нос круглые очки и внимательно изучила документ со всех сторон.

– На месте, – кивнула она, возвращая корочки, и потянулась к телефону внутренней связи. – Я сейчас сообщу ей о вашем визите.

– Не надо, – остановил ее холодным взглядом Лев. – Мы поднимемся без предупреждения. – И после небольшой, но многозначительной паузы добавил: – Так нужно.

– Я поняла вас. Поднимайтесь, – вздохнув, проговорила консьержка.

– Образцы периовуляторной цервикальной слизи достаточно четкие, – занудным монотонным голосом вещал сухощавый нескладный парнишка лет двадцати двух, не отрываясь от своих собственных записей и время от времени почесывая острый кончик носа. – Если рассматривать их с точки…

– Чего? – перебил эксперта Бурмистров. На мгновение он даже перестал жевать. Очередной пончик, извлеченный из фирменного бумажного пакета, замер на уровне рта, так и не завершив начатую траекторию. – Какой слизи?

– Периовуляторной цервикальной, – повторил парнишка, чуть повышая голос.

– Че это такое? Я не понял.

– Это научное название семенной жидкости, выделяемой женщиной в момент эякуляции, – тяжело вздохнув, пояснил эксперт.

– А! – расплылся в улыбке Бурмистров и тут же забросил в рот целиком весь пончик. – Понял. Сперма то бишь.

– Вообще-то она у женщин так не называется.

– Нет? А как?

– Как я только что и сказал вам – периовуля…

– Ладно-ладно, – отмахнулся старший лейтенант. За первым пончиком последовал второй. – Можешь не повторять. С этим все понятно. А с образцами что?

– Так я и говорю. Образцы достаточно четкие и вполне индентфицируемые.

– По ним можно определить ДНК?

– Разумеется. – Молоденький эксперт вновь нырнул глазами в свои записи. – Мы уже сделали это, Георгий Яковлевич. Но для сравнения необходим второй образец…

– С этим пока туго, – покачал головой Бурмистров. – Придется вам подождать, дружище. Но уверяю, как только у нас появится оригинальный образец этой вашей трудно произносимой и трудно запоминаемой слизи, вы ее тоже получите для сравнительных анализов. А что с отпечатками? И с образцами мужского семени?

– Мужское семя определенно принадлежит покойному Всеволоду Арзамасцеву. Идентичность девяносто девять и девять десятых процентов. Отпечатков пальцев много. Трех видов. То есть я имею в виду, что они принадлежат трем разным людям.

– Это я понял, – поморщился Бурмистров и откусил при этом добрую половину от третьего пончика. – Не тупее некоторых, дружище. Кто эти трое?

– Сам Арзамасцев, его приходящая уборщица Галина Филлипко и неизвестное лицо.

– Та самая девушка? – уточнил старлей.

– Вероятнее всего, – уклончиво ответил эксперт. – У нас есть только образец. Если вы сможете отыскать что-то идентичное в базе данных…

– Перешлите мне отчет на электронный адрес.

– Уже переслали, Георгий Яковлевич.

– Хорошо. Я посмотрю и сам проведу идентификацию. – Остатки пончика скрылись во рту Бурмистрова, после чего он быстро и сноровисто слизнул с пальцев сахарную пудру. – А как насчет помады?

– Ну… Приблизительно та же самая история. – Парнишка нервно сглотнул, отчего его кадык резко дернулся вниз-вверх. – Образец ДНК слюны совпадает с образцом ДНК периовуляторной цервикальной слизи, но…

– Перестань повторять это мерзкое словосочетание, дружище, – скривился Бурмистров. – Я и сам уже догадался. Но нужен оригинальный образец для сравнения. Иначе от всего этого огромного количества образцов нет никакой пользы. Так?

– Ну… В целом все верно. Может быть, не совсем теми словами, которыми выразились вы, Георгий Яковлевич, но… суть схвачена верно. Именно это я должен был вам сообщить.

– Ясно. Есть еще что-то, что мне следует знать прямо сейчас?

– Пока нет. Над остальным работаем, товарищ старший лейтенант. – Молодой эксперт закрыл блокнот и неуклюже поднялся со стула. – Отпечатки на сейфе, следы обуви… Все в процессе. Как только что-то появится, я непременно…

– Само собой, – кивнул Бурмистров, выудил из внутреннего кармана телефон и уже начал было набирать номер, как вдруг на секунду остановился: – А кстати, дружище! Что там с блоком введения кода для отключения камер и сигнализации в особняке убитого? Уже проверили?

– Да. В первую очередь. На панели ввода только отпечатки Всеволода Игоревича. Других отпечатков не обнаружено.

– То есть получается, он сам отключил и камеры, и сигнализацию? – задумчиво буркнул себе под нос старший лейтенант.

– Не знаю, – пожал плечами эксперт. – Вероятно. – Делать выводы не входило в его служебные обязанности, что он деликатно и подчеркнул своим последним ответом на вопрос Бурмистрова.

– Ладно. Иди работай, – пробурчал тот, недовольно зыркнув в его сторону.

Остроносый парнишка облегченно перевел дух. Бурмистров уже благополучно выбросил его из головы и продолжил набирать номер на сенсорном экране своего айфона. Через пару секунд сухой старческий голос ответил:

– Я таки внимательнейшим образом вас слушаю. Говорите.

– Самуил Маркович, еще раз приветствую. Это Георгий Бурмистров. Узнали?

Старлей легко поднялся из-за стола, прошелся по комнате и остановился возле окна. Лучи солнца игриво тронули его мужественное, с идеально правильными греческими чертами лицо.

– Тю-ю! Я вас умоляю, Георгий, – проскрипел, как проржавевшая дверная петля, старик. – Если бы я таки всех узнавал по голосу, мне бы и записная книжка была не нужна. И таблетки от надвигающегося склероза тоже. Таки нет же. Золечка регулярно складирует их мне во внутренний карман перед каждым рабочим днем. Желаете прийти и сами в этом убедиться? Я завсегда. Продемонстрирую вам в полном объеме все свои флакончики и капсулы…

– Благодарю, Самуил Маркович. Но я, вообще-то, звоню вам по другому поводу…

– Ну, так и не морочьте мне голову, Георгий, беспардонными вопросами. «Узнал – не узнал». Что за странные подходцы у вас, у молодежи? Вы представились, и тогда я вас узнал. Все так просто. Говорите лучше напрямик, за что мне позвонили.

– Лев Иванович просил меня напомнить вам относительно заключения о смерти Арзамасцева. Когда вы…

– Передайте Льву Ивановичу, молодой человек, – перебил судмедэксперт, – что Климинштейн амнезией еще не страдает. Надвигающийся склероз и амнезия – это несколько разные вещи. Вы таки не находите? Если Климинштейн сказал «сделает», значит, он