— Мы не кормили огра, сэр, — раздался позади голос девочки. — Мы знаем, что огров нельзя прикармливать, а когда они приходят, нужно запираться в доме. И, когда пришёл этот, мы так и сделали, сэр, и стали смотреть из окна, как он сломал наш забор и схватил нашу лучшую козу. Потом он уселся прямо там, сэр, на том самом месте, где вы стоите, свесил ноги и стал ими болтать, как маленький, и принялся есть козу — сырой, как всегда делают огры. Мы знали, что нельзя снимать засов с двери, и солнце уже садилось, а огр продолжал есть козу, но было видно, что он слабеет. Потом он наконец встал, держа то, что осталось от козы, и упал, сначала на колени, потом на бок. А потом он свалился в канаву, и коза вместе с ним, и они лежат там вот уже два дня, но огр до сих пор не умер.

— Пойдём отсюда, дитя. Это зрелище не для вас с братьями. Но почему же бедняге огру стало дурно? Может быть, коза болела?

— Не болела, сэр, она была ядовитая! Мы больше недели кормили её так, как учила нас Бронвен. Шесть раз в день особыми листьями.

— Зачем вам это понадобилось, дитя?

— Как зачем, сэр, чтобы сделать козу ядовитой для драконихи. Бедный огр не мог этого знать, вот и отравился. Но мы не виноваты, потому что он сам полез здесь разбойничать!

— Постой, дитя. Ты говоришь, что вы намеренно кормили козу ядом?

— Ядом для драконихи, сэр, но Бронвен сказала, что нам от него вреда не будет. Откуда нам было знать, что яд опасен для огра? Мы не виноваты и не хотели ничего дурного!

— Никто и не думает винить вас, дитя. Но скажи, почему вы хотели приготовить яд для Квериг, вы ведь про эту дракониху говорите?

— Ох, сэр! Мы молились утром и вечером, а часто и днём тоже. И когда сегодня утром пришли вы, мы поняли, что вас послал Господь. Поэтому, пожалуйста, пообещайте нам помочь, потому что мы всего лишь несчастные дети, которых позабыли родители! Вы отведёте козу — единственную, которая у нас осталась — по тропе наверх, к каирну великана? Туда легко дойти, сэр, меньше, чем в полдня обернётесь, я бы пошла сама, но не могу оставить малышей одних. Мы кормили эту козу так же, как и ту, которую съел огр, и на три дня дольше, поэтому яду в ней ещё больше. Только отведите её к каирну великана и привяжите там для драконихи, сэр, туда легко дойти. Пожалуйста, старцы, пообещайте, что сделаете это, потому что мы боимся, что больше ничто не вернёт нам наших дорогих мать и отца.

— Наконец-то ты о них вспомнила, — заметила Беатриса. — Что же нужно сделать, чтобы родители к вам вернулись?

— Разве я не сказала только что, госпожа? Просто отведите козу к каирну великана, в то известное место, где драконихе регулярно оставляют еду. И тогда, кто знает, она может сгинуть так же, как бедный огр, а до того, как отведать угощения, он был крепок на вид! Мы всегда боялись Бронвен, потому что она искусна в ворожбе, но когда она увидела, что мы здесь одни, позабытые собственными родителями, она над нами сжалилась. Поэтому, пожалуйста, старцы, помогите нам, ведь кто знает, когда сюда ещё кто-нибудь забредёт? Мы боимся показываться солдатам или незнакомцам, но вы — те, о ком мы молили Господа Иисуса.

— Но что такие малые дети, как вы, знаете о мире, что верите, будто отравленная коза вернёт вам родителей?

