***

Вячеслав Лешков так и не оправился после инсульта, и несколько лет оставшейся ему жизни, провел прикованный к постели.

Было бы интересно узнать, о чем мог думать этот человек, когда смотрел застывшим взглядом в окно? Тот, кто еще недавно был всесильным, теперь в туалет не в состоянии сходить самостоятельно, способен разве что несколько слов неразборчиво промычать.

Сожалел ли о том, что произошло? Действовал бы иначе, будь у него возможность все изменить?

Да, он часто думал, что должен был в первый же день, как увидел, взять себе, спрятать, увезти ту женщину, покорившую его сердце, вызвавшую к жизни темную, непреодолимую страсть. Она принадлежала бы ему безраздельно. Понимал, что из-за своего глупого промедления лишился всего. Женщины, здоровья, положения, сил. Однако, если Вячеслав Лешков о чем-то и сожалел, то только о том, что упустил момент. Ошибся и позволил сопернику опередить себя.

Оглядываясь на свою жизнь, размышляя о ней, Вячеслав Сергеевич мог бы сказать, что только на склоне лет узнал наконец, каково это, мужчине сгорать от страсти. Любить женщину, желать до безумия. Закрывая глаза, замирать от сладкого томления. Представлять ее в своих объятиях, ощущать свое тело юным, наливающимся силой.

Отказался бы от этого, зная наперед, чем все закончится? Пожелал бы никогда не встречать ее, прожить свои дни в покое и богатстве, так и не узнав, что такое жить по-настоящему?

Нет. Пусть это и разрушило его.

Потому что за тот фантом, за иллюзию молодости не жалко было жизнь отдать.

***

Жене господина Лешкова было даже на руку, что тот превратился в инвалида. Кроме ненависти и презрения е нему у нее не осталось ничего, а с его инвалидностью она обрела свободу распоряжаться собой и деньгами. Ирина Васильевна сплавила мужа-паралитика в элитный дом для престарелых, зажила жизнью богатой вдовы и забыла о его существовании.

Вячеслава Сергеевича иногда навещала невестка Марина, реже сын Сергей. Тягостными были для сына эти посещения. Потому что отец, даже парализованный, не находил для него добрых чувств и всегда смотрел с неприязнью. Сын так и не смог понять, за что отец так к нему относился.

Сергей Лешков унаследовал отцовский бизнес, но так как сам он в разные темные хитросплетенные аферы не желал окунаться, занялся только белой его частью, а все теневые проекты взялся курировать тесть, отец Марины.

В тот же год у Сергея с Мариной родилась девочка, а потом еще одна. Может быть не сразу, но они превратились в дружную пару, да еще и со своими общими пикантными секретами.

Вспоминал ли Сергей Елену Маслову? Марина задавалась таким вопросом. Но так как он не уплывал в мечты посреди разговора и не имел привычки смотреть «сквозь нее», как это делают мужчины, мысли которых в этот момент заняты другими женщинами, пришла к выводу, что если и вспоминал, то чисто по-человечески, без всякой романтической подоплеки. Так ли это было на самом деле, она бы все равно не узнала, ибо душа мужчины есть его индивидуальные потемки. А стоит ли бродить впотьмах и искать пятна на солнце?

Казалось бы, жизнь у господ Лешковых благополучно наладилась?

Но нет. Видя, что в руках Марининого отца прибыли возросли, Ирина Лешкова решила потребовать долю, как бы муж-то жив еще, ему тоже что-то положено. Звучало это весьма цинично, потому что за все время она так ни разу мужа и не навестила. Зато его деньги считала своими по праву.

Столкновение интересов окончательно рассорило семью. Имущество разделили. Сергей переписал на мать загородное имение, дом в городе, солидную сумму денег и почти перестал общаться. Слишком неприятный осадок.

Но и это было еще не все.

Выплыло то дело с «изнасилованием». Инна Кисельникова умудрилась от старого Лешкова забеременеть. Родился мальчик. А потом начались суды да тяжбы, анализы ДНК. Доказали отцовство, потребовали долю. В общем, тоже куш неплохой сорвали.

За глупость матери и несдержанность отца пришлось в итоге расплачиваться Сергею с Мариной.

В дальнейшем Ирина Лешкова, будучи свободной и богатой женщиной, пыталась продвигать какие-то бизнес-проекты, завела молодых прихлебателей. Сергей принципиально в дела матери не вмешивался.

Но, то ли у нее к делам не было таланта, то ли доверяла не тем людям, бизнесвумен из нее не вышло. Большие траты, сомнительные вложения, в конце концов, она быстро разорилась. За долги пришлось продать то загородное имение, что отошло ей при разделе имущества, а также и шикарный городской особняк. К тому времени старый Лешков был уже мертв, его счастье, что он всего этого не видел.

Доживала свои дни Ирина Васильевна в бедности, на содержание, что выделял ей сын. Бедность, конечно, относительная, но для нее, привыкшей жить шахиней, это был тяжелейший удар судьбы.

А загородное имение то выкупил для своей жены Белецкий.

Но об этом следует сказать отдельно.

***

Так же отдельно следует рассказать о судьбе Федора Кисельникова.

С того достопамятного дня, когда он, дрожал от страха в закрытой кабинке мужского туалета, держа бесчувственную Ленку в руках, сводный братец Федечка стал практически членом семейства Белецких. И чувствовал себя совсем как любимый домашний питомец. Потому что денег ему Костя давал сколько угодно, и за шалости особо не наказывал.

А Феде-то что? Он, как сам говорил про себя, практически достиг дзэн. Потому что сытая жизнь обеспечена до самой старости, а других амбиций у него не было. И любимая сводная сестра Ленка рядом.

Странный он был человек, и сочетал в себе вещи несочетаемые. Полная беспринципность и подлючесть, и тут же романтизм, доброта и даже внутреннее благородство. Федор странному сочетанию свойств своего характера объяснения не давал, но всегда подозревал, что это Лена, в которую он был тайно влюблен, так на него действовала.

***

Вспоминая теперь первое появление семьи Белецких после более чем двухлетнего отсутствие, можно было бы сказать, что оно всколыхнуло весь столичный бомонд. Супругу Белецкого Елену иначе как «русская донна» в желтой прессе теперь не именовали. Будучи обычной, она всегда одевалась безукоризненно и со вкусом, а уж сделавшись женой олигарха, вообще стала умопомрачительной с точки зрения столичных светских львиц и превратилась в икону стиля. Кстати, где бы Белецкие не появились, всегда появлялись вместе, что тоже служило предметом завистливого обсуждения.

Светские красавицы, еще не так давно распускавшие о ней грязные сплетни, теперь из кожи вон лезли, чтобы набиться в подружки, однако не только манера одеваться у Елены Белецкой была безукоризненная, на память она тоже не жаловалась. А гадость, вроде той, что ей подстроили, поневоле отложится навсегда. Потому ни Гребешковскую, ни Панькову, Лена никогда не принимала у себя. А встретившись с ними где-нибудь на светском мероприятии, была вежлива, но холодна. С ними разве что господин Кисельников, который нередко сопровождал пару Белецких, охотно общался. Но от Феди эти дамы сами нос воротили.