С того дня в «резиденции Логана» воцарилась по-настоящему тревожная и гнетущая атмосфера. Незримый недуг, атаковавший обитателей роскошного особняка, был страшен и не знал жалости. Всякий, находившийся в доме, не мог не задаваться вопросом: «кто же окажется следующим?» Удивительная дело, но «Мэгги» Крисман Своуп, женщина не совсем здоровая и уже немолодая [она родилась 12 июня 1855 г. и тогда ей шёл 55-й год], оказалась невосприимчива к болезни.

Брюшной тиф между тем продолжал пожинать свою жатву. 9 декабря заболела брюшным тифом Сара Своуп, 14-летняя дочь «Мэгги» и Логана, последний их ребёнок.

Через день – 11 декабря – с брюшным тифом слегла Стелла Своуп (Stella Swope), двоюродная сестра Полковника и Логана Своупа.

Утром следующего дня – 12 декабря – Маргарет Своуп, 21-летняя дочь «Мэгги» и Логана, заболевшая тифом раньше всех [1 декабря] почувствовала заметное облегчение. Несмотря на общую слабость и упадок сил, она несколько раз в течение дня поднималась с постели и ходила по комнате, также она написала несколько коротких писем и почитала дамские журналы.

Вечером в её спальню зашёл доктор Хайд, обходивший тогда многочисленных больных, и немного поговорил с девушкой. Общение Маргарет и Беннета проходило в присутствии медсестры Перл Келлар. Последняя в тот вечер следила за состоянием не только Маргарет, но и других заболевших, находившихся в резиденции Логана. Перл знала, что в это же время в доме обходом больных занят доктор Твайман. Беннет Хайд во время разговора с Маргарет посоветовал ей воспользоваться "пищевыми капсулами", призванными стимулировать аппетит и тонус. Он заверил, что такие капсулы могут очень полезны выздоравливающим и оставил девушке на пробу 1 штуку.

После этого он попрощался с Маргарет и вышел из комнаты.

Маргарет не стала пить предложенную капсулу сразу. Она оставила её на тумбочке для того, чтобы принять перед сном с прочими лекарствами. Спустя некоторое время, возможно, час или около того, девушка решила лечь спать, но перед тем следовало выполнить все врачебные назначения. Она попросила медсестру Келлар дать ей стакан воды и в её присутствии выпила пилюли и порошки, лежавшие на тумбочке.

Медсестра оставалась рядом, дабы убедиться, что приём лекарств не привёл к неожиданным последствиям. И не зря, её бдительность спасла девушке жизнь! Через несколько минут после приёма порошков и пилюль, Маргарет стала бить сначала сильная дрожь, а затем – необычные судороги. Тело девушки стало скручиваться, а мышцы челюстей и шеи напряглись до такой степени, что она не могла членораздельно говорить. Медсестра моментально сориентировалась в обстановке и побежала на поиски доктора Тваймана.

Не прошло минуты, как доктор оказался перед кроватью больной. Примчался также и доктор Хайд, не успевший ещё уехать домой. Твайман, не мешкая, размешал в стакане воды рвотный порошок и влил его в рот Маргарет. Последовавшая рвота принесла облегчение, судороги быстро прекратились, девушка получила возможность перевести дыхание. В это время доктор Хайд набрал в шприц камфорное масло и сделал Маргарет инъекцию. Постепенно состояние девушки улучшилось, она успокоилась и смогла уснуть.

Однако не успокоились доктор Твайман и медсестра Келлар. Случившееся с Маргарет очень напомнило то, что происходило прежде с Полковником Своупом и его сыном Уилльямом. И доктор, и медсестра были крайне озадачены произошедшим на их глазах. Твайман распорядился собрать рвотную массу, исторгнутую из желудка Маргарет, и сохранить её в надежном месте. Доктор Хайд не слышал, как Твайман отдал распоряжение, но видел, чем занималась медсестра. Надо сказать, что тогда же доктора попросил медсестру никому не рассказывать о случившемся и полная тайна была сохранена, но не в отношении Хайда – тот несомненно что-то заподозрил.

Перл Келлар в точности выполнила оба распоряжение Тваймана. Сам же доктор почти сразу же покинул «резиденцию Логана», поскольку он и так провёл здесь много времени, а у него ещё имелись больные, которых следовало навестить.

