— Андрей, сколько мутантов мы отчислили за последние пять лет по психиатру?

— Вот так прям сразу? — удивился кто-то неробкий на другом конце линии. — Тебе зачем моя кухня?

— Надо, Андрюша, надо. Посмотри в анналах, я жду.

— Минутку… Так-так… Вот: триста пятнадцать человек.

— Все горожане?

— Подавляющее большинство. Из области — процентов… восемь-десять.

— Вот и отлично. Сгруппируй их личные дела и скинь мне на терминал.

— Это к когда?

— Это к прямо сейчас.

— Ну, Николаич, — у меня других делов…

— Брось все, займись. Я тебя очень прошу.

— Хорошо, уже занялся…

— Вы хотите всучить мне психов? — возмутился Альберт. — Ну спасибо!

— Их всех забраковали как негодных секьюрити, — успокоил Жуковский. — Это вовсе не значит, что они — психопаты. Просто для них охранная функция не является преобладающей — это скорее охотники по сути. Мутантами я их называю шутя, ты не волнуйся. Уверяю тебя, я из этих, трех сотен обязательно отберу то, что нужно. И не абы кого, а лучших. Ты поезжай-ка к Войтову, пробей с ним вопросы обеспечения и финансирования команды численностью… скажем, в пять-шесть человек. А завтра после обеда — часикам к пятнадцати — подъезжай ко мне…

На следующий день Альберт прибыл в «Белогорпротект» к указанному сроку. В кабинете Жуковского, за столом для совещаний, сидело шестеро мужчин примерно одинакового возраста — что-то около тридцати или несколько за. Признаки мутации внешне не проявлялись, выглядели хлопцы нормально, одеты были вполне прилично, но держались как люди бывалые: пожившие, многое повидавшие и знающие себе цену. Альберт облегченно вздохнул было, поздоровался, но тут напоролся на оценивающие взгляды шестерки и опять затаил дыхание. То ли действительно взгляды у них были такие специфические, то ли сработало впечатление от вчерашнего разговора с Жуковским, но… показалось вдруг мнительному повесе, что скажи сейчас Вадим Николаевич: «А ну, завалите этого очкарика…» — и завалят ведь! Моментом. И, как звать, не спросят… Ай-я-яй! Вот это компашка… Одни глаза чего стоят! Взгляды, как у отщепенцев последних…

— Я объяснил, чем предстоит заниматься, — сообщил Жуковский. — Вопросов не возникло. Доведи условия оплаты.

— Сто долларов в день, — прокашлявшись, сообщил Альберт, стараясь смотреть прямо перед собой и моргать пореже — мысль о том, что вот этой компанией ему придется вскоре командовать, повергала юношу в легкую панику. — Эмм… Все расходы по обеспечению, питанию и содержанию берет на себя фирма… То есть — я. Примерный срок работы — не более двадцати дней. Дольше просто не будет иметь смысла… Ммм… По окончании работы каждому выплачивается две тысячи долларов, при условии что каждый индивидуально будет добросовестно трудиться.. Итого за двадцать дней работы — четыре тысячи долларов. Я думаю, это вполне сносно. А если предприятие наше будет успешным и мы сделаем все, что планировали… будет достойная премия.

— Нет, ты сразу определи — сколько, — посоветовал Жуковский. — Приятнее знать стимул в лицо, чем просто догадываться о нем.

— Пять тысяч долларов, — определил Альберт и конфузливо развел руками:

— Больше не получается — дядя Ваня установил лимиты…

«Отщепенцы» многозначительно переглянулись, Жуковский крякнул — Альберт понял, что сказал что-то невпопад. Ну и ладно — не сразу Москва строилась!

— За особые заслуги премия из моего личного фонда, — с металлом в голосе добавил Альберт. — Десять тысяч долларов. Помимо общей премии, разумеется. Заслуги определяю я лично. Также оставляю за собой право штрафовать любого на сумму до пятидесяти процентов общих выплат — за халатность — и вообще лишать денежного вознаграждения за необоснованное неповиновение. Нужно объяснять, что такое необоснованное неповиновение?

«Отщепенцы» опять переглянулись. Жуковский крякнул — на этот раз одобрительно — и решил на этом поставить точку:

— Вопросы? Вопросов нет. Все, всем спасибо. Подождите в вестибюле, хлопцы, шеф ваш сейчас к вам спустится.

Все нормально, ты, главное, не тушуйся, посмелее, — ободрил Жуковский, когда наемники покинули кабинет. — Ты платишь деньги, ты — хозяин. Они делают все, что ты скажешь. Но — в лидеры не лезь, сломают моментом. Держись чуть отстраненно. Лидером будет Олег Палех. Олег — это тебе от меня подарок. Познакомишься, поймешь — почему. Вот тебе краткое досье на всех — на всякий случай. Ну все — дерзай. Желаю удачи…

— Белогорск… Белогорск… Ага! — мученически наморщив лоб, пробормотал Караваев, пытаясь сосредоточиться. О чем-то название города ему говорить должно было, но вот о чем — хоть убей…

— Заманчиво, заманчиво… Белогорск, значит… — пробормотал Александр Николаевич, стаскивая назад бегунок полосы прокрутки и вновь рассеянно пробегая глазами по строкам объявления: «…Два года назад в Белогорске был зверски убит глава банковского холдинга Пручаев Николай Алексеевич. Убийцы до сих пор не найдены. За любую конкретную информацию по этому делу вы имеете возможность мгновенно получить от десяти до ста тысяч долларов — в зависимости от степени полезности сведений. Если же вы располагаете аргументированными сведениями о личности убийц и их местонахождении, сумма вознаграждения может возрасти на порядок. Полная конфиденциальность и безопасность гарантируются…»

Господин Караваев сидел в своем кабинете, располагавшемся на третьем этаже ресторана «У Жоры», и героически пытался соблюдать рабочий распорядок. В соответствии с распорядком, сегодня с утра у него был часовой обзор занимательных новостей, которые за неделю надергал из Интернета специально озадаченный на этот счет компьютерный Витя — замначальника ресторанной СБ по техчасти. Пакет был стандартным: конкурсы с призами, сетевые лотереи, объявления о чем-либо с обещаниями озолотить в случае чего и прочая дребедень, на которой головастый человек с собственным электронным адресом и счетом в банке мог заработать деньги.

К разряду головастых Александр Николаевич относил и себя, но сегодня ему было совершенно не до обзора. Старался он, старался — а дашь слабину в одном пункте, моментально поползет по швам вся налаженная система жизнедеятельности, захочется поддаться панике, сказаться больным, спрятаться куда-нибудь, исчезнуть… А это уже подозрительно. Это не просто повод для любителей посудачить, но и информация к размышлению для конкретно заинтересованных лиц.

— Караваев-то… заболел, бедолага! Интересная у него болезнь — вчера это произошло, а сегодня — нате вам…

Прочитав белогорское объявление в третий раз, Александр Николаевич скинул его и еще парочку перспективных новостей из этого же разряда в свою папочку, буркнул:

«Будем думать об этом завтра. Если доживем…» — и, глянув на часы, звякнул секретарше, чтобы приглашала народ на производственное совещание.

Совещание осилил с большим волевым нажимом. Повседневные проблемы казались мелочными и никчемными по сравнению с той полыньей, в которую он вчера рухнул, решив побаловать на чужом поле. Ввязался черт знает во что, самонадеянно полагая себя ловкачом и великим комбинатором, — и вот результат. Сиди теперь и трясись, высчитывай минуты — сколько там осталось? Допрыгался, игрун, доскакался, разбудил судьбу в неурочный час…