Рыбак заглушил мотор, злобно выругался и почти спокойно пояснил:

– Все, приехали к чертям на танцы. Винт оторвало.

– Ты сильно гнал.

– Гонят самогон, да и кто знал?! Всегда так гоняли здесь, и ничего не случалось. Вот что это за винт такой?! Где его защита?! Я вообще-то бывший сибиряк, по каким только перекатам в молодые годы не гонял, и никогда такой ерунды не случалось. Бракоделы криворукие…

– Далеко еще?

– Фигня осталась, но теперь веслами придется. Хорошо, если за пару часов доберемся. Засветло уже никак не успеть, а это плохо.

– Может сушей?

– А где она, эта суша? Я вот не знаю. Сплошные болота в обе стороны. Бобровый рай. Хватай весла. А кота ты ловко поймал. Видал, как он летел? С ревом, будто ракета, очень не хотелось купаться. Гы-гы-гы!

* * *

Вожделенный твердый берег увидели уже в глубоких сумерках. К тому времени руки свинцом наливались устав грести и толкать, Карат уже думал, что придется заночевать на воде, к великой радости кишмя кишащих комаров. А еще гроза приближалась, сверкало, отдаленные раскаты грома доносились, надо срочно найти убежище от дождя.

Подробности в сгущающемся мраке разглядеть непросто, но кое-что получилось. Вон труба какая-то к небесам тянется, а вон башня квадратная, явно технического назначения, и от нее тянется наклонная галерея, где, наверняка, проложена транспортерная лента. Тут не просто карьер, а серьезное обогатительное оборудование, хотя точно Карат сказать не мог, разбирался в вопросе слишком слабо, да и темнота скрывала подробности. В общем, понятно, что объект не самый простенький, где три обшарпанных вагончика и два старых самосвала при ржавом погрузчике.

Куда ни глянь, хватает зелени, так что есть где укрыться даже днем, а уж ночью тебя каждый кустик замаскирует не хуже шапки-невидимки. Карату в последнее время начали нравиться местности где нет обширных открытых пространств.

– Заночуем прямо там, на комбинате этом, – предложил Рыбак.

– Условия нормальные?

– Не буду врать, что там пятизвездочный отель, и веселых девок вызвать тоже не получится, но кабинет с кожаным диваном имеется. Там сетки москитные на окнах, без духоты и комаров выспимся, в баре всегда найдется выпить, зараженных ни разу не видел. Не грузись, все нормально будет.

– А до стаба отсюда далеко?

– Вот ведь какой любопытный…

– Информация – жизнь.

– С этим в Улье не поспоришь. Нет, до стаба уже недалеко. В километрах не знаю, но не больше тридцатки, если по прямой. Строго на запад чесать надо, пока не увидишь вышку огромную. Она такая одна, вроде старой телевизионной, ее издали засечь можно. Ориентир из тех, какие трудно пропустить. Добираешься до нее и потом так же строго на север движешься, вот километров через пять и будет наш стаб. Там всего один поселок, древний как египетские пирамиды, но местами его кое-как облагородили. В общем, теперь мы не заблудимся.

– Достало уже бродить, хочется на месте посидеть.

– Не нравится такая житуха? А что ты вообще от паршивого стаба ждешь? Убогая окраина Внешки, ничего приличного в таких местах не найти. Первый стаб, держится на том, что ближе другого нет. Дыра дырой, нечего там ловить кроме триппера, но к иммунным зараза не пристает, так что и тут облом.

– Вообще ничего не пристает?

– Почти ничего. И это не только заразы касается. Я вот раньше постоянно желудком маялся, язва доставала. А теперь могу уксус стаканами глушить, и ничего мне за это не будет кроме изжоги.

– Ты тоже в стаб рвешься вообще-то. Так зачем же тебе такая дыра?

– Я там ногу подлечить хотел, а теперь даже не знаю… – Рыбак чуть замялся, будто что-то обдумывая, и продолжил гораздо бодрее: – Нога и сама заживает, так зачем тратиться лишний раз? Тем более хорошее лечение в дешевом стабе не найдешь. Так что подамся, наверное, куда-нибудь подальше. Что-то достала меня эта Внешка, сыт ею по самые гланды, сам не знаю, зачем вообще сюда понесло. У нашего брата такое случается, прокисшая моча в голову бьет, крышу рвет, вот и несемся одни одинешеньки непонятно куда и зачем. И вообще, если долго на одном месте сидеть, трясучку подцепишь, так что моча, может быть, не просто так бьет, а напоминает о том кто мы есть.

– Трясучку?

– Мы вообще-то почти не болеем, но трясучка – особое дело. От нее вроде бы никто еще не умер, но штука несимпатичная. Может со мной махнешь? Зачем нам этот дешевый стаб, дальше покруче будут.

– Мне знахарь нужен. И чем быстрее, тем лучше.

– А, ну это да, это ты правильно мыслишь.

– И осмотреться надо, дух перевести.

– Держись меня, всегда расскажу что и как, не придется осматриваться. Стаб там чахлый, гнилой, по краю Внешки ничего приличного не бывает. Ну и правильно, ведь сегодня он есть, а завтра разнесут. Тут долго ничего не стоит, ведь никакой стабильности, поганые места, нет смысла серьезную жизнь налаживать. Нам дальше надо забираться. Там кластеры крупнее, мелочи дешевой среди них мало, не мельтешат границы через шаг, чернота не стесняет, народ не такой дикий. Не рай конечно, но всегда можно выбрать спокойное местечко, работу подыскать хлебную. Допустим, заделаться поставщиком споранов для ксеров и тех, кто вокруг них трется. Прилепись к такой братии и всегда при делах будешь, при бабках, при уголке где можно отсидеться. Человеком будешь, а не хрен знает кем.

– Чем дальше от Внешки, тем лучше?

– Не совсем. Все гораздо сложнее. Далеко вообще никто никогда не забирался. Там такое… Ладно, молчу, не к ночи о некоторых вещах говорить, тем более мы сейчас не на стабе. Весло убирай, сам причалю. Ружье наготове держи, а то мало ли, в Улье даже если в танк заберешься расслабляться нельзя.

Подходы к берегу оказались удобными, нос лодки навис над травой, выбрались не замочив ног. Кот насторожено уставился на темнеющую на фоне небес башню и занял позицию за спиной Карата, семеня строго позади, будто конвоир. Тот не слишком из-за этого беспокоился, так как осторожное животное до этого не раз проявляло признаки беспокойства безо всякой причины. Кто знает, что на уме у серого? Может просто место новое чем-то не понравилось, или почуял запах ненавистной собаки.

Хотя насчет собаки не все так просто. Очень может быть, что Карату тоже стоит опасаться их запаха. Они ведь мясо уважают, а крупные зверюги перерождаются не хуже людей. Нарвешься на стаю каких-нибудь зараженных овчарок, и прощай.

Сверкнуло чуть ли не над головой, робко заколотили первые капли, кот огорченно мяукнул, водные процедуры его племя не уважает. Похоже, это только прелюдия, пугает перед солидным ливнем.

Рыбак подошел в дуплистой иве, зачем-то уставился на нее в упор, потом пощупал рукой кору.

– Ты чего? – не понял Карат.

– Тут гвоздь ржавый забит, я под ним зарубку сделал в прошлый раз.