— Линялый, — взмолился он. — Пошли, ну пошли же!

Сквозь треск горящих кустов до него донесся злобный смех Биттана. Упавший на землю огненный столб, извиваясь как змея, отрезал Тави дорогу к воде и спасению. За спиной Биттана огонь по кустам добрался до ближайшего дерева и охватил его. Треск пожара сменился пульсирующим ревом.

— Биттан! — крикнул Тави. — Он же не слушается тебя! Ты нас всех поубиваешь!

— Не тебе меня учить, урод! — отозвался Биттан.

Он повернулся к горящему кусту, набрал в горсть огня и швырнул его в Тави. Тот успел заслониться плащом, по которому тут же побежали маленькие язычки пламени. Тави отчаянно захлопал по плащу руками.

— Вот не решу никак, — кривляясь, вопил Биттан. — Поджарить тебя или просто испепелить?

Линялый, лицо которого заплыло от удара, начал наконец переставлять ноги самостоятельно, оглядываясь в замешательстве по сторонам. С негромкими мяукающими всхлипами он вцепился в плащ Тави.

— Ну ты и придумал! — торжествующе взвыл Биттан. — А как насчет того, чтобы изжарить сначала недоумка? А потом и за тебя приняться, уродец.

Он взмахнул рукой, и из огня снова вынырнула та самая огненная змея. На мгновение она зависла на месте, свиваясь в кольцо, а потом солнечным лучом устремилась прямо в грудь Линялому.

Линялый взвыл и со скоростью, какой Тави от него никак не ожидал, отпрыгнул в сторону, врезавшись в Тави. Удар швырнул их обоих прямо на отделявший их от воды огненный барьер. Они кубарем прокатились по горящей земле, раб взвизгнул от боли и крепко вцепился в Тави. Тот забился, пытаясь освободиться, и так, спутанным клубком, они скатились в Риллуотер.

— Нет! — заорал Биттан.

Проскочив через огонь, не причинивший ему ни малейшего вреда, он остановился у кромки воды, снова вскинул руки и метнул в них еще один огненный язык. Тави отпрянул, сбив с ног Линялого, и оба с головой погрузились в воду. Огонь с ревом и шипением прошелся по воде над ними.

Тави оставался под водой, пока ему хватало воздуха, — не дольше нескольких секунд. Ныряя, он не успел вздохнуть как следует, да и вода оказалась слишком холодной. Он попятился от берега, подальше от разъяренной фурии Биттана, и только потом вынырнул, кашляя и отплевываясь. Ему пришлось выдернуть из воды и Линялого: он боялся, что раб может удариться в панику и утонуть, даже не поняв, что они на мелководье.

Биттан стоял у кромки воды, визжа от досады. Огонь за его спиной буйствовал вовсю.

— Урод трусливый! Вот сожгу тебя и дурака твоего безмозглого — углей не останется!

Тави оступился, упал и нашарил на дне камень размером с кулак.

— Не тронь его! — крикнул он и швырнул камень в Биттана.

Тот угодил Биттану прямо в рот. Биттан дернулся, взвыл и опрокинулся навзничь.

— Дядя! — крикнул Тави. — Дядя, мы здесь, в воде!

Сквозь пелену дыма Тави увидел, как его дядька замахнулся и двинул Корда кулаком в кадык. Стедгольдер испустил сдавленный вопль, но куртки Бернарда так и не отпустил, утащив его куда-то прочь из вида.

Чуть в стороне Амара поднялась от неподвижного тела Арика. Она морщилась и придерживала руку с потемневшим от крови рукавом. Похоже, Арик все-таки сумел достать ее ножом, хоть это и не помешало ей задушить его. Она огляделась по сторонам и застыла, увидев мальчика в воде.

— Тави! — крикнула она сквозь дым. — Прочь из воды! Да не стой же ты там, выходи!

— Что? — не понял Тави. — Почему?

Ответа он не услышал. Мокрые сильные руки обвились вокруг его шеи, и к уху прижались чьи-то губы.

— Потому, что всякое может случиться с хорошенькими мальчиками, если они падают в реку.

Тави попытался повернуть голову, но не успел: руки сдавили его горло сильнее и утащили под воду. Он сделал еще попытку упереться ногами в дно, но куда бы ни ставил их, под ними оказывался скользкий ил.

— Вот бедняжка, — продолжал шептать ему на ухо чуть гортанный женский голос. Сильное, но чувственное женское тело прижалось к его спине. — Не твоя вина в том, что ты видел то, чего не надо. Жалко убивать такого хорошенького, но если ты не будешь трепыхаться, расслабишься и сделаешь глубокий вдох, все кончится очень быстро и ты останешься таким же хорошеньким, когда тебя будут укладывать в ящик. Обещаю.

Тави бился и извивался, но мягкие руки продолжали удерживать его мертвой хваткой. Он понимал, что мог бы бороться хоть до вечера, но так и не одолеть врага: он имел дело с заклинательницей воды — вроде его тети — и находился в ее родной стихии.

Тави затих, и ведьма откликнулась на это одобрительным шепотом. Холодные губы вновь прижались к его уху. Голова начинала кружиться, в ушах звенело, но он не прекращал лихорадочно думать. Если она заклинательница воды вроде его тети, значит, и сложности у нее те же. За все преимущества, которые дарит заклинателям воды обладание водными фуриями, они расплачиваются тем, что не могут не ощущать эмоций других людей.

На мгновение Тави сосредоточился на своем беспомощном, всепоглощающем страхе, который учащал сердцебиение, еще быстрее лишал его остатков воздуха в легких, топил его так же верно, как ведьмины объятия. Он отдался этому страху, дал ему разгореться вовсю, добавив его к огорчениям этого дня, к отчаянию, злости и безнадежности, которые чувствовал, вернувшись в Бернардгольд. Эмоции наслаивались одна на другую, а он все подогревал их, пока не забыл даже, в чем заключается его план.

— Что ты делаешь? — прошипела женщина, и в голосе ее зазвучали панические нотки. — Прекрати. Прекрати же! Нельзя так громко! Не могу, когда так громко!

Теперь Тави бился уже изо всех сил: паника овладела им без остатка, заглушив все остальные эмоции. Женщина взвизгнула и отпрянула от него, обхватив голову руками.

Задыхаясь, Тави устремился к поверхности. Ему удалось сделать только один вдох, а потом вода вокруг него забурлила и сама потащила его вниз.

— Умный мальчик, — прошипела женщина. Теперь Тави уже мог разглядеть ее в отсветах полыхавшего на берегу огня: красивую женщину с темными волосами, темными глазами и волнующим, манящим телом. — Очень умный. Такой страстный. Теперь я не смогу обнимать тебя, пока ты будешь умирать. Я-то хотела, чтобы тебе было приятно… Бывают же люди: никакой благодарности.

Вода стиснула его со всех сторон, сделавшись прочнее кожаных пут. Все, что он мог сделать, обмирая от ужаса, — это как можно дольше задерживать дыхание.

Женщина подплыла и, злобно прищурив глаза, остановилась прямо перед ним.

— Ну и дурак. Так бы я помучила тебя немножко, а теперь просто сломаю твою хорошенькую шею.

Она чуть шевельнула кистью руки, и вода вокруг головы Тави вдруг сгустилась еще сильнее и потянула его подбородок в сторону. Тави сопротивлялся, но вода, похоже, была сильнее. Давление на шею усиливалось и очень скоро начало причинять боль. Ведьма подобралась ближе и возбужденно наблюдала за ним.