– Да я и сам понял.

– Бывает, безо всяких знахарей все происходит даже у тех, с кем не все понятно. Но это надо перепугаться сильно, дикий стресс испытать. В общем, нужна дикая встряска. Тогда в тебе как бы выключатель щелкает, организм мобилизует все что можно и нельзя, сразу узнаешь о себе последние новости.

Мотор загудел, за лодкой вспенилась вода, скорость резко увеличилась. Перекрикивая поднявшийся гул, Рыбак заявил:

– Ну теперь быстро дойдем куда надо, а оттуда уже недалеко останется.

Берега были однообразными и ни разу за все время Карат не замечал ничего опасного. Почти непрерывно по обе стороны стеной тянулись непроглядные заросли тростника и рогоза, за ними поднимался лиственный лес. Если возникали серьезные прорехи в водной растительности, за ними все равно не просматривалось ничего кроме деревьев. И никаких признаков человека, если не считать часто встречающегося в захламленных коряжниках пластикового мусора и стеклянных бутылок, а однажды заметили одинокую приспущенную надувную лодку, болтающуюся в заливе под глинистым обрывом.

Шли и правда быстро. Вот только недолго – мотор начал нехорошо кашлять, работать с перебоями. Рыбак кинулся было над ним суетиться, и тут он вообще заглох.

– Ну блин! Приплыли, мать его!

– Бобик сдох? – напрягся Карат.

– Живехонек он, но толку не будет – в баке как в пустыне. Я про горючку забыл с такими делами. Там, у егерей, канистру надо было взять. Я думал на тебя весла нагрузить, а ее на себя. Но тот рубер все планы спутал, вот же урод…

– Плыть еще долго?

– Считай, только начали.

– Может бензин где-то рядом найти можно? Обычно это не проблема, брошенных машин полно.

– Мотор двухтактный, к нему еще масло надо.

– Обязательно?

– А хрен его знает, что за движок. Может потерпит чуток, а может сразу заклинит. Не надо так рисковать.

– В принципе из машины можно и масло слить.

– А то я не знаю про слив из картера. Под нее еще залезть как-то надо.

– Придумать все можно.

– Можно, кто же спорит. Деревня тут скоро будет. Мелкая вроде, но дорога к ней есть, а значит и машины могут быть. Нам любой бензин и любое масло сойдет, мотору долго тарахтеть не придется, пусть хоть сгорит потом. Твоя нога как?

– Да норма, она даже не болит, сам удивляюсь.

– Когда я резал тебя, дергался.

– А ты бы не дергался когда тебя режут? Что с твоей лапой? Работает?

– Пока сижу – норма, что будет когда встану – не знаю. У тебя с едой как?

– Осталась одна банка тушенки, и воды полная бутылка в запасе.

– Одной банки мало, незапасливый ты.

– Я-то запасливый, просто кто-то много жрет.

– Ты о своем кошаке?

– Кот тут почти не при делах.

– Да ладно тебе бурчать, я ведь подранен, мне много надо. Значит, глянем заодно и насчет чего бы пожевать. Но если движение там какое, не подходим даже близко. Любая деревня – опасное место. Там коровы, козы, птица всякая, для тварей сплошной деликатес. В общем, ты в оба поглядывай.

* * *

Деревня оказалась не из крупных – всего-то одиннадцать дворов выстроившихся в линию параллельную реке. От каждого дома отходили роскошные полоски огородов, за ними начинался густой лиственный лес. Может где-то за прикрытием зелени тянутся и другие улицы, на удалении от этой половинчатой и единственной, но Карату в это слабо верилось.

Имелся один причал, возле него болталась лодка. И лодочный гараж через три двора виднелся. Рыбак сразу указал на него:

– Там точно катер серьезный, размеры ворот оцени.

– Согласен.

– Должно и масло найтись, и бензин. И что-то я этот сарай не припомню, а ведь два раза мимо ходил.

– Не обращал внимания, тебе это не нужно было.

– Должен был обратить. Хотя в Улье всякое бывает, кластеры не такие уж неизменные. Вот бензина в баке оба раза хватало, чтобы чуть дальше деревни уйти. А теперь не хватило. Кластеры загружаются не всегда одинаковые, мелких изменений всегда хватает, просто они не всегда в глаза бросаются.

– Там, за домом, вроде трактор стоит. Передок виден.

– Дорога вдоль домов идет, отсюда не разглядеть. Может и правда трактор. Да только на кой он нам, дизель ведь, бензином не разжиться. Магазина здесь точно нет, так что предлагаю заглянуть в тот дом, что у сарая. Там заберем пожевать, у деревенских всегда найдется, потом поищем горючку и сваливаем. Как тебе такой план?

– Приемлемо.

– Тогда я на веслах, а ты покарауль с ружьем. За сараем кусты вымахали, не просматриваются они. И растут на самом уступе берега. Мало ли, вдруг засел кто и захочет прыгнуть.

– Что-то пробежало вдоль берега. Только что. Вроде кошки, но точно не кошка.

– Да видел я. По-моему норка, а может и куница, хрен их поймешь. Она нас точно не съест, мелочь перерождаться не умеет. Все, помолчи уже, болтаешь много, ничего из-за тебя не слышно.

К причалу Рыбак почему-то не пошел, ткнул лодку в дно в нескольких метрах от него. Под берегом здесь было мелко как в луже, и Карат, выбираясь, промочил левую ногу. Поднялся по склону, обошел кусты стороной, убедился, что за ними никто не прячется. Зато дальше, возле того самого трактора, который теперь был виден во всей красе, усмотрел одиночного бегуна. Тот, не изменяя стандартным привычкам, стоял на месте ритмично переминаясь с носков на пятки.

Жестом подозвал Рыбака, молча указал. Тот еле слышно произнес:

– Споровик из мелких. Они редко поодиночке бывают.

– Начнем шуметь, он тут же прибежит. А сарай закрыт, без шума его не открыть.

– Я его по-тихому сниму. А ты рядом будь, если бегун не один, придется валить остальных вручную, арбалет долго перезаряжать.

С этими словами Рыбак прошел несколько шагов, встал, грудью облокотившись о дощатый забор, начал целиться. До мертвяка от этой позиции не меньше трех десятков метров, а Карат помнил, что даже с куда меньшей дистанции Шуст промахнулся. Но советовать спутнику подкрасться поближе не стал: ему виднее, да и нечего под руку говорить.

Рыбак, с шумом выдохнув воздух, на миг окаменел, а затем резко стукнул арбалет, росчерк улетающего болта врезал точно в голову, мертвяк перестал раскачиваться, простоял неподвижно около пары секунд