Вобщем, этих «если» имеется вагон инебольшая тележка. Нобудем смотреть навещи соптимизмом!

Теперь мои шансы навыживание при прямом столкновении совсадником накабане значительно подрастают. Плохо, что броня существует пока вединственном экземпляре. Номне, как Лорду иполагается быть наострие атаки, так что всё честно.

—Язаэтот доспех взял второй уровень Кузнеца,— хвастливо задирает нос Тохич.

Зачто моментально получает подзатыльник отБотана.

—Смотри, носярой непробей крышу над собой, мастер-бронник,— саркастически выдаёт тот.

—Злой ты, Ботан. Тебя поэтому так ипрозвали. Неумеешь тызадрузей радоваться, душнила,— обиженно произносит Тохич.

—Яумею разделять работу ивеселье— равнодушно складывает руки нагруди его собеседник.

Ивсё жеизэтой парочки вышел отличный дуэт. Кто бымог предположить, что недавний гопник, Тохич, так легко найдёт общий язык сБотаном, скоторым онраньше даже инезаговорил бы. Точно также Майор иМихалыч. Казалось бы, ничего общего. Атеперь сдружились так, что водой неразольёшь.

Система воистину даёт нам всем новый шанс вжизни. Осталось только сделать так, чтобы оннеоборвался слишком быстро.

—Хорошо, выоба отлично поработали. Думаю, сегодня вам лучше закончить пораньше. Уже утром план «Везувий» будет приведён висполнение. Апотому янежелаю видеть вместо вас двух невыспавшихся зомби,— усмехаюсь я, отчего дуэт невольно отводит взгляд.

—Да, сон… Было бы, а-а-а-м, неплохо,— смачно зевает Тохич.

Ботан согласно кивает, потирая красные отнедосыпа глаза.

—Тогда это приказ Лорда. Шуруйте набоковую, амыбез вас закончим сприготовлениями,— командую я, покидая кузницу.

Осталось совсем немного.

Следующим утром всё решится.

* * *

Этой женочью одинокая фигура перелезает через забор, используя уже всеми позабытую, после появления ворот, лестницу, инебольшой моток верёвки.

Для побега она выбирает самый край частокола итак иостаётся незамеченной для усталого наблюдателя насмотровой вышке. Тем более что тот следит залесом, анезапосёлком.

Ктому жедействовала она крайне осторожно, опасаясь издать даже лишний шорох.

Преодолев ползком открытый участок перед долиной, фигура скрывается втенях лесной чащи, так иневыдав себя.

* * *

Вэту женочь неспокойно было ивлагере кабаньих наездников. Два его лидера вели беседу, которая больше напоминала спор, авременами— ругань.

Передовая база представляла изсебя огороженный невысоким частоколом участок.

Сначала онвозводился исключительно как загон для кабанов. Именно здесь, взападной части кластера располагались ореховые идубовые рощицы, вкоторых обожали кормиться эти животные.

Когда жезадрожали границы назападе июго-западе, тозагон споро трансформировался впередовую базу рейдеров. Своего рода опорный пункт, изкоторого выдвигались боевые отряды икуда свозили добычу ирабов.

Постройки сколотили наскорую руку. Барак для пехотинцев, открытые стойла для хогов, клетки для рабов иотдельная хижина для руководства.

Вней проживало трое всадников, ноодин изних— Карл, так иневернулся изпохода. Его судьба ибыла предметом спора, так жекак ипланы наближайшее будущее.

Именно здесь сейчас ихмурил брови лидер рейда Гюнтер, глядя наразложенную настоле грубо выполненную карту.

Ведь кто бычто ниговорил, абайкеры ивпрежнем мире понимали ценность информации. Они всегда вели бухгалтерию втолстых тетрадках, записывая прибыль отавтомастерской идвух собственных бензоколонок.

Настоящую бухгалтерию, ането, что сдавалось вналоговых отчётах.

Так издесь всадники никогда незабывали картографировать свои вылазки. Да, очень небрежно игрубо, нодаже так это давало какое-никакое представление отерриториях вокруг них.

—Ятебе говорю, нужно атаковать сейчас! Иникак иначе! Группа Карла разбита. Это уже ясно, как божий одуванчик!— возмущался лидер второй группы наездников.

Если Гюнтера можно было назвать капитаном вообще всех байкеров, конечно, после Джо-Джо, товот Суровый, мог смело назвать себя третьим вихиерархии.

Наглый, хитрый ижадный чертила.

Худощавый, как спичка, сутулый, ностоль жевысокомерный ибезжалостный. Этот ублюдок инаЗемле ходил награни закона, атут ему вообще раздолье.

Грабит, насилует, убивает исжигает. Как какое-то животное, честное слово, анечеловек.

Правда большая часть байкеров неушла далеко отСурового. Почуяв свободу, они словно сцепи сорвались. Гюнтеру это совершенно ненравилось.

Онлюбил байки засвободу иадреналин, закакую-то историю, вконце концов! Анепотому, что можно погонять откопов или корчить изсебя преступника.

Гюнтер старался держать своих людей вежовых рукавицах, требуя только необходимого инедопуская лишней жестокости.

Новот обостальных группах онтакого сказать немог.

Ужбольно сильным было чувство вседозволенности.

ИСуровый прямо-таки являлся воплощением всей этой мерзости, скоторой онипытался бороться.

Его заместитель был тем ещё отбросом.

Такого мнения онём всегда был Гюнтер.

Прикрыв веки исделав спокойный вздох, онхмуро глядит нанетерпеливого собеседника.

—Это большой риск. Раз они разбили Карла, тосмогут уничтожить инас всех. Вдруг уних есть какое-то оружие, окотором мынезнаем?— говори он,— Что будет, если они разобьют инас? Мылишимся двух третей всей военной силы. Что будет втаком случае, тыподумал?

Суровый жетолько играет желваками, азатем ударяет кулаком постолу.

Гюнтер никак наэто нереагирует, даже бровью неведёт.

—Дачто жтызабаран такой осторожный⁈ Сам непонимаешь разве? Джо-Джо уже наверняка знает огибели его парней! Аэто значит, что если мыневернёмся спобедой, тополетят головы! Впрочем,— Суровый ухмыляется,— Первой слетит твоя башка. Я-то, вотличие отнекоторых, захватил целый регион, принёс добычу ирабов. Ачто ты? Сидишь тут как черепаха, спрятавшись впанцирь, ибоишься иносу высунуть. Смешно!

—Поосторожнее сословами, Суровый,— раздражённо говорит Гюнтер.

—Аточто? Убьёшь меня? Тогда Джо-Джо открутит тебе голову идаже неповедёт бровью! Ядля тебя неприкасаем, приятель!— дерзко откидывается парень наспинку стула.

Ихспор нарушает стук вдверь.

—Давходи уже!— бросает всторону дверей Суровый.

Уголок рта Гюнтера дёргается отстоль явного несоблюдения субординации.

Сука, онего точно однажды задушит.

Напороге появляется запыхавшийся кнехт.

«Он, вроде бы, должен был стоять настраже,»— думает Гюнтер.

—Что там?— раздражённо спрашивает он.