убежала во двор и вскоре, ликуя, вернулась с криками: «Мамочка, скорее выйди посмотри! На Новый год с неба пошел красный снег, так красиво!» Я выбежала вслед за девочкой, и оказалось, что весь двор усеян красными конфетти от петард. Ночные фейерверки вдохновили меня сесть за швейную машинку, а потому вызывали теперь добрые чувства. Мы с дочерью обнялись, наши души преисполнились радостью и счастьем, но это были не обычные чувства — они полыхали как огонь, оставляя отметину на сердце. Как в бесконечные серые будни вдруг раздается бой красного лакированного барабана, от которого содрогается весь мир, так и в обычной человеческой жизни бывает встряска, оставляющая след, моменты, которые ты запоминаешь крепко-накрепко. Разве же это само по себе не радость?!

В новогодней кутерьме мы с соседями по ЖК, разумеется, и думать забыли о старом носильщике. Мы словно стерли его из нашей жизни, причем бесследно. Приступочка у ворот опустела, но никто не считал, что она пустует. Все сновали туда-сюда в новых нарядах, оценивая соседей взглядом, мысленно насмехаясь над ними или нахваливая. Дети испытывали восторг, им казалось, что они своим видом могут даже взрослых заткнуть за пояс; они были чрезвычайно довольны, постоянно лакомились чем-то вкусненьким и ходили важные, будто маленькие божества, — даже не ходили, а порхали. Вот как выглядит праздник весны: в мире нет никого главнее, чем мы сами и наши дети.

Вдруг в один прекрасный день старый носильщик опять объявился. Он притащил свои корзины и уселся на ступеньках под карнизом; курил сигарету, читал газету и молчал, глухой ко всему происходящему. Мы внезапно с удивлением осознали, что прошел уже пятнадцатый день первого лунного месяца, мы отметили Праздник фонарей, и наступил обычный день, но теперь нового года. Неужели старик, которому неведомы отчаяние и печаль прошлого года, пришел, чтобы повторять все те же ошибки? Стертые воспоминания вынужденно восстановились — думаю, тут любой удивился бы. Мы удивились не больше, чем удивлялись прежде, но под удивлением в наших сердцах затаилась жалость: все дело в какой-то «рухляди»? Этот человек ждал так униженно, так настойчиво и упорно. И тогда в наших сердцах загорелся стыд: ведь это всего лишь «рухлядь»! Бесполезные вещи, почти ничего не стоящие, — почему же мы не продали их старику?

Весна — время, когда все оживает, и при виде старого носильщика в наших сердцах пробивались новые чувства, как на голой земле пробивается зеленая трава. Носильщику тоже уже не были свойственны прошлогоднее безразличие и отстраненность. Чжан Хуа остановилась перед ним и, весело пнув корзину без видимой причины, буркнула:

— С Новым годом!

Обычно старик не отвечал, но на поздравление грех не ответить, поэтому он прогундосил:

— С Новым годом! Счастливого Нового года! Всего самого доброго, хозяйка!

Голос его был низким, говорил он неразборчиво, по-прежнему не поднимал глаз.

Чжан Хуа отмахнулась:

— Какая ж я хозяйка?! Такая же нищая, как и ты!

Старый носильщик продолжил бормотать:

— Всего доброго, хозяйка, здоровья тебе и счастья!

Старик называл так всех жителей ЖК — мужчин, женщин и детей. Чжан Хуа опять пнула корзину и сказала:

— Ты такой упрямый! Не могу не восхититься!

Она снова и снова пинала корзину и корчила остальным соседям рожи. При этом ногами она двигала довольно быстро. В этом году Чжан Хуа прикупила себе на Новый год очередные цветастые брюки: на темно-кофейном фоне — розовые цветы и зеленые листья. Брюки облегали ноги, удлиняли их и стройнили, как и пара высоких кожаных сапог, и соседи активно хвалили этот наряд. Чжан Хуа встретила праздник весны в приподнятом настроении и при встрече каждому из соседей сообщала, что это лайкра — самый модный нынче материал и очень высокотехнологичный. С торжественным видом она вздыхала: мол, мир не стоит на месте и постоянно движется по пути прогресса. Именно поэтому Чжан Хуа молниеносно заметила и изменения во внешнем виде старого носильщика. Он надел шарф! Модный длинный шарф, который оборачивают вокруг горла, оставляя два конца свободно свисать на груди. Такой способ его завязывать, как и расцветка, сочетающая несколько теплых оттенков, были писком моды, однако с громоздкими ватными штанами этот атрибут смотрелся весьма потешно. Чжан Хуа восторженно науськала соседей, и все примчались поглазеть на старика. Тот сложил руки на груди, прикрывая шарф, и его морщинистое лицо покраснело. Чжан Хуа пальцами подцепила свисающий конец. Старик пытался увернуться, но разве от Чжан Хуа увернешься? Все добродушно посмеялись: мол, поведение Чжан Хуа ни в какие ворота не лезет, чего она докопалась до старика, даже попрошайки — и те к Новому году принаряжаются! Разве нельзя старому носильщику надеть модный шарф?! Пока соседи перешучивались, старик вскинул голову и поблагодарил за то, что выручили его из неловкого положения. Он приговаривал: «Спасибо, хозяева!» И тут все рассмотрели его лицо. Он сбрил бороду, и черты его лица стали четко видны, шляпу старик не надел, и аккуратно подстриженные короткие волосы открывали квадратный лоб. Оказалось, что их носильщик — довольно представительный мужчина.

Ван Хунту вместе с сыном подошли и, увидев старика, удивленно сказали:

— Ого-го! Старый носильщик! Опять ты тут! А ты упрямый! Ну, с Новым годом!

Тот поспешно откликнулся:

— С Новым годом, хозяин!

Ван Хунту фыркнул, еще раз сказал «и тебя», а потом достал из кармана горсть конфет и арбузных семечек и сунул старику.

Во время Нового года люди становятся более щедрыми. Мы все положили ему на ступеньки что-то из легких закусок и принялись расспрашивать о деревенских новостях. А то в газетах как раз писали о несанкционированных поборах. Газеты с каждым днем становились все более неотъемлемой частью повседневной жизни. Двое охранников, подойдя к нам, вручили старику сигарету, и они все вместе закурили. Один из охранников проворчал:

— Ах ты, старый пес, почему не предупредил, что уедешь? Я-то решил, что ты замерз где-то на обочине.

Старик в ответ лишь слабо улыбнулся.

Солнце приятно грело. Бюльбюли радостно трещали в кустах. Битый лед, залитый светом, поблескивал в канаве у дороги. После разнузданного веселья новогоднее настроение так просто не сотрешь. Соседи сбивались в группы по два-три человека и устраивали утреннюю перекличку; они наперебой предлагали партию в маджонг и, проходя мимо ворот нашего ЖК, посматривали на старика, однако во взглядах больше не было злости или настороженности — в них загорались озорные огоньки, как у детей.

Наши ворота выходили на дорогу, которая соединялась с главной улицей; по обе ее стороны изначально росли большие деревья. В прошлом году все деревья вырубили, а вдоль улицы возвели одноэтажные магазинчики, которые сдавались