Между тем, события вечера 12 декабря отнюдь не ограничились изложенным выше. Как уже упоминалось ранее, «резиденция Логана» располагалась на прямоугольном участке со сторонами приблизительно 250 на 310 метров [площадью 19 акров] – на этой территории размещался не только сам дом, но и облагороженный парк с кустами, клумбами, качелями и т. п. В зимнее время там никаких клумб и качелей, разумеется, не было, но между густых кустов и деревьев имелись тропинки, по которым любил гулять перед сном Томас Своуп-младший. Поздним вечером 12 декабря он также вышел подышать морозным воздухом на сон грядущий.

В какой-то момент Томас увидел, как из дома вышел доктор Хайд, направившийся к своему автомобилю, стоявшему на проезжей части улицы. Пройдя несколько метров прочь от дома, доктор что-то достал из внутреннего кармана и… бросил в снег перед собой. Оглянувшись по сторонам и не заметив стоявшего в тени дома Томаса, доктор принялся топтать каблуком то, что перед тем бросил в снег. После этих действий, довольно странных для мужчины его лет и положения, он сел в автомашину и уехал.

Томас Хантон Своуп. За несколько лет до описываемых событий доктор Беннет Хайд спас Томаса, когда жизнь последнего находилась в опасности. И по иронии Судьбы в декабре 1909 года именно Томас стал тем человеком, чей рассказ стал спусковым крючком острого конфликта.

Томас, крайне озадаченный и заинтригованный увиденным, подошёл к тому месту, где доктор минутой ранее что-то пытался растоптать в снегу. Ему понадобилось несколько минут внимательный поисков, прежде чем он выудил из сугроба… раздавленную ботинком желатиновую оболочку от лекарственной капсулы. Примерно такие пилюли доктор Хайд раздавал заболевшим для улучшения пищеварения.

Завернув находку в платок, молодой человек отправился к матери, рассказал ей об увиденном и продемонстрировал то, что находилось в платке. Мы не знаем достоверно, возникли ли у «Мэгги» к тому времени какие-либо подозрения о причинах странной заболеваемости обитателей её дома, но рассказ сына, по-видимому, упал на подготовленную почву. Мать распорядилась срочно разыскать доктора Тваймана.

Но оказалось, что врач уже уехал из дома и куда он направился, никто не знал. Тогда «Мэгги» позвонила Пакстону и попросила его незамедлительно приехать. Нотариус и душеприказчик Полковника приехал со всей возможной скоростью. Между «Мэгги» и Пакстоном состоялся приватный обмен мнениями. Мы можем только догадываться, о чём они разговаривали, но обмен мнениями получился весьма плодотворным. «Мэгги» и Пакстон поняли, что череду заболеваний и смертей очень сложно объяснить естественным ходом событий.

Поскольку всё происходившее могло привести к перераспределению значительных денежных сумм, получаемых семьёй по завещанию Полковника, должен был существовать некий выгодополучатель от всей этой череды болезней и смертей.

Но поскольку дело было очень деликатным и чревато страшным скандалом, действовать надлежало с чрезвычайной осторожностью. Перво-наперво, «Мэгги» и душеприказчик договорились никого не оповещать о возникших подозрениях. Кроме того, Пакстон пообещал привлечь в качестве независимых консультантов двух авторитетных врачей – Фрэнка Холла (Frank Hall) и Эдварда Стюарта (Edward L. Stewart) – которым следовало поручить проверку всех назначений, сделанных Твайманом и Хайдом, а также экспертизу лекарств, которые принимали заболевшие. Также предполагалось проверить воду в доме и систему водоснабжения и канализации, поскольку нельзя было полностью исключить вероятность заражения из-за неправильного функционирования инженерных сетей.

14 декабря одна из дочерей матушки «Мэгги» – 23-летняя Люси Ли – возвратилась из продолжительной поездки в Европу. В гавани Нью-Йорка её встретил Беннет Хайд, свояк, почти что родной человек! Он был один, Франсиз не поехала с ним встречать сестричку, поскольку находилась в положении. Этой радостной новостью Беннет не преминул поделиться со свояченицей, также он рассказал ей и о других новостях, менее приятных – тифе, который преследует семью и безвременной смерти Уилльяма, старшего брата Люси Ли.

Несколько дней Люси Ли и Беннет провели в Нью-Йорке, ежедневно встречаясь и обедая, а вечером 16 декабря поездом отправились