— Понятен, — голос охраняемого стражей подсудимого, выслушавшего речь секретаря, стоя в мощной стальной клетке, был глух, но отчётлив. Выглядел же недавний франтоватый дворянин и вовсе печально. Камзол измят и грязен, от рюш остались одни воспоминания, а в длинных спутанных волосах полно мусора. Какие-то травинки, соломинки… м-да, замковая тюрьма явно не похожа на заведение Орина.

Пока я разглядывал Матэна, секретарь объявил о завершении заседания, и один из стражников, отперев клетку, ухватил осуждённого за шкирку и потянул его прочь из зала. Вот так, был дворянин Бигарра и весь вышел!

Выйдя из замка и увидев расстилающийся передо мной город, я на миг замер. Вот ведь, не я же неделю провёл в камере, да и в зале было ничуть не душно, но вот вышел после суда на улицу, и словно камень с души упал. Я глубоко вдохнул и… заперхал. Лошадь проезжающего мимо всадника, окатила обочину вонючей струёй, "аромат" которой я с таким наслаждением и втянул! Вот же, кайфоломка.

Пробираясь людными улицами, наблюдая, как город готовится к грядущему маскараду, я даже порадовался тому, как сложились обстоятельства. Если бы не этот идиотский суд, я бы давно уехал из Альта, и не побывал бы на Дне Зентра, ежегодном празднике-маскараде, устраиваемом владетелями этих земель, в честь дня основания графства, а ныне герцогства. Нет, праздник-то проходит во всех городах владения, но одно дело, встретить его в каком-нибудь захолустном Озернице, где, я, сейчас, по идее и должен был бы сейчас находиться, если бы не приключение в "Трёх вепрях", и совсем другое, отметить тот же праздник в столице герцогства. Здесь, он, судя по всему, должен пройти с огромным размахом.

Глядя, как пара мастеровых растягивает перед входом в свой квартал огромную гирлянду, пытаясь следовать указаниям чрезвычайно обширной дамы, командующей ими с лёгкой уверенностью и зычным голосом легионного сотника, я не заметил, как налетел на что-то… или кого-то?

— Простите мою неуклюжесть, сударыня, — удержав за локоть пошатнувшуюся, миниатюрную девушку в охотничьем наряде, я тут же отпустил её руку и, сделав шаг назад, отвесил короткий поклон. А когда рассмотрел девицу повнимательнее, вздохнул. — Ещё раз прошу прощения, очевидно, я был не только неуклюж, но и слеп, иначе объяснить тот факт, что я не заметил такую красавицу, не могу.

— Я принимаю ваши извинения… сударь, — пошарив взглядом по оплечьям моего колета, и не обнаружив на них герба, девушка всё же ответила такой же любезностью. Стройная брюнетка с не по-дворянски короткой причёской, чистыми, тонкими чертами лица, и выразительным живым взглядом чёрных глаз, в которых на единый короткий миг мелькнуло недовольство от нашего столкновения, она сделала маленький шаг в сторону, явно стараясь покинуть моё личное пространство, но тут же с тихим "ох", осела наземь и с гневом воскликнула: — Поторопилась! Что вы смотрите, мужлан! Помогите же мне подняться!

Подхватив сердитую девицу за талию, я легко вернул её в вертикальное положение и, продолжая удерживать от падения, глянул вниз. Моя "жертва" неровно стояла на одной ноге, второй едва касаясь брусчатки. Подвернула?

— Мне больно на неё ступать, — заметив направление моего взгляда, коротко пояснила она и вздохнула, — прогулка явно не задалась.

— Если позволите, сударыня, — после недолгих размышлений, проговорил я, — буквально на соседней улице находится гостиница, в которой я снимаю апартаменты. А у меня в вещах есть великолепная мазь, воспользовавшись которой, я обещаю, вы уже через полчаса забудете о боли.

— Благородная девица в гостинице? В номере неженатого незнакомца?! Сударь, вы несносны… — с неожиданно весёлой улыбкой, заявила она.

— Зато, о вас такого не скажешь, — парировал я, подхватывая незнакомку на руки. Та ахнула, но пощёчины, а равно требования "поставить, где взял", не последовало, и я решительно двинулся в сторону "Трёх вепрей". — Легка как пушинка, и изящна как статуэтка.

— И любопытна как кошка, прошу учесть! — звонко рассмеявшись, произнесла девица, не обращающая никакого внимания на взгляды прохожих. Вот уж действительно: "что позволено Юпитеру, то не позволено быку". Будь у меня на руках обычная горожанка, вроде той же Лии или Вельмы, их бы уже завтра соседи ославили за неподобающее поведение, а вот дворянке, похоже, и не такой финт с рук сойдёт. Впрочем, вспоминая иных подружек Дима, и их поведение… м-да.

От размышлений меня отвлёк требовательный хлопок девичьей ладошки по плечу.

— Как вас звать, мой скакун? — весело спросила она.

— Мидом, моя всадница, — улыбнулся я в ответ. Глазки девицы сверкнули. Кажется, намёк не остался без внимания. Уж не знаю, к добру или к худу, но… ладно. — А кого я имею честь нести в свою берлогу?

— Тенна, баронесса Гиларра, — вздёрнув носик, гордо произнесла она, но, явно представив, как это выглядит со стороны, хихикнула. — На самом деле, барон — мой дядюшка, но я его единственная наследница, так что, имею полное право на такое титулование.

— Я трепещу от оказанной мне чести, — отозвался я, кивком поблагодарив открывшего нам дверь в гостиницу слугу. — Быть скакуном такой очаровательной баронессы, высокая награда для меня!

— Не ёрничайте, Мид. Это невежливо! — стукнув меня кулачком в плечо, деланно грозно нахмурилась Тенна. — К тому же, вас не награждать надо, а наказать за прерванную прогулку и причинённую мне боль!

— Я искуплю свою вину, сударыня. Обед с самыми изысканными блюдами, какие только можно попробовать в этом городе, надеюсь, сгладит ваше недовольство от прерванной прогулки, а приготовленная моими собственными руками, целебная мазь избавит вас от боли, во мгновение ока. Обещаю, — с самым серьёзным видом ответил я, поднимаясь по лестнице и стараясь не обращать внимания на немногочисленных посетителей трапезного зала. Разве что, поймав недовольный взгляд Вельмы, промчавшейся мимо, слегка дёрнулся. Но для Тенны это прошло незамеченным. Или она просто не подала виду.

Оказавшись в номере, я хотел было опустить свою ношу в единственное кресло, но пришлось повиноваться девичьему персту, повелительно ткнувшему в сторону широкой постели.

— Так вы и в самом деле зельевар, Мид? — спросила Тенна, наблюдая, как я, приготовив аптечку, осторожно стягиваю с её пострадавшей стройной ножки, высокий сапог из тонкой искусно выделанной кожи скальника.

— Чуть-чуть зельевар, чуть-чуть алхимик. Но, вообще-то, я свободный ходок, или, как принято теперь называть нашу братию: пустынный егерь, — ответил я, втирая мазь в бархатную кожу изящной, маленькой стопы и тонкой, кажущейся удивительно хрупкой, щиколотки.

— Настоящий егерь, да? Это любопытно. Егерей, я никогда ещё… не объезжала, — проворковала Тенна. Второй сапожок она сняла сама, а остальную одежду… да какая разница?!

И вновь мои планы на скорейший отъезд из Альта нарушены. Но кто бы жаловался?! Баронесса оказалась не только красавицей и умницей, но и озорницей, так что все пять дней праздника-маскарада прошли для меня в угаре… и не только постельном.