С башни управления полетами взлетела зеленая сигнальная ракета.

– Следите за северным рядом – второй корабль от конца, – посоветовал кадет.

У основания корабля внезапно вспыхнуло яркое оранжевое пламя, ослепительное, как солнце. «Пошел!» – послышался чей-то крик. Корабль величественно поднялся и на мгновение завис в воздухе, как вертолет. Грохот работающего ракетного двигателя докатился до Мэтта, ощущение при этом было такое, что звук на него давит физически. Шум напоминал рев гигантской паяльной лампы. На вершине контрольной башни мигнул прожектор, и корабль начал подниматься все выше и выше, плавно ускоряясь, настолько плавно, что было трудно понять, насколько велика его скорость; через несколько секунд рев двигателя затих в вышине. Мэтт смотрел теперь прямо в зенит, следя за тающим искусственным солнцем, почти таким же ослепительным, как настоящее.

Корабль исчез из виду. Мэтт закрыл разинутый рот и хотел отвернуться, но его внимание привлек белый инверсионный след, оставленный кораблем, когда тот прорезал стратосферу. Белый и странный, он извивался подобно змее, у которой перебили хребет. Сила ветров, дующих на этой огромной высоте со скоростью несколько сотен миль в час, заметно изгибала его в сторону, пока он смотрел.

– Все! – послышалась команда кадета. – У нас нет времени ждать его приземления.

Следуя за кадетом, они спустились вниз, прошли по подземному коридору и вошли в кабину лифта, который поднял их к поверхности и, не останавливаясь, продолжил подъем на выдвинувшемся вверх гидравлическом стержне. Кабина лифта остановилась у борта космического корабля. Мэтт с изумлением увидел, насколько корабль огромен.

Дверца лифта откинулась наподобие подъемного моста и уперлась в открытый люк корабля, кандидаты прошли по ней внутрь; кадет поднял дверцу-мост и закрыл ее, потом спустился вниз в опустевшем лифте.

Они оказались в коническом помещении. Над их головой в своем кресле полулежал пилот. На полу вдоль стен корабля радиально располагались кресла для пассажиров.

– Размещайтесь в креслах! – скомандовал пилот. – И сразу пристегивайтесь ремнями.

Десять юношей, толкая друг друга, устремились к креслам, но внезапно один из них остановился и, немного помявшись, поднял голову к пилоту.

– Э-э, мистер! – произнес он.

– В чем дело? Занимайте кресло и пристегните ремни.

– Я передумал. Я не полечу.

Пилот употребил слова, которые определенно были неуместны для офицера, потом повернулся к пульту управления:

– Башня! Заберите одного пассажира из номера девятнадцать. – Он выслушал ответ и заорал: – Нет у нас времени менять план полета. Присылайте взамен массу. – Пилот бросил одиноко стоящему юноше: – Какой у вас вес?

– Э-э, сто тридцать два фунта, сэр.

– Сто тридцать два фунта, и побыстрее! – добавил он в микрофон; повернувшись к юноше, он сказал: – А ну давайте-ка с корабля, если из-за вас мы пропустим взлет, я точно сверну вам шею!

Через несколько мгновений открылся люк, и внутрь корабля вбежали три кадета. Двое несли мешки с песком, третий держал в руках свинцовые бруски. Они быстро уложили мешки на кресло, а бруски закрепили на его ручках.

– Сто тридцать два фунта! – объявил один из кадетов.

– Шевелитесь! – огрызнулся пилот и повернулся к щиту управления.

– Не злись, Гарри, предохранители сгорят, – посоветовал кадет пилоту.

Изумленный Мэтт ушам своим не поверил, а потом догадался, что пилот – тоже кадет. Тройка вышла наружу, прихватив с собой юношу. Люк с шипением закрылся.

– Приготовиться к взлету! – скомандовал пилот и внимательно осмотрел пассажиров. – Пассажиры на местах, ремни пристегнуты, – объявил он в микрофон. – Этот проклятый лифт уже отошел?

Наступила тишина. Шли секунды.

Корабль содрогнулся. Низкий рев, почти на пороге слышимости, запульсировал в голове Мэтта. На миг он почувствовал себя чуточку тяжелее, но скоро это ощущение пропало, а затем его сильно вдавило в кресло.

Мэтт с радостью отметил, что тройная сила тяжести уже не действует на него так сильно – может быть, потому, что он полулежал, откинувшись на спину. Полторы минуты работы двигателя тянулись очень долго; слышен был лишь рев раскаленных газов, вырывающихся из дюз корабля, и через иллюминатор над головой пилота виднелся кусочек неба.

Небо становилось все темнее. Вот оно превратилось в пурпурное и прямо на глазах почернело. Зачарованный, он смотрел, как появляются звезды.

– Приготовиться к невесомости! – донесся из громкоговорителя голос пилота. – Под головными подушками лежат санитарные пакеты. Если кто в себе сомневается, пусть приготовит их заранее. Я не собираюсь соскребать с палубы вашу блевотину.

Мэтт сунул странно потяжелевшие пальцы под подушку и достал пакет. Рев двигателя затих, а вместе с ним исчезла и сила, прижимавшая их к подушкам сидений. Пилот расстегнул ремни и повис в воздухе, глядя сверху на кандидатов.

– А теперь, парни, послушайте. У нас шесть минут невесомости. Можете отстегнуть ремни – по два человека – и подняться сюда, чтобы осмотреться. Но предупреждаю: держитесь за поручни. Если я замечу кого-нибудь, повисшего в воздухе или решившего позабавиться, тут же помечу у себя и сообщу на базу. – Он ткнул пальцем в одного из кандидатов. – Вот вы. И который рядом.

«Который рядом» оказался Мэтт. Его желудок не переставал давать знать о себе, юноша чувствовал себя ужасно, и ему совсем не хотелось воспользоваться предложенной привилегией. Но на карту была поставлена его гордость. Он стиснул зубы, проглотил слюну, которая заполнила рот, и расстегнул ремни.

Освободившись, он повис в воздухе, держась одной рукой за ремень, и попытался сориентироваться. Было как-то странно и неприятно оказаться в обстановке, где нет ни верха, ни низа; все плыло у него перед глазами.

– Поторопитесь, ребята! – послышался голос пилота. – Иначе пропадет ваша очередь!

– Поднимаюсь, сэр!

– Держитесь, я сейчас разверну корабль.

Пилот отключил гироскопы и привел в действие прецессионный маховик. Корабль повернулся вверх дюзами. К тому времени когда Мэтт успел добраться до пульта управления, двигаясь подобно старой и очень осторожной обезьяне, нос ракеты был направлен в сторону Земли.

Мэтт прильнул к иллюминатору и стал всматриваться в земную поверхность, расположенную на расстоянии ста миль от него и медленно удаляющуюся. Зеленые и коричневые цвета на ней казались очень темными по сравнению с ослепительной белизной облаков. Слева и справа виднелось иссиня-черное небо, оно было усыпано звездами.

– Прямо под нами база, – заметил пилот. – Если присмотритесь, увидите Хэйуорт-холл, вернее, его тень.

Направление, которое указывал пилот, не было для Мэтта «прямо под нами», скорее оно было просто «снаружи» – чувство ориентации у Мэтта пропало начисто. Это его беспокоило.