– Я понимаю. Если бы у Бориса Ивановича собирался весь народ, отслуживший в его батальоне, получился бы еще один день десантника.

– Вроде того, – согласился Круглов. – Ну, рассказывай, как ты дошел до жизни такой? Хотя погоди. Комбат приказал вывозить тебя подышать свежим воздухом. Сказал, что жена за тобой прекрасно ухаживает, но катать инвалидную коляску – не женское дело.

– Очень кстати, я здорово истосковался по свежему воздуху, – обрадовался Никита, подумав, что наедине он выложит Круглову свои опасения.

Но уже через несколько минут гулять на свежем воздухе ему расхотелось. В палате нарисовался еще один гость, чье появление вызвало на лице Старикова гримасу ужаса. Он догадывался, что Болт появился здесь вовсе не для того, чтобы пожелать ему скорейшего выздоровления. А тот уверенно шагнул к Никите, оттер в сторону Круглова и бросил ему:

– Иди, мужик, погуляй.

Николай хладнокровно посмотрел бандиту в глаза:

– Ты кто такой? Может, доктор, если здесь распоряжаешься? Тогда почему не в белом халате?

– Ты у меня окажешься в белых тапочках, если будешь задавать дурацкие вопросы, – зло ответил Болт.

Он был на полголовы выше Круглова, шире в плечах, и поэтому его угроза казалась вполне осуществимой. Все обитатели палаты ощутили исходящую от него опасность. Страх перевесил желание заступиться за Старикова, и они молчали, мысленно укоряя себя за трусость. Только Николай осмелился дать отпор бандиту. Он невозмутимо посоветовал незваному гостю:

– Мне почему-то кажется, что Никиту раздражает твое присутствие. А больных нельзя волновать. Поэтому тебе лучше уйти.

– Мужик, у тебя проблемы со слухом? Я же тебе сказал, чтобы ты исчез. Или хочешь оказаться в койке рядом со своим приятелем?

– Глаза разуй. Тут больше нет свободных мест. Однако на место в соседней палате ты уже напросился.

– Ну все, козел, ты меня достал! За свои слова тебе придется ответить.

– Отвечу, только не здесь. Глупо устраивать разборки прямо в больничной палате.

Болт тут же изрек классическую фразу «идем выйдем», после чего оба противника спустились вниз и, не сговариваясь, двинулись в парк. Бандит хранил уверенность в собственных силах, однако вызывающее поведение Круглова привело его в легкое замешательство. Отчего мужик так резко залупается? У него крыша съехала или в кармане лежит какое-то оружие? Если нож или шокер, то зря он выпендривается, клоун. Имея бойцовую подготовку и опыт многочисленных драк, Болт знал, как победить человека с холодным оружием. А вот если мужик заныкал ствол, дело худо. Против убийственного свинца нет приемов, хотя и бродят слухи о восточных кудесниках-единоборцах, якобы способных уворачиваться от пули. Но Болт в подобную фигню не верил. Как увернуться от того, чего не видишь? Поэтому он старался держаться на таком расстоянии от Круглова, чтобы тот не успел выхватить и нацелить пистолет.

Николай свернул на укромную полянку. Вопреки опасениям бандита он не вооружился даже завалящим ножичком.

«Хана ему. Сейчас уляжется на травку в глубокой отключке», – мысленно торжествовал Болт.

Его заблуждения были простительны: ему не доводилось видеть тренировок бойцов десантно-штурмового батальона, он не представлял их возможностей. А Круглов до сих пор хаживал в спортзал и поддерживал хорошую физическую форму не тренажерами, вгоняющими его в тоску, а спаррингами в полусоревновательном варианте. Конечно, у Болта имелись хорошие шансы на то, чтобы сдержать свое обещание, отнесись он к противнику серьезно. Только Болт уже предвкушал скорую расправу и попытался опрокинуть Круглова на землю незамысловатым прямым ударом в голову. Он удивился, когда его кулак рассек воздух, не нанеся ни малейшего ущерба противнику. Удивление было сильным, но недолгим. Николай провел ответную атаку. Задача его заметно упростилась, поскольку Болт, влекомый силой инерции, потерял равновесие и сделал шаг вперед, на долю секунды выключившись из поединка. Он совершил ошибку, за которую беспощадно наказывают даже на детских соревнованиях.

А Круглов был далеко не мальчик. В глазах у Болта вспыхнули искры. Эта иллюминация длилась совсем чуть-чуть, ее сменила всепоглощающая чернота. Грузное тело шмякнулось на землю. Когда Болт очнулся, Круглов наступил ему ногой на лицо:

– Если я еще раз тебя здесь увижу, руки-ноги переломаю. Ты меня понял?

Болт понял. Очень часто в последнее время у его дружков случались аналогичные повреждения. А он слишком дорожил своими конечностями, чтобы ради беседы с каким-то барыгой рисковать ими. И сейчас его беспокоил один вопрос: «Что бы такое соврать Кузнецу?»

Глава 22

К Рублеву приехала Эльвира. Раньше племяшка только звонила время от времени, коротко сообщала о своей студенческой жизни, а тут вдруг напросилась в гости. У Комбата даже мелькнула вздорная мысль, что девочка соскучилась, хотя в общежитии легко истосковаться по родному дому, его теплу и уюту, привычному с младенчества, но никак не по жилищу закоренелого холостяка, у которого она и побыла-то всего ничего.

Рублев обрадовался, сбегал за тортиком. Эльвира внешне казалась довольной, рассказывала о своем московском житье-бытье, говорила о том, какие у нее появились замечательные подруги, но Комбат чувствовал какую-то внутреннюю напряженность, сковывающую племянницу. И она явно тянула время, медленно, без особого желания ела торт, бесконечно тараторила, несколько раз пересказывая одно и то же. А потом как бы случайно взглянула на часы и в притворном испуге воскликнула:

– Ой, уже так поздно! Дядя Боря, можно я у вас переночую, а то боюсь ночью возвращаться в общежитие.

– Нет! – отрубил Комбат. – Нельзя до тех пор, пока ты не расскажешь мне о том, что у тебя произошло.

– А почему вы решили, что у меня что-то произошло?

– У тебя это на лбу написано. Ты время не тяни, а то действительно уедешь отсюда ночью, если вздумаешь молчать.

Эльвира вздохнула и начала свой рассказ. История с ней приключилась по большому счету банальная: две девочки не поделили мальчика. Случилась это, когда Эльвира впервые отправилась на студенческие танцульки. Там за ней принялся ухаживать симпатичный молодой человек, оказавшийся третьекурсником. Эльвире еще никогда не оказывали такие галантные знаки внимания. В школе ребята были гораздо проще: когда перестали дергать за косички, норовили залезть под юбку. Иногда молча, а порой говоря такие слова, что лучше бы