Счастье только начиналось.

Дункан собрал последние капли самообладания. Дерзкое желание Джинни подействовало на него как сильное возбуждающее средство. А уж когда ее взгляд упал на его естество…

Он застонал. Воспоминание вызвало очередной прилив крови к уже вздыбленной плоти.

Страсть побуждала Дункана дать ей то, чего она хочет. Сорвать с нее рубашку, швырнуть ее на постель и обладать ею до тех пор, пока демон желания не утихомирится. Пока он не начнет снова мыслить здраво.

Она прикасалась к чему-то в нем, что давало волю первобытной части его натуры, о существовании которой Дункан и не подозревал. Но ему мало было только женского тела. Дункан хотел получить ее всю. Ее доверие. Ее сердце. Ее душу.

Если бы только ее груди не выглядели так соблазнительно. Он поднял их на ладонях, поднес к лицу и зарылся носом в глубокую ложбинку между ними, вдыхая нежный аромат ее кожи. Он наполнял его ноздри, его легкие, его тело. Дункан хотел утонуть в этом запахе — в ней.

Ее розовые соски под его руками напрягались. Дункан нежно покатал их между большим и указательным пальцами, и они превратились в твердые комочки. Такой сладкий соблазн! Он хотел раздеть ее медленно, но не мог выдержать ни минуты — жаждал увидеть Джинни обнаженной. Воспоминания о ее восхитительном теле преследовали его с того самого дня на озере. Взявшись за подол ночной рубашки, он медленно потянул ее вверх и снял через голову.

И отбросил в сторону. Джинни вспыхнула и непроизвольно попыталась прикрыться, но Дункан ей не позволил.

— Нет. Не надо. Ты такая красивая! — Он улыбнулся, увидев порозовевшие щеки. — Особенно когда краснеешь.

Джинни медленно опустила руки, открыв ему свою наготу.

Дункан упивался видом ее тяжелых грудей, изящной талии, пышных бедер и длинных красивых ног. «Да я счастливчик!»

Джинни истолковала его молчание неверно.

— Я тоже изменилась. У меня двое детей. Он обнял ее за талию.

— Ты стала еще красивее. — Неужели она этого не понимает? Дункан обвел ее грудь согнутым пальцем и посмотрел Джинни в глаза. — Ты прекрасна.

Страстно желая ощутить вкус Джинни, Дункан подставил ладони под ее пышные, мягкие груди и поднес их к губам, запечатлев на каждой нежный поцелуй.

Джинни ахнула, и Дункан понял, что она забыла о стыдливости.

Он ласкал ее руками, губами, языком. По очереди посасывал ее соски. У нее такая нежная и мягкая кожа — просто бархат.

Джинни застонала, выгнув спину. Его копье тут же дернулось и твердо прижалось к животу. Она такая отзывчивая! Можно привести ее к экстазу, просто посасывая груди.

Но у него были другие планы.

Дункан взял ее за лодыжки и заглянул в глаза.

Медленно скользил он руками вверх, по длинным изящным ногам, остановился над коленками. Джинни затаила дыхание. Его пальцы погладили внутреннюю поверхность бедер. Теперь она дрожала, трепеща от желания. И была восхитительно влажной. Он вдыхал нежный запах женского естества.

Ее руки вцепились ему в плечи, словно ноги ее больше не держали. Дункан скользнул руками назад, к ягодицам, чтобы подчинить ее себе еще больше.

— Дункан, — слабо протестуя, прошептала она. — Ты не можешь…

Она замолчала, потому что Дункан лизнул ее, сжимая в ладонях тугие округлые ягодицы.

— Еще как могу. И буду — и очень тщательно. — Он снова лизнул ее, наслаждаясь этим вкусом.

Джинни ахала, стонала, дрожала. Он поднял на нее взгляд.

— Посмотри на меня, Джинни. Я хочу видеть твои глаза. Взгляд зеленых глаз, возбужденных и полных страсти, устремился к нему. Губы ее приоткрылись, она прерывисто дышала.

В груди у него защемило. Боже, как она красива! И вся дрожит от вожделения.

Глядя ей в глаза, Дункан снова поцеловал ее, проведя языком по влажной расщелине, а потом медленно погрузив его внутрь. Он совершал круговые движения языком, входя и выходя… и все это время глядя ей в глаза, видя, как они темнеют. Как трепещут ее веки. Как розовеют от желания щеки. Он чувствовал ее нетерпение, чувствовал, как стремится она к развязке, и язык его забирался все глубже, приближая ее кульминацию. Он целовал Джинни до тех пор, пока она не закричала. И удерживал ее так, посасывая, пока она не достигла пика. Он чувствовал, как она содрогалась, как тело ее напряглось, а потом расслабилось.

Но эта ночь только начиналась.

Он смотрел на нее, такую расслабленную и томную, и любовь к этой женщине переполняла его.

В груди продолжало щемить. Дункан понимал, насколько хрупкое перемирие они заключили.

Его будущее оставалось неопределенным, но когда эта ночь закончится, у Джинни не останется сомнений в том, что она принадлежит ему.

Дункан смотрел на нее с очень странным выражением.

Джинни положила ладонь ему на щеку, потерев темную щетину, проступившую на подбородке. Он выглядел таким серьезным.

— Что случилось? Я сделала что-нибудь не так?

Его губы изогнулись в медленной улыбке. Он вдруг снова стал тем самым юношей, которому она отдала свое сердце.

— Ничего не случилось, но я надеюсь, что ты не собираешься спать.

Он сидел на краю кровати, склонившись над Джинни. Она скользнула взглядом по его широкой груди, опустила глаза на его возбужденное естество и выгнула бровь.

— Ты хочешь сказать, мы еще не кончили?

— А разве похоже?

Она игриво закусила губу.

— Не могу сказать точно. Может быть, мне следует потрогать и понять?

Вся игривость испарилась без следа.

— О да! — простонал Дункан.

Она обхватила его естество. Пальцы не сомкнулись, таким возбужденным оно было — твердым, как камень, горячим, с бархатисто-нежной кожей.

Дункан показал ей, как его ласкать, чтобы доставить особое удовольствие. Она с наслаждением смотрела, как сжимаются мышцы у него на животе, когда она ускоряет ритм. Она придвинулась ближе, покрывая поцелуями его щеки, его шею, его грудь. Ей нравился вкус его кожи. Тепло. Ощущение, что под губами атлас.

Джинни услышала, как Дункан задержал дыхание, когда ее губы опустились ниже. Когда язык коснулся плотных полос мускулов, опоясывающих живот.

Ее рука замерла. А каково на вкус все остальное?

Джинни подняла на Дункана взгляд. Каждая мышца его тела напряглась. Он понял ее безмолвный вопрос и кивнул. Едва заметно. Похоже, что он был не в силах шевельнуться.

Его естество пульсировало. На самом кончике блестела жемчужная капелька, и Джинни слизнула ее языком, пробуя его на вкус. Дункан чуть не соскочил с постели. Тело его дрожало от наслаждения. Джинни опустила голову и сомкнула губы на его естестве, вобрав его в рот. Дункан застонал, напрягся, а потом приподнял бедра, чтобы скользнуть еще глубже. Все чувства Джинни исполнились пряным привкусом его мужской сути.