– Штаны пожалейте, – было его последней рациональной мыслью, но, кажется, они тоже были разодраны, издав жалобный звук лопающейся ткани. Больше он ничего сказать не смог, брюнетка рывком откинулась на пол и потянула его за собой.

Оказавшись на ней, плотно, почти железной хваткой, зажатый между вполне заслуживающими своего названия божественными ногами, Морталин испугался до такой степени, что впал в ступор. Его руки все еще находились там, где Морриган вполне могло бы понравиться, но вампир застыл с распахнутыми глазами, смотря даже не на развращенную богиню, а куда-то сквозь нее. Брюнетка сначала не заметила его состояния и выгнулась, словно кошка на солнечном балконе. От потенциального любовника, к ее удивлению, не последовало никакой реакции, а точнее, ВООБЩЕ НИКАКОЙ РЕАКЦИИ. Медленно приподнявшись на локтях, Морриган устремила взгляд параллельно своему животу и полу, на котором лежала под вампиром. Смотреть там было не на что. Сказать, что древняя богиня испытала шок, – это ничего не сказать. За сотни лет своего существования Морриган перебрала много мужчин. Лишь один ей отказал, но это не значило, что он ее НЕ ХОТЕЛ. А вот Морталин именно что ничего не хотел, физиологически это было выражено настолько, насколько возможно.

– Conas is féidir é sin? – прошептала она, и затуманенные глаза снова вспыхнули ярко, как драгоценные камни.[34]

– Я… я не могу… – в ужасе осознал вампир, не зная, куда деваться. – Дракула всемогущий, не понимаю, что случилось…

– Всемогущий… КТО?! – заорала Морриган.

У Кирилла волосы встали дыбом от этого крика. Богиня вытянула руку и отбросила вампира в противоположный конец комнаты, так что от стола, в который он врезался, остались щепки.

– Жалкий червяк! Нет, ты хуже! Ты не заслуживаешь права существовать на этой земле!

От божественного гнева затряслись стены всего дома. Ждущая на лестничной площадке Милена, почувствовав, что здание ходит ходуном, ужаснулась. Она не понаслышке знала о талантах Кирилла Морталина в постели – старательный, но не гениальный. Дом вряд ли рушился из-за того, как упырь ублажал Морриган. Еще несколько минут Зубкова колебалась, отговаривая себя идти в квартиру. Наконец вампирша решилась, но замок попросту заклинило.

– Да что ж такое-то! – пнула она ногой дверную створку. – Все в этом городе не слава черту, никогда бы не купила жилье в районе Владеостровской!

Внезапно, довершая картину пульсирующей реальности, у Милены в кармане завибрировал мобильный телефон. Еще будучи под арестом, она потребовала новую трубку, не слишком надеясь на успех. Но вежливые сотрудники вамп-петербургских правоохранительных органов принесли простой аппарат, не положив на счет денег, чтобы Зубкова не могла его использовать. Однако входящие звонки этот мобильный принимал без проблем.

– Сумасшедший дом слушает! – рявкнула вампирша, держа трубку чуть ли не в зубах. Обе руки ей требовались, чтобы ломать заклинившую дверь.

– Милена? – раздался в ее ухе знакомый низкий голос. – Это Вересков, вы меня помните?

– О, я вас помню! – закатила глаза она. – Я вас, вашу анчарскую братию и вашу психованную богиню запомню до конца вечности! Что вам надо?

– Простите, что беспокою, но, кажется, я дал вам не совсем верную информацию… – начал объяснять политик.

– Про конец света мы уже и так выяснили, – поспешила заверить его Милена – Кстати, как там у вас в пригороде с этим обстоят дела?

– Мой гараж взорвался под ударом огненного шара, – поделился Вересков, причем новость из его уст прозвучала не совсем ужасающе, скорее, буднично. – Зато с неба льется кровь, отпала надобность покупать еду.

– Представьте себе, еще немного, и у вампиров вообще отпадет надобность в чем бы то ни было! – причитала Милена, дергая проклятую дверь. – Ну что же она не открывается-то?!

– Я слышу, что отвлекаю вас, офицер, – прекратил светский обмен новостями вампир. – Поэтому буду краток. Я рассказал вам легенду, как Морриган, богиня войны, стала вампиршей. Быть может, вам важно знать, что история окончилась несколько иначе, чем я обрисовал?

– В каком это смысле? – От удивления Милена даже перестала бороться с дверью. Что-то сенсационное должен был сказать ей Вересков, но тут связь прервалась. Зубкова тихо выругалась и хотела выкинуть мобильник, но передумала, сунула в карман и снова занялась замко́м.

