меньше как глупец, который ничем не интересуется, кроме своей работы и дальше своего носа ничего не видит, — не без издевки заметил Шагоди. — И я искренне сожалею, что Петя так тщательно скрывал свою столь богатую фантазию…

— Уж не обиделся ли ты?

— Нет, только я не люблю подобные разглагольствования. Наука остается наукой, поскольку она опирается на факты и реальные явления. Полет, компьютеры, динамика, сила тяги, электрическое поле — все это действительно интересно. А приключения Икара, чудеса в решете, фокусы-мокусы, мифы и бог знает что еще — ерунда.

— Подожди. Ты помнишь, как мы, сидя в библиотеке, наткнулись на книгу Кларка… Как же она называлась?..

— «Профиль будущего», — подсказал мне Шагоди.

— Она у меня есть.

— Ее уже переводят на венгерский. Скоро книга выйдет, и все с удовольствием будут читать ее и, разумеется, раскупят, так как в ней очень много нового.

— Я хотел бы кое-что процитировать из нее.

— Не нужно, я достаточно хорошо знаю ее.

— И все же…

— Пожалуйста.

Я достал с книжной полки томик Кларка и начал листать, ища нужное место.

— Вот послушай ты, супермен, — сказал я Шагоди и стал читать: — «Когда был изобретен первый паровоз, некоторые физики утверждали, что при скорости в тридцать миль все живое задохнется». А в начале столетия известный астроном Ньюком говорил, что «современные материалы, машины и топливо не позволяют создать такой летательный аппарат, с помощью которого человек мог бы преодолеть большие расстояния». А в тысяча девятьсот пятьдесят шестом году английский королевский астроном Вули заявил, что «мечта о космических полетах — блеф». Далее тут приводятся факты, с помощью которых ученые доказывают, что полет человека на Луну и возвращение обратно на Землю невозможны хотя бы потому, что для доставки туда полкилограмма полезного груза надо будет сжечь один миллион тонн горючего. А ведь русский ученый Циолковский еще задолго до этого говорил, что в качестве космического топлива нужно использовать не нитроглицерин, а смесь керосина и жидкого кислорода, от сгорания которых высвобождается гораздо большее количество энергии…

Шагоди отпил из рюмки глоток палинки и, глядя прямо перед собой, сказал:

— Ученый всегда должен исходить из реального, из того, что есть в данный момент. Понимаю, что и в среде ученых были, есть и будут невежды. И все же именно они, ученые, сделали возможным совершать космические полеты. Именно они создали физику атомного ядра, изобрели счетно-решающие машины. Разве не так? Они — мастера точных наук. А если это так, тогда я не вижу причин для спора.

Я захлопнул книгу и, направляясь к книжной полке, раздраженно сказал:

— Дорогой мой, Кларк в своем труде цитирует Роджера, который жил еще в тринадцатом веке и уже тогда, в период мрачного средневековья, писал, что придет время, когда человек построит такой быстроходный корабль, машинами которого будет управлять один-единственный человек! Построит такие летающие аппараты с искусственными крыльями, в которых будут летать люди! Появятся машины, которые смогут передвигаться с людьми по дну океана!

— Ну и что из этого? — холодно спросил Шагоди. — Я тоже могу кое-что написать, а ты написанное мною положи в капсулу из нержавеющего металла, чтобы наши потомки могли прочитать. Я напишу, что в будущем человек будет летать на различные планеты, потом поселится на Луне, будет летать из одной галактики в другую. Возможно, этого не будет, а может, и будет, и тогда меня причислят к гениальным ученым… Да, кстати, почему ты вдруг так раскричался?

— Фу-ты… Ну хорошо… — Я стал говорить спокойнее. — Ты, который летает на МиГ-21, пользуется достижениями последнего слова техники, еще осмеливаешься говорить «возможно, не будет, а может, и будет».

— Да потому, что у физики и математики свои законы, которые никто не в силах изменить, — со злостью сказал Шагоди. — Например, такие понятия, как абсолютный нуль, скорость распространения света… Дальше перечислять или не надо? И выбросьте вы раз и навсегда из своих голов мысль о том, что и на других планетах есть люди или подобные им живые существа! Для их существования необходимы точно такое же, как у нас, солнечное освещение, точно такая же атмосфера, такие же продукты питания. И так далее и тому подобное… А такой возможности, что где-то в солнечной системе может существовать небесное тело — точная копия нашей Земли — быть не может или, по крайней мере, вероятность этого ничтожна. У человека нет подобных ему живых существ в космическом пространстве. Человек сам по себе — создание неповторимое.

— Именно в силу своего такого особого положения человек должен максимально использовать все для своей же пользы, не так ли? — спросил я Шагоди.

— Вон куда ты свернул! — Шагоди зло посмотрел на меня. Лицо его стало серьезным.

Я не знал, что ответить другу, потому что чувствовал, что я действительно далеко зашел. И снова в глубине души у меня возникло подозрение: а не было ли чего-нибудь между Шагоди и Катей? Вспомнил я и историю с Самсоном.

В тот вечер мы много пили, и я чувствовал, что меня так и подмывает проверить свои подозрения. Я решил следить за собой, чтобы не наговорить лишнего.

— Видишь ли, я всего лишь попытался проследить ход твоих мыслей с философской, так сказать, точки зрения… Я хотел выяснить нечто важное… Подожди, чего же именно я хотел?.. Да, вспомнил! Первая глава книги Кларка заканчивается фразой: «наука опирается не только на логику, но и на человеческое воображение, которое противостоит логике». Кларк, правда, об этом не писал, а я скажу, что человеческое воображение, фантазия может даже одержать верх над логикой. И это я хочу подчеркнуть. В этом, собственно, причина нашего спора.

— Хорошо, останемся каждый при своем мнении, — сказал Шагоди.

— Да почему же? Продолжим наш разговор, — не успокаивался я. — Если ты допускаешь, что плод человеческого воображения, его фантазии из тринадцатого века могут дойти до двадцатого, тогда…

— Извини, это уже нечто близкое к науке, только ты принимаешь это за…

— Все равно. Если я признаю право фантазировать в отношении будущего, тогда почему я не могу фантазировать в отношении прошлого?.. А разве работы историков и археологов, написанные ими за последние годы, не подтверждают факта существования древних цивилизаций, о которых мы только что говорили?.. А если предметом человеческого воображения может быть не только будущее, но и прошлое, тогда, по-моему, Петя был абсолютно прав.

Шагоди встал.

— Я думаю, дорогой, — сказал он, — нам нужно прекратить этот разговор, потому что он похож на уже сыгранную партию в шахматы, в которой каждый из играющих знает, как пойдет его противник. Но ведь каждая партия должна иметь свой конец…