— Так сказала Бронвен, сэр, и, хоть она и страшная старуха, она никогда не лжёт. Она сказала, что это дракониха, которая живёт там, наверху, заставила родителей нас позабыть. И, хотя мы часто вынуждаем мать сердиться на нас за наши проказы, Бронвен говорит, что в тот день, когда она о нас вспомнит, она тут же поспешит обратно и обнимет нас всех по очереди — вот так. — Девочка вдруг прижала к груди невидимого ребёнка, закрыв глаза, и стала плавно покачиваться из стороны в сторону. Потом она открыла глаза и продолжила: — Но дракониха наложила какие-то чары, чтобы заставить родителей нас забыть, поэтому они и не возвращаются. Бронвен говорит, что дракониха наложила проклятье не только на нас, но и на всех остальных, и чем быстрее она сгинет, тем лучше. Поэтому мы старались изо всех сил и кормили обеих коз в точности, как она сказала, по шести раз в день. Пожалуйста, сделайте, как мы просим, иначе мы больше никогда не увидим своих родителей. Просто привяжите козу у каирна великана, а потом идите своей дорогой.

Беатриса хотела что-то сказать, но Аксель быстро её перебил:

— Дитя, мне очень жаль. Мы хотели бы вам помочь, но подниматься в горы нам не под силу. Мы стары и, как видите, изнурены дальней дорогой. У нас нет другого выбора, кроме как поспешить дальше, пока с нами не приключилась ещё какая-нибудь беда.

— Но, сэр, ведь сам Господь направил вас к нам! Туда легко дойти, тропа начинается прямо здесь, и она совсем не крутая.

— Дорогое дитя, мы исполнены к вам сочувствия и попросим о помощи вам в ближайшей деревне. Но мы слишком слабы для того, о чём вы просите, скоро здесь пройдёт ещё кто-нибудь, и он будет рад отвести козу наверх. Нам, старикам, это не под силу, но мы будем молиться о возвращении ваших родителей и чтобы Господь всегда вас хранил.

— Старцы, не уходите! Мы не виноваты, что огр отравился.

Взяв жену за руку, Аксель повёл её прочь от детей. Он не оглядывался, пока они не прошли козий загон, и тогда увидел, что дети стоят на том же месте, трое в ряд, и молча смотрят на них, а над ними возвышаются утёсы. Аксель ободряюще помахал рукой, но что-то, похожее на стыд, — и, возможно, след какого-то давнего воспоминания о другом расставании, похожем на это, — заставило его ускорить шаг.

Но не успели супруги уйти далеко — болотистая почва пошла под уклон, и перед ними открылся вид на долины, — как Беатриса потянула мужа за руку, вынуждая того замедлить шаг.

— Муж мой, мне не хотелось перечить тебе перед детьми. Но разве мы правда не в силах сделать то, о чём они просят?

— Им не грозит неминуемая опасность, принцесса, а у нас полно своих забот. Как твоя боль?

— Не хуже и не лучше. Аксель, посмотри, как эти дети стоят там, где мы с ними простились, и следят, как мы исчезаем из виду. Давай по крайней мере остановимся за камнем и поговорим об этом? Давай не будем бездумно бежать прочь.

— Не оборачивайся на детей, принцесса, чтобы не пробуждать у них надежду. Мы не повернём обратно и не станем забирать козу, а спустимся вниз, в долину, к огню и еде, которыми с нами поделятся добрые люди.

— Но подумай, о чём они нас просят, Аксель. — Беатриса заставила мужа остановиться. — Разве когда-нибудь ещё нам представится такая возможность? Только подумай! Мы набрели на это место, так близко от логова Квериг. И эти дети предлагают нам отравленную козу, с помощью которой даже мы, старые и слабые, можем убить дракониху. Подумай, Аксель! Если Квериг издохнет, хмарь тут же рассеется. Кто посмеет сказать, что дети ошиблись и мы не посланы им Господом?

Аксель какое-то время хранил молчание, борясь с искушением оглянуться на каменную хижину.

— И думать нечего, что коза может причинить Квериг какой-нибудь вред, — наконец проговорил он. — Одно дело — убогий огр. Дракониха же способна разметать целую армию. И разве благоразумно паре старых дураков, вроде нас с тобой, бродить возле её логова?