Джон Пакстон, душеприказчик Полковника Своупа, и доктора Фрэнк Холл и Эдвард Стюарт. Чтобы сильно не уходить в сторону от основного повествования – ибо данная ветвь сюжета является совершенно перпендикулярной интересующей нас хронологической линии – сообщим, что этот иск на огромную, совершенно несуразную сумму, в дальнейшем был отозван и вместо него появился другой, более адекватный, на сумму 100 тыс.$. И ответчиком по нему являлся один только Джон Пакстон [как главный источник распространения недостоверной информации]. Причём исковая сумма разбивалась на две равные части – первая половина считалась компенсацией за «прямой ущерб», последовавший от бездоказательных подозрений, а вторая объявлялась штрафом за распространение порочащих сведений (т.е. за то, что Пакстон в своём письме Стюарту написал о подозрениях в адрес Хайда). Иск – точнее, второй из двух исков – следует признать добротным в том смысле, что он обосновывался реально произошедшими событиями и в целом выглядел весьма логичным.

Отбить его было очень сложно. Сумма выглядела по тем временам огромной и её можно было оспаривать, но сама суть претензий истца выглядела рациональной и убедительной. Иск был подан 29 декабря 1909 г.

Таким образом оказался сделан первый выстрел в растянувшейся на многие годы войне двух уважаемых семейств – Своупов и Хайдов.

Пакстон, тайно готовивший Хайду неприятные сюрпризы, сам стал жертвой подобного сюрприза со стороны последнего. Интересно то, что «Мэгги», ещё ничего не зная об иске Беннета Хайда, предприняла попытку «разрулить» конфликт закулисно, по-тихому, то есть успокоить Хайда и тем самым получить время, необходимое для проведения запланированных Пакстоном мероприятий. Чтобы усыпить бдительность разъяренного доктора, «Мэгги» отправила Стюарту Флемингу в Теннеси телеграмму, в которой категорично потребовала, чтобы тот позвонил Беннету Хайду и объяснился с ним. Флеминг должен был убедить доктора в том, что тот будто бы неправильно его понял и Пакстон ни в чём его не обвинял, дескать, вся эта неловкая ситуация возникла лишь потому, что он – Стюарт Флеминг – неудачно сформулировал в письме свою мысль. О чём искренне и сожалеет!

Стюарт проживал в 760 км. от Индепенденса и, конечно же, чувствовал собственную оторванность от эпицентра событий. «Мэгги» Крисман Своуп являлась его прямым конкурентом в борьбе за дядюшкино наследство и верить этой женщине на слово не следовало. Но вот отношение Джона Пакстона было для Стюарта критически важным. Последний понял, что в Канзасе заваривается густая каша, некий очень серьёзный конфликт, и своей эпистолярной несдержанностью Стюарт крепко «подставил» душеприказчика Полковника. А это было чревато весьма неприятными последствиями, способными отразиться на кошельке самого Стюарта. Ведь ему ещё надлежит получить свою долю наследства, а для этого придётся не раз и не два обращаться к Пакстону!

В общем, Флеминг моментально вскочил на сиденье собственного автомобиля и помчался в Колумбию в офис телефонной компании. Там он провёл более 4-х часов, дожидаясь, пока Беннет Хайд вернётся домой и поднимет телефонную трубку.

В конце концов долготерпение его оказалось вознаграждено – Беннет пришёл домой и ответил на вызов телефонистки. Должно быть, он немало удивился, услыхав голос собеседника, ведь они не были настолько близки, чтобы перезваниваться! А когда Беннет Хайд узнал о цели звонка, он, должно быть, от души рассмеялся, ведь ситуация «просчитывалась» без малейших затруднений. Хайд понял, что «Мэгги» испугалась его визита и попыталась успокоить, организовав звонок Стюарта Флеминга.

Не сказав ни слова о поданном иске, доктор Хайд поинтересовался, может ли Флеминг переслать ему письмо, полученное от Пакстона и якобы неправильно пересказанное в дальнейшем Флемингом? Стюарт сообразил, что доктор хочет заполучить важнейшее свидетельство того, что в его адрес действительно высказывались подозрения, и заюлил. Он ответил, что письма давно уже нет – Стюарт сразу же его уничтожил и вообще он переписку не хранит – а то, что смысл этого послания он исказил, то это всего лишь досадная неловкость, обусловленная мигренью и спешкой.

