— Вы уже пришли, — произнес голос.

Он доносился отовсюду: из скал, от песка, из пропыленного воздуха.

Пандарас резко крутанулся вокруг себя и схватился за пистолет. Что-то черное и быстрое взметнулось из складки стекла, ужалило его в руку и снова отскочило. Он взвыл и выронил пистолет в белую песчаную дюну. Пистолет тут же утонул, как будто его потянули снизу. Когда Пандарас снова поднял глаза, рядом с Йамой стоял кто-то в серебристой мантии.

Аптекарь. Доктор Дисмас. Или то, что от него осталось.

Казалось, он стал выше. Его одежда под мантией превратилась в лохмотья. Его плоть почернела и явственно разлагалась, куски мышц отваливались от костей, обнажая провода и вытянутые, изогнутые серебристые трубки. Он приблизился, стараясь ухватить Йаму, но тот отшвырнул его руку. Два пальца щелкнули, отвалились и тут же утонули в песке.

Доктор Дисмас, казалось, этого не заметил. Глаза его заполнял мерцающий красный свет. Ветер сдувал со лба остатки волос. Его челюсти пришли в движение, и он прохрипел сухим квакающим голосом:

— Ты многих привел с собой.

— Они преследуют меня, — объяснил Йама. — Я думал, они — твои друзья. Ведь их вождь служит фантому Анжелы.

Разве она не твой союзник?

— Мы оба стремимся к одной цели, но по разным причинам, потому что нам обоим нужен ты. И никто из нас не хочет делиться тобой с другим. Я надеялась, что тебе удалось от нее уйти, но это не имеет значения. Просто мелкое неудобство. Не думай, будто оно отвлечет меня от того, что мы должны сделать.

— Я знаю, что ты сделала с Дисмасом, — сказал Йама. — Он потом хотел проделать это со мной.

— Не могу сказать, что я им недовольна. Это было не наказание, а средство, чтобы он ко мне вернулся. По-своему он верно служил, а теперь он полностью принадлежит мне. Я могу его восстановить, а могу поглотить. Ну, это мы еще решим, когда я закончу с тобой. Времени будет достаточно — все время во Вселенной.

Пандарас не сразу догадался, что кто-то пользуется мертвым телом доктора Дисмаса, словно марионеткой в театре теней.

Йама продолжал:

— Доктор заразил меня одним из твоих детенышей, но у того были собственные идеи.

— Ну разумеется. Мое дитя не может не разделять моих амбиций. Потому-то мне и приходится постоянно убивать или пожирать своих детей, иначе они сожрут меня. Доктору Дисмасу не стоило заражать тебя на столь раннем этапе. Это было серьезной ошибкой, мои дети могли тебя уничтожить. Но ты выстоял против захватчика, а то, что от него осталось, теперь нам поможет.

— Так я и думал.

— Что ж, можно начинать.

— Можно начинать, — повторил следом Йама. — Я многое желаю узнать. Пандарас, ты должен пойти со мной. Здесь слишком опасно оставаться в одиночку. Не бойся.

Но Пандараса просто трясло от страха, он едва стоял на ногах. Продолжая дрожать, он приблизился к Йаме и пошел с ним вдоль ущелья следом за тварью, что когда-то была доктором Дисмасом.

Дорога шла под уклон, уходя в глубокую щель. Щель сужалась при каждом повороте, словно дыра, оставленная гигантской отверткой. Из глянцевитых стен тянулись серебристые отростки, внутрь они тоже прорастали. Когда Пандарас проходил мимо, они шевелились, извиваясь сотнями нитей, словно голодные черви, почуяв его тепло. За стеклом расплывались человеческие лица и морды животных, искаженные и колышущиеся, словно глядящие сквозь раскаленный печной жар. Пойманные души, подумал Пандарас. Останки людей и животных, которых поглотила тварь, сидящая на дне этой ямы.

А наверху продолжала грохотать битва. Гигантские молнии снова и снова раскалывали небо. Ущелье дрожало от взрывов, сотрясающих пустыню.

Пока они спускались, сзади возникли химерические создания. Насыщенный песком ветер ободрал их до костей, и теперь они выглядели чудовищными полутрупами-полумашинами. Мертвые животные, обернутые металлическими лентами, отполированные человеческие скелеты, приводимые в движение такими же кабелями и трубками, что и останки доктора Дисмаса. Один из скелетов ехал верхом на дикой кошке, из тех, что разорвали несчастного верблюда. Над головой у него горела корона призрачного огня, в руках он держал пылающий меч, словно облитый бренди и подожженный. Какой-то герой-неудачник, пришедший убить чудовище, но ставший его жертвой и теперь превращенный в призрачного раба.

— Не бойся, — снова повторил Пандарасу Йама. — Здесь нечего бояться. Я буду их хозяином.

— Мы будет хозяевами, — поправило его существо, использующее труп Дисмаса. — Ты и я — мы изменим весь мир.

Йама осматривался с жадным любопытством. Казалось, он очнулся от полусна, в котором пребывал во время путешествия.

— Где ты находишься? — спросил он. — Я думал, ты выросла с тех пор, как тебя нашел доктор Дисмас.

— Впервые я нашла его далеко отсюда. Пока я была жива, он никогда не добирался до моей сердцевины.

— Значит, ты упала сюда. Как машина в храме Черного Колодца, засмеялся Йама, но короста его лица заглушила смех. — Война для тебя так и не кончилась? И ты называешь поражение, которое выбросило прочь из мира твое племя, временной неудачей?

— Я смотрю в вечность, сам убедишься. Никто из моих друзей по-настоящему не умер. Я всегда что-нибудь от них сохраняю. А тебя, мой дорогой, мой самый любимый мальчик, я помещу поближе к своему центральному процессору.

— Ты намного больше, чем те, кого я встречал раньше.

Одну я вызвал в Изе, другая сидела в ловушке в храме Черного Колодца.

— Первая была просто дурой, как и все те, кто позволил выдворить себя в ссылку. А другая — трусиха, не, смевшая шевельнуться в своей норе. Трусы и идиоты. Я их презираю.

Пандарас почти физически ощутил кипящий гнев, который вытолкнул эти слова сквозь мертвые губы доктора Дисмаса, хотя тон оставался таким же бесстрастным и лишенным всякого выражения.

— Теперь я понимаю, почему вы потерпели поражение в войнах Эпохи Мятежа, — задумчиво проговорил Йама. — Вы сражались друг с другом с таким же ожесточением, как и с сохранившими верность Хранителям.

— С тех пор мы разделились. Те, кто покинул Слияние, ослабели, иначе давно бы начали новую войну. Они трусы.

— Они остаются на орбитах вокруг нашего мира, потому что их мучает зависть к тому, чего они не могут иметь.

— Именно так. Но они стали слабее, а я — сильнее. Я получу то, о чем они только мечтают, и их самих тоже.

— Если бы твоя любовь была такой же сильной, как твоя гордость и жадность! Как хорошо ты смогла бы служить Хранителям! А так ты напоминаешь мне еретиков. Каждый из них готов разрушить Вселенную, только бы спасти свою жизнь.

— Я выжгла эту часть своего существа, — сказала машина в образе мертвого доктора Дисмаса. — Любовь — это слабость. Я усовершенствовала себя, усовершенствую и тебя.