– Как знать, как знать. – Ольга сделала еще шаг в направлении здоровенного детины, но тот остался неподвижен, как скала. Его огромные пальцы все еще машинально теребили отворот пиджака, готовые в любой момент юркнуть за оружием в наплечную кобуру. Рукав немного задрался, и она смогла разглядеть часть татуировки, расположенной чуть выше запястья. – Между работником и работодателем всякое случается. Уж я-то знаю. Как вы оказались на службе у Всеволода Игоревича?

– Я служил под его началом.

– Где?

– Воздушно-десантные войска. Всеволод Игоревич был тогда еще в звании подполковника. Ну и я ему типа глянулся… Как человек.

– В каком году это было? – продолжала напирать Старовойтова.

– Ну… – замялся телохранитель. – Это надо припомнить… Навскидку, где-то…

– Не важно, – резко оборвала его Ольга. – Судим?

– Кто, я? Нет…

– А разрешение на ношение оружия у тебя имеется?

– Само собой. Это ж…

– Хотелось бы взглянуть. – Старовойтова приблизилась к парню и двумя пальцами ухватилась за полу его пиджака. Вторая рука потянулась к наплечной кобуре Геннадия. – Впрочем, как и на само оружие. Думаю, есть смысл проверить, как давно из него стреляли.

Он перехватил ее кисть и слегка отступил. Белки глаз вновь сделались красными от прихлынувшей крови.

– Эй! Не лезь, шмара! Не имеешь права!

Реакция майора оказалась молниеносной. Здоровенный телохранитель и глазом моргнуть не успел, как тонкие женские пальцы сомкнулись у него на горле. Дыхание перехватило. Геннадий попытался было дернуть головой, но не смог. Хватка девушки оказалась железной. Ольга продолжала давить ему на кадык. Здоровяк захрипел.

– Перестаньте! Что вы делаете?! – Арзамасцева вскочила с дивана. Ее левая нога подвернулась, но она чудом сумела удержать равновесие. – Оставьте Гену! Отпустите его! Это же ни в какие рамки!..

– Еще раз тронешь меня, – чеканя каждое слово, произнесла Старовойтова, – или позволишь себе снова назвать меня шмарой, придушу. Понял?

Телохранитель собирался кивнуть в знак согласия, но и из этой попытки ничего не вышло. Он отпустил запястье девушки, ошалело вращая зрачками, перед его глазами уже поплыли темные круги. Ольга плавно опустила свободную руку вдоль тела, и только Гуров успел заметить, как ее пальцы ловко скользнули в правый карман пиджака Геннадия. Лишь после этого она отпустила кадык здоровяка и, шагнув назад, проговорила:

– Твое алиби на сегодняшнюю ночь, как я поняла, тоже может подтвердить только Маргарита Денисовна? Так?

Геннадий ничего не ответил. Схватившись за горло, он закашлялся. Арзамасцева обогнула диван и решительно заняла позицию между майором и своим личным телохранителем.

– Уходите! – выкрикнула она, пряча за спину дрожащие от волнения руки. – Немедленно уходите! Это безобразие! Произвол! Ваши методы неприемлемы, майор!..

– Вы правы, – нахмурившись, произнес Гуров. – Думаю, нам действительно лучше сейчас уйти. Я приношу вам искренние извинения за поведение моей напарницы. Как известно, молодо-зелено. Надеюсь, вы отнесетесь с пониманием… Но… Боюсь, наш разговор еще не окончен, Маргарита Денисовна. Нам еще предстоит к нему вернуться…

– Уходите! – повторила Арзамасцева.

– И для чего нужно было столь яркое представление? – спросил Гуров, когда они со Старовойтовой оказались в тихом переулке рядом с домом Маргариты Денисовны Арзамасцевой. – Разумеется, я не сомневаюсь, что все это было не просто так. Но удушающий прием – явный перебор. Не находите, Оля?

На ярких чувственных губах девушки засветилась победоносная улыбка. Она легким движением одернула свою безрукавку и ответила:

– Извините, но нет, Лев Иванович. Удушающий был необходим. Мне требовался плотный контакт с этим типом.

– Чтобы что-то стащить из его кармана? – уточнил Гуров и снова нахмурился. – Я видел это. И напомню вам еще раз, Оля, то, о чем мы не раз уже говорили. Не знаю, как там у вас в Питере, но мы так не работаем. Это неправильно.

– Он лгал, Лев Иванович.

– Допустим, но это не повод…

– Да бросьте! – небрежно отмахнулась Старовойтова. – То, что вы – законченный моралист, Лев Иванович, мне давно уже стало понятно. Но согласитесь… Любой метод хорош, если в результате он приносит то, что нам нужно для успешного расследования. – С этими словами она извлекла из кармана безрукавки два ключа, подвешенных на один брелок, и помахала ими в воздухе.

– Не соглашусь, – попытался стоять на своем Лев, но тут же заинтересовался: – Что это?

– Ключи от машины Геннадия. В принципе мне и не особо нужны ключи, чтобы открыть любую машину, но брелок поможет нам определить, какая из этих машин его. – Ольга обвела рукой ряд припаркованных перед домом автомобилей и лукаво прищурилась: – Что скажете, Лев Иванович? Попробуем узнать подноготную этого горе-телохранителя? Профессиональные водители – люди своеобразные. Для них машины как дом родной. И они почему-то уверены в их неприступности. Наивные ребята, не правда ли?

– Это противозаконно, – сухо напомнил Лев.

– А с вами чертовски скучно, товарищ полковник, – тяжело вздохнув, изрекла Ольга, по-прежнему озорно постреливая голубыми глазами. – Вы знаете об этом?

– Догадываюсь.

– Так вы хотите узнать, что скрывают эти двое? Госпожа Арзамасцева и ее водитель-телохранитель? Или не хотите?

Гуров все еще пребывал в нерешительности. Поднял глаза на окна квартиры Маргариты Денисовны и отметил тот факт, что шторы, раздвинутые на момент визита представителей закона, теперь плотно задернуты.

– Она-то определенно что-то скрывает, – задумчиво протянул он. – Это было видно и невооруженным глазом. А Геннадий? Вы уверены, Оля, что ему тоже есть что держать в тайне?

– Ничуть в этом не сомневаюсь, Лев Иванович, – решительно проговорила она, – иначе так бессовестно не лгал бы.

– В чем?

– Да во всем. Во-первых, ни один уважающий себя десантник не забудет, в какие годы проходила его служба. Это нереально, Лев Иванович. А вы сами видели, как он заюлил при этом вопросе. А во-вторых, и не десантник он вовсе. Я видела его татуировку чуть выше запястья. Такие наносят только в ракетных войсках. А две звездочки снизу свидетельствуют о том, что обладатель данной татуировки