епископа Льва. Но, несмотря на эту внешнюю силу и страх, наводимый племенем вандалов, государство Вандальское было непрочно и просуществовало недолго. Через сто лет в 534 году оно было завоевано Велизарием, полководцем императора Юстиниана.

Причина непрочности нового государства лежала в тех отношениях, в которые победители стали к побежденному ими римскому населению провинции. Отношения эти определяются, с одной стороны, характером и обстоятельствами завоевания, с другой – религиозным антагонизмом арианства и католичества. Завоевание совершилось быстро и без всякого согласия, хотя бы формального и наружного, со стороны императора, и всего менее – в союзе с местным населением. Завоевание это представляет полную противоположность завоеваниям вестготов и франков, которые основались на землях империи в согласии с провинциалами и во всяком случае постепенно, а затем вступили и в тесный союз с местным галло-римским населением.

Вандалы же своим господством в Африке обязаны были только своему мечу, как на это прямо указывал преемник Гейзериха, говоря, что он обязан своими владениями только Богу, то есть завоеванию и наследственному праву последнее упрочено и точнее определено именно Гейзерихом. Таким образом, римское население оказалось просто в положении побежденного народа, доставшегося во власть врагу и очутившегося в положении военнопленного. Обратим внимание на одну знаменательную черту в отношениях вандалов к Риму: государства, образовавшиеся на римской почве, не чеканили собственной, присвоенной только им монеты, а имели на монетах своих изображение императора римского; одни только вандальские монеты «автономны», как говорится в нумизматике, и золотых вандальских монет с изображением императора не встречается.

Что касается отношения победителей к провинциалам, мы должны отметить две группы.

1. Католический клир, сильный своей многочисленностью, крепкой организацией, богатством, своими отношениями к Риму и Византии.

2. Класс землевладельцев, зажиточных и образованных, почти наследственно владевших важнейшими должностями, одним словом, некоторого рода дворянство. Последнее уже своим богатством вызывало жадность завоевателей, первые возбуждали нерасположение и антагонизм религиозным отличием. Только за счет высшего класса могла быть удовлетворена та надежда на добычу и привольную жизнь, которая манила вандалов через море в далекую Африку.

Точные известия о судьбе, постигшей это римское дворянство, немногочисленны и, в сущности, относятся только к одному городу, зато к такому, где сосредоточивались высшие представители сословия и где они жили в наибольшем количестве, а именно к Карфагену. Источники указывают на особенное преследование нобилей (nobiles senatores). В отличие от других варваров вандалы утвердились сплошной массой в области Карфагена, и очевидно, что туземное население не могло быть пощажено. Вандальское завоевание отличалось здесь крайней жестокостью, особенно сильно, по свидетельству Виктора Витенского (Victor Vi-tensis),[63] пострадали землевладельцы. Гейзерих, по словам его, взял многие знатные семейства в плен, приказав им отдать все свое золото и драгоценности; в другом месте писатель говорит, что многие из туземных нобилей были изгнаны, убиты, казнены как преступники или обращены в крепостных и даже рабов на земле прежних своих имений.

Но все-таки не следует считать это преследование систематическим истреблением. И после завоевания в проконсульстве встречаются римляне; иногда они даже занимают высшие должности при дворе, и, несмотря на все дальнейшие притеснения, большое число их удержалось во все время вандальского господства; также в муниципальном управлении и многие должности в сенате были заняты ими. Они-то первые и пристали через 100 лет, вместе с духовенством, к войскам Велизария. Из среды остального дворянства вне Карфагена многие подверглись также изгнанию или смерти, вообще же положение их определилось в таком виде.

Самых знатнейших постигла самая горькая участь. Имения их король захватил для себя и сыновей, чтобы вести хозяйство посредством несвободных вандалов или местных рабов (servi); вместе с тем и прежние владельцы были оставлены на своей земле рабами, по свидетельству Прокопия.

Конечно, можно предположить, что слова Прокопия не должны быть понимаемы буквально, что под «рабским» состоянием разумеется у него и «крепостное» состояние, колонат, то есть что король Гейзерих и его сыновья иногда оставляли прежних владельцев на их землях в виде полусвободных и податных людей в виде колонов, а не только рабов.

Прежние собственники тех земель, которые достались в виде отдельных участков вандалам, хотя и остались лично свободными, но были лишены своей поземельной собственности, впали в нищету и сделались совершенно бесполезными. Вандалы не поступали подобно другим варварам, которые оставляли известную, хотя незначительную часть земли (⅓) провинциалам. Они все поселились сплошной массой в так называемой проконсульской провинции (Africa Proconsularis). Прежние жители должны были покориться, или, в иных случаях, им предоставлялось самим решать: или уходить ни с чем, или же, покорившись, обратиться в рабов или колонов. В остальных частях, особенно на окраинах, в пограничных провинциях, где земля была хуже, остались многочисленные землевладельцы лично свободными на своих участках, но только их обременили огромными податями, тем более тяжелыми, что вандалы сами за лучшую землю не платили ничего. В житиях святых (например, Vita Sancti Fulgentii)[64] довольно часто встречаются указания на то, что тот или другой благочестивый человек знатного происхождения (nobilissi-mus) пожертвовал в пользу католической церкви свою землю, свое поле, что есть ясное доказательство, что не все землевладельцы подверглись одинаковой участи.

Но особенно тяжелыми были перемены для католической церкви, до сих пор столь богатой, занимавшей здесь прочно установившееся положение, незадолго до того прославленной и возвеличенной деятельностью Августина. Число епископских кафедр, простиравшихся до 500, показывает нам прочное положение церкви в стране, под ее покровом выросли и прославились знаменитые Отцы – Орозий, Виктор Витенский и другие католические деятели. Вандалы, благодаря своему близкому родству с готами, познакомились с переводом Святого Писания и стали арианами, а после завоевания Африки возвели страшное гонение на католическую церковь. Нетерпимость вандалов-ариан обнаружилась уже при Гейзерихе и особенно усилилась при его преемниках. Казалось бы странным, откуда явился подобный фанатизм у германцев, даже в языческие времена не имевших привычки стеснять свободу совести, не отличавшихся никогда духом прозелитизма, относившихся совершенно пассивно к религиозным воззрениям других. Один из новейших исследователей этого вопроса Dahn F. говорит, что причину надо искать в поведении самой католической церкви.

Само население, по его мнению, а также католическое духовенство, сохранившее привязанность к древнему Риму и к Византии, враждебно относится к варварам-арианам; оно завязывало отношения и начинало интриги, вызывавшие подозрения вандалов, что все эти козни строятся против их политического господства в стране. Все это возбуждало ненависть и вело к преследованиям. Иногда гонение имело вид возмездия за преследования ариан, что прямо даже высказывается в эдиктах Гунериха,39 одного из преемников Гейзериха. Наконец, арианская церковь, основавшаяся здесь недавно, не имевшая никаких богатств, должна была наделить