Хайд поулыбался, поблагодарил звонившего за проявленную любезность и повесил трубку.

В это же самое время – то есть в последние дни уходящего 1909 года – важные события происходили в лагере «Мэгги» и Пакстона. Последний вернулся из Чикаго, весьма обнадеженный проведенными там переговорами – Хектоен и Хейнс были готовы отправиться в Индепенденс в любой момент, как только это понадобится заявителям. Доктор Эдвард Стюарт закончил исследование воды, взятой из водопровода в различных частях «резиденции Логана» и не обнаружил в ней бактерий брюшного тифа. А перенос бактерий Salmonella Typhi водой – это, напомним, самая простая и самая вероятная причина заражения тифом.

Кроме того, доктор Виктор Вог (Victor Vaughn, встречается также иное написание фамилии Vaughnan (т. е. Вогнэн)), также приглашенный Пакстоном в качестве независимого эксперта, провёл исследование части рвотной массы Маргарет Своуп, собранной медсестрой Перл Келлар вечером 12 декабря. Биологические образцы он получил 23 декабря и через неделю сообщил Пакстону, что никаких ядовитых веществ не обнаружил, на что Пакстон весьма здраво ответил, что таковые должны существовать, поскольку Хайд раздавал всем пилюли со стрихнином. А стало быть, стрихнин должен присутствовать в содержимом желудка! Момент этот очень важен – ещё в декабре 1909 г. Пакстон заговорил о стрихнине в пилюлях, что впоследствии, кстати, яростно отрицал. Доктор Вог пообещал ему провести повторные анализы и сделать это в присутствии другого специалиста, дабы исключить какие-либо подозрения, связанные с неточностью либо некомпетентностью проверяющего.

В первые дни наступившего 1910 года Джон Пакстон встретился с Бенджамином Цвартом (B. H. Zwart), коронером округа Джексон (Jackson county), к территории ответственности которого относился город Индепенденс. Этот персонаж в настоящей истории сугубо проходной, своего рода «говорящая голова», которая ни на что не влияла, но, упоминая об этом человеке, автор хочет сделать небольшое уточнение. Мне известно, что отдельные читатели изучают мои работы очень придирчиво и даже въедливо, они очень радуются, когда им удаётся найти какую-либо нестыковку или ошибку. В подавляющем большинстве случаев эти ошибки и нестыковки кажущиеся и объясняются отнюдь не незнанием автора, а спецификой восприятия моих въедливых читателей. Если кто-то из их числа пожелает углубиться в историю правоохранительных служб штата Миссури, то он с некоторой долей вероятности сможет обнаружить информацию о смерти в ноябре 1906 г. врача офиса коронера B. H. Zwart’а. И тогда въедливый читатель с удовлетворением воскликнет: «Господин Ракитин, опять у вас косяки, вы пишете о том, что Бен Цварт был коронером в 1910 г., а не знаете того, что он умер тремя годами ранее! Ха-ха, шах и мат вам, гражданин бездарный писатель…» Так вот, автор считает необходимым сообщить, что ему известно о смерти полного тёзки коронера и его сослуживце в ноябре 1906 г., но это разные люди, хотя и родственники. Вообще семья Цварт была довольно велика и в то самое время, о котором сейчас идёт речь – то есть в начале 1910 г. – доктор Цварт был занят дележом довольно большого наследства, доставшегося ему в округе Айрон, штат Миссури, на которое кроме него претендовали братья Альберт и Джозеф и сестрица Рене.

Итак, Пакстон встретился с коронером Цвартом и обрисовал ту ситуацию, что сложилась вокруг наследников имущества Полковника. Он объяснил, что коронер из Иллинойса и опытный химик готовы подключиться к расследованию в качестве приглашенных экспертов и службе коронера округа Джексон в это грязное дело влезать вообще не придётся. Ну, то есть, почти не придётся… Надлежит лишь возбудить официальное дознание по факту подозрительной смерти членов семьи Своуп, разрешить эксгумацию и… на этом всё! Дальше мы всё сделаем сами!

Коронер прислушался к совету Джона Пакстона и не стал чинить препоны его начинанию. Цварт прекрасно понимал, что впереди большие дрязги в борьбе за огромное наследство и ему во всех смыслах лучше остаться в стороне. Коронер уточнил, что Пакстону требуется именно сейчас? И душеприказчик Полковника ответил, что ему необходимы письменные разрешения на эксгумации тел Томаса Своупа [Полковника] и племянника