— Ты можешь летать!

Амара улыбнулась ему, и даже в темноте он увидел, как сияет ее лицо.

— Это пустяки. Может, когда все это будет позади, я покажу тебе, как летают по-настоящему. — Она кивнула. — Эти ваши здешние грозовые фурии опасны, и они будут здесь очень скоро. Но это помешает Фиде… врагу заметить меня.

— Ладно, — неохотно согласился Тави. — Ты уверена, что найдешь нас?

Улыбка Амары заметно померкла.

— Постараюсь. Но если меня не будет часа через три-четыре, идите дальше сами. Найдешь дорогу в гарнизон?

— Конечно, — сказал Тави. — То есть, наверное, найду. И дядя наверняка найдет нас — где бы мы ни были в долине.

— Надеюсь, ты прав, — вздохнула Амара. — Он, похоже, хороший человек. — Она повернулась спиной к Тави и Линялому и наложила стрелу на тетиву. — Дойдите до гарнизона. Предупредите графа.

Тави кивнул. Потом полез в свой мешок и достал один из двух свертков с солью. Он бросил его на землю поближе к Амаре, но и не так близко, чтобы потревожить удерживавшую ее в воздухе фурию. Она оглянулась, увидела соль и улыбнулась Тави.

— Спасибо.

— Удачи тебе.

Линялый потянул Тави за рукав.

— Тави, — сказал он. — Идти.

— Угу. Пошли. — Тави повернулся и побежал вниз по пологому склону. Линялый не отставал ни на шаг; похоже, бег вовсе не утомлял его. Они оставили Амару на вершине холма, и очень скоро вечерние сумерки скрыли ее из вида. Тави без труда нашел пару огромных валунов, у которых они в свое время играли с Фредериком, и, ориентируясь по ним, через четверть часа благополучно добежал до опушки леса и нырнул в тень сосен, осин и корявых дубов.

Только тут он позволил себе умерить бег и перевести дыхание. В боку отчаянно кололо, и он невольно прижал к этому месту руку.

— Не привык столько бегать, — пояснил он Линялому. — Колики проклятые.

— В легионах бегают. Много. Все время, — сказал Линялый. Раб оглянулся назад, и клеймо труса на его обветренной щеке скрылось в тени. Глаза его блестели. — Тави в легионах — бегать много.

Тави ни разу еще не слышал от раба столько слов подряд и удивленно покосился на него.

— Линялый? Так ты служил в легионах?

Выражение лица Линялого почти не изменилось, но Тави показалось, будто на нем мелькнула затаенная, давняя боль.

— Линялый. Трус. Сбежал.

— Сбежал? От чего?

Линялый отвернулся от Тави и зашагал в глубь леса, держа путь на восток. Мгновение Тави смотрел на него, потом двинулся следом. Так они шли довольно долго, причем Тави то и дело пытался разговорить Линялого, но безуспешно: тот молчал. Пока они шли, ветер все крепчал, и деревья вокруг них раскачивались со скрежетом и треском. Тави видел в ветвях и дуплах какое-то движение: лесные фурии, как и зверье, потревоженные надвигающейся грозой, шмыгали туда-сюда или молча смотрели на них из теней. Они не пугали Тави: он привык к ним почти как к домашним животным Бернардгольда. Однако рука его на всякий случай оставалась рядом с рукоятью ножа.

Вскоре сквозь деревья до них начал доноситься плеск воды, и Тави ускорил шаг: теперь уже он, а не Линялый вел их вперед. Еще несколько минут — и они вышли на берег Риллуотера, маленькой речушки, стекавшей с восточного склона Гарадоса, пересекавшей всю долину и уходившей в горы к югу от нее.

— Хорошо, — сказал Тави. — Теперь нам нужно найти брод, помеченный дядей. Если мы войдем в лес на том берегу, я найду дорогу — иначе фурии будут водить нас по лесу, пока мы не умрем. Дядя рассказывал, когда он был молодой, двое заблудились в этом лесу и так и не вышли. Он нашел их тела, иссохшие от голода, на расстоянии полета стрелы от тракта, но они до него так и не дошли.

Линялый кивнул, внимательно глядя на Тави.

— Пожалуй, я смогу нас провести, только идти надо по тропе, которую сделал дядя. — Он задумчиво пожевал губу, посмотрев вверх и вниз по течению. — И гроза эта… Да, вот еще. — Он порылся в мешке и протянул Линялому второй узел с солью. — Держи-ка это, вдруг пригодится. Только не потеряй.

— Не терять, — повторил Линялый, кивая с серьезным видом.

Тави повернулся и двинулся по берегу вверх по течению.

— Кажется, сюда.

Пока они шли по тропе вдоль реки, ночь сгустилась окончательно. Тави едва видел тропу, а Линялый за его спиной то и дело спотыкался и бормотал что-то себе под нос.

— Ага, — сказал наконец Тави. — Вот здесь мы перейдем реку. Видишь тот белый камень? Это дядя заставил Брутуса поставить его там, чтобы его легче было найти. — Скользя по холодной голой земле, Тави спустился к воде. — Здесь и перейдем.

Линялый испустил короткий вопль.

— Линялый?

Тави повернулся и увидел темную фигуру, вынырнувшую из темноты прямо перед ним. Что-то с силой ударило его в лицо, и ноги под ним подогнулись. Он упал навзничь прямо в ледяную воду Риллуотера, так и не разглядев нападавшего. Рот наполнился кровью.

Биттан из Кордгольда наклонился, выдернул его из воды за рубаху и ударил в лицо еще раз. Тави взвыл и попробовал прикрыться от ударов, но тот был выше и сильнее и продолжал молотить его кулаком по лицу с садистским наслаждением.

— Хорош, — донесся до него голос Корда. — Вылезай из этой проклятой воды, Биттан. Да вылезай же, если не хочешь, чтоб тебя снова утопили.

Тави с трудом разлепил глаза. На берегу над ними высилась фигура Корда со всклокоченными грязными волосами. На земле перед ним темнела другая неподвижная фигура: Линялый.

Биттан выдернул Тави из воды и швырнул на берег; красивое лицо его скривилось в гадкой ухмылке.

Тави, дрожа от холода, выбрался из воды. Ветер над головой завывал вдвое громче, чем пару минут назад. Гроза, — почему-то подумал он. Гроза пришла. Шатаясь, Тави добрел до Линялого. Раб дышал, но не шевелился. На его покрытом шрамами лице виднелась кровь.

Биттан догнал его сзади и толкнул вперед, на землю.

— Кажется, ты был прав, папа.

Корд хмыкнул.

— Так я и думал, что они побегут ябедничать Грэму про ту давешнюю потасовку. Вот только не ожидал, что пошлют урода да кретина.

— Этот парень не дурак, папа, — послышался негромкий голос Арика. Тави поднял глаза и разглядел его высокую, стройную фигуру чуть поодаль от двух других. — Он умеет писать. Официальную жалобу нужно подавать письменно.

— Все равно болваны, — заявил Корд. — Может, в хорошую погоду и его можно было послать, но не в такую грозу.

— Если только Бернард не помер, — с надеждой в голосе возразил Биттан. — А может, и ведьма их тоже померла, пытаясь спасти его. У него ведь и вид-то был, что у покойника.

Корд повернулся к Тави и пнул его башмаком.