь нашей планеты. Важно, что эта диаграмма дает понять, кто на Земле играл первую скрипку в каждый конкретный период истории.

Лэнгдон проследил, как разные «пузыри» появлялись и схлопывались, отображая судьбу разных видов, которые зарождались, размножались, а потом вымирали и исчезали.

— Наш вид Homo sapiens, — говорил Эдмонд, — появляется на сцене около 200 000 года до нашей эры, но поначалу мы играли такую незначительную роль, что нас даже не видно на диаграмме. Впервые мы становимся заметны шестьдесят пять тысяч лет назад, когда с изобретением лука и стрел превращаемся в самых опасных хищников.

Лэнгдон посмотрел на отметку