Климент вздрогнул, «очнулся». Закашлялся, и тяжело приподнялся на локтях, его глаза сузились. Вот только сказать он ничего не успел. С улицы грохнула артиллерийская канонада. И следом послышались крики:

— Идут ребята, идут освободители!

Я на секунду дезориентировался, а на пороге квартиры выросли бледные, как моли, Иван и Микола.

— Деникин в Росто...

Иван запнулся, видя, что я наставляю на Климента револьвер.