что. Но даже тут в темноте, когда он меня не слышал, было трудно произнести заветные слова. Трудно и страшно. Но я не хотела быть трусихой.

Поэтому наклонилась и одними губами прошептала.

— Я люблю тебя Черный Король. Так жаль, что нам не быть вместе. Прощай!

Отступила на несколько шагов, заметив знакомое подергивание воздуха, и вышла из комнаты еще раньше, чем белесая дымка превратила Эда обратно в человека.

Мрак надежно скрывал меня, завернувшуюся в темный плащ. Я вновь надела вещи, которые были на мне, когда прибыла в Энилейн. Ни одно платье, подаренное щедрой рукой Рхианнон, не вызвало и толики тех эмоций, которые побуждал простой и обычный наряд, позаимствованный у Эдхарда. Сания привела в порядок сорочку, брюки. Теперь все было чистым и без прорех.

— Так и знал, что тебя здесь застану! — едкий голос Блондина заставил замереть от неожиданности.

Медленно повернулась, прислонилась спиной к двери, стараясь как можно плотнее прижать створку, чтоб ни один звук из коридора не достиг ушей Эдхарда.

— Р-р-роб? Что ты тут делаешь? Как узнал?

— Сторожу тебя! — сложил на груди руки.

Грозный взгляд буквально прожигал насквозь. Сейчас вся та ненависть, неприязнь, которую постоянно демонстрировал оруженосец, плюхнула через край и хлынула удушающей волной.

— Почему?

— Чтоб не дать тебе сбежать, — рука потянулась к кинжалу на поясе.

Я испуганно сглотнула.

— Это не твое дело! — попыталась храбриться.

Вряд ли Блондин способен меня всерьез ранить, но поломать все планы вполне.

— Мое! — прорычал грозно.

— Не твое. Ты ничего не знаешь! — выкрикнула в отчаяние. Еще не хватало, что к моей и так вымученной совести добавились причитания Роба.

— Я знаю достаточно, что б считать тебя мерзкой продажной ведьмой, — буквально выплевывает. — Крутишь перед господином хвостом, а теперь бросаешь!

— Я не кручу!

Мерзкая улыбка искривила его губы.

— Ты намерено его соблазняла. Может, и подлила чего в напиток или заколдовала. Вам, ведьмам людским, это раз плюнуть! Вы не уважаете свободу выбора, пытаетесь контролировать!

— Ты ошибаешься!

— Сомневаюсь, но даже несмотря на это, я тебя никуда не пущу. Это разобьет господину сердце.

— Господина утешит другая, и он меня забудет, — отвела взгляд. Старалась не обращать внимания на то, как защемило сердце.

— Не утешит. Ему нужна ты, и он тебя получит!

— Почему ты так уверен в этом?

Роберик не сразу ответил. На его лицо набежала тень, а руки сжались в кулаки.

Видимо, тема была весьма болезненна.

— Я вижу, — буквально вытолкнул через силу.

— Как? — спросила и сама со страхом ждала ответа.

— Я провидец, — не стал скрывать.

Внутри екнуло. Все странности в миг стали понятными. Видения настигали провидцев в любом месте и в любое время, и считались посланиями Отступника. Ибо никто, кроме демиургов не должен знать будущее. Таких магов истребляли безжалостно и тщательно. И я искренне считала, что ни одного представителя не осталось.

— Провидец? — для чего-то уточнила. Шепотом. Чтобы никто не услышала.

— Да. Но это не так мерзко как быть ведьмой, так что не скалься! — выдал очередную грубость. Но я видела, что за бравадой скрывался страх. И то, что он мне доверил такую тайну, тоже многого стоило.

— Роб пусти, — снова принялась упрашивать.

— Нет, — категорически махнул головой.

— Пусти! Я связана клятвой. Пойми, мне нужно уйти, пока не стало слишком поздно.

Блондин ничего не ответил, лишь упрямо сжал челюсти, а в следующий момент его глаза закатились, и он упал как подкошенный. Отпрыгнула, едва сдерживая крик.

И только сейчас поняла, что за спиной оруженосца пряталась Рхианнон. Она прижала палец к губам, призывая к молчанию.

— Не волнуйся. Он спит. Идем, я тебе помогу…

И я послушно последовала за ней.

***

— Почему вы мне помогаете? — не удержавшись, спросила.

Мы уже спускались по прозрачной, словно сделанной изо льда и стекла лестнице, и звуки шагов в ночной тишине превращались в звонкий перелив.

— Я делаю это не для тебя, — повернулась ко мне королева.

Синие глаза в ночной темноте блеснули ярким пугающим светом. На миг засомневалась, а стоит ли принимать такую помощь. Куда она меня ведет? Но интуиция молчала, а я привыкла ей доверять.

Неожиданно вспоминалось это утро, когда исчез Эдхард. И боль, что взорвалась в сердце ядовитым фейерверком. И наше прощание. Сейчас я понимала, что он прощался. А тогда лишь удивлялась необычайной нежности.

Казалось бы, придумать более удачный момент для побега нечего и стараться. Но понимала, должна остаться, пока он не вернется. Эдхард бесспорно заслужил, чтобы услышать правду непосредственно от меня. Собственно, так и получилось. Почти… И правда оказалась ему не по душе. А еще больше, что я не стала умолять о прощении…

Встряхнула головой, отбрасывая мрачные мысли. Рхианнон обещала помочь. Хоть я вовсе не надеялась. Вчера, мечась по комнате от ужаса и страха, даже не думала, что сегодня буду пробираться к древнему источнику в сопровождении королевы фей-ир.

Старые книги, которые служили мне пособием, были довольно убедительны и понятны в инструкциях: доказать, что мое решение твердо и непоколебимо, добровольно отказавшись пользоваться силой, и отдать ее источнику первозданной силы. Под источником, это я сейчас уже поняла, подразумевалась Душа Энилейна. Видимо автор не знал, что лесной народ тут рядом, жив и здоров. А фей-ир еще те шутники… Он увидел Душу Энилейна посреди древнего храма Тиреры. Той самой, у которой этих храмов нет и в помине. Поскольку фей-ир считают лес единственным местом, где стоит поклоняться заступнице всего живого, любые стены — клеткой, а так присущее людям желание все украшать позолотой и вычурными барельефами — ненужной мишурой. Представляю, как они хихикали над скрученной фигуркой странника, отбивающего лоб о грязный пол какого-то сарая, которые ему представлялся шикарным дворцом.

— Даже не сомневалась! — проворчала в ответ на ее заявления.

Глаза Рхианнон угрожающе сузились. Не понравилось, значит. Но она все равно попыталась обуздать собственные чувства. И нарочито небрежно ответила:

— Мне просто любопытно. Вы люди такие забавные и предсказуемые. Но порой умеете удивлять.

Я нахмурилась. Кланяться в ножки за помощь не собиралась. Или она считала, что я, наивная, овечка, пойду за ней, как на веревочке и не буду задавать вопросов?

— Откуда вы знали, что я этой ночью сбегу?

— А когда тебе сбегать, как