Кирилл не слышал, как Зубкова рвется в квартиру: вокруг него летала мебель, книги и банки с краской. Абсолютно голая Морриган яростно кричала, разгоняя ворон с подоконника. Птицы путались в занавесках, одна из портьер упала, открывая вид на улицу. Морталин в ужасе увидел, как небо над Вамп-Петербургом разрывается от огненных вспышек. Искры уже давно превратились в гигантские шары из пламени, они катились по улицам, поджигая провода и испепеляя все живое и немертвое. Все вокруг окрасилось в алый цвет, дождь из крови заливал трубы и крыши домов. Порывы штормового ветра разносили капли по всему городу, разбивая их о стены.

– Ничего, НИЧЕГО в этом мире не стоит того, чтобы его сохранить! – кричала Морриган, и голос ее был уже не женственный, а самый что ни на есть демонический. – Я выжгу землю до основания, а уцелевшие в ужасе падут ниц перед богиней, во веки веков несущей смерть и разрушение!

Она уже занесла вверх ладонь с тлеющим огненным сгустком, чтобы обратить Морталина, скорчившегося на другой стороне комнаты, в прах, но не успела. В разоренную гостиную ворвалась запыхавшаяся Милена. Она сжимала обломок входной двери, который из последних сил выбила из косяка, чтобы протиснуться внутрь. На кофточке вампирши красовалась большая дыра, след от шпингалета.

– Что здесь… Морталин! – в ужасе отшатнулась Зубкова, уворачиваясь от летящей в голову напольной вазы. – Ты что сделал вообще?

– В том-то и дело, что ничего! – прокричал в ответ Кирилл, ползая по полу в поисках штанов. – Я не смог!

– Летучую мышь тебе в задницу, неудачник ты долбаный! – возмутилась Милена, в душе испытывая безумное облегчение от того, что секса у Кирилла с Морриган не было.

Потом Зубкова полностью переключилась на разъяренную богиню. Та оторвалась от земли и парила под потолком, видимо, все силы бросила на ускорение апокалипсиса, бушевавшего на улице. Из рук Морриган вырвалась взрывная волна такой силы, что перекрытия над головами вампиров снесло и открылся верхний этаж.

– Я не знаю, как ее успокоить! – орал Морталин, в которого только что попал очередной тяжелый предмет, чуть не сломав ему ребра.

– Эй! – закричала изо всех сил Зубкова. – Ваша божественность, обратите на меня внимание!

Но богиня не слышала. Она впала в транс, который был направлен исключительно на разрушение. Деструктивность и так была второй натурой Морриган, а теперь, разозленная на весь мир, брюнетка была невменяема. Внезапно Милену посетила сумасшедшая мысль. Идея показалась такой идиотской, что только она и могла сработать в столь безнадежной ситуации.

– Что ж я делаю-то?.. – спросила саму себя вампирша, довольно ловко подползая поближе к парящей в воздухе Морриган.

Рядом был большой комод, который чудом не сдвинулся под натиском древней магии. Зубкова юрко вскочила на него, оказавшись почти на одном уровне с брюнеткой. Та не видела вампиршу, поэтому у Милены был шанс, который она использовала. Оттолкнувшись от скрипящего комода, Зубкова повисла на шее Морриган, утягивая вниз, к полу. За несколько секунд до падения Морриган распахнула глаза и осознала, что творится. Это могло бы быть концом Милениного существования, но смерть никак не входила в планы офицера Службы вампирской безопасности. Прежде чем разбушевавшееся божество успело шевельнуть хоть пальцем, они с Миленой упали на пол. Зубкова тут же оказалась сверху, одной рукой прижала запястья Морриган к остаткам коврового покрытия и впилась в ее губы так, как ни один Дракула никогда не впивался ни в одну Мину Харкер. Вторая рука вампирши нагло воспользовалась тем, что на Морриган не было ни одной детали одежды. Это значительно ускорило процесс, так что богиня о конце света уже и не вспоминала.

Кирилл не сразу понял, что именно происходит рядом с ним. Сначала он самозабвенно искал штаны, затем освобождал ногу из-под обломков стола. Одновременно ругал себя за то, что провалил такое важное дело и теперь из-за него погибнет весь мир. Прекратить самобичевание он соизволил только тогда, когда женские стоны стало невозможно игнорировать. Сначала Морталин подумал, что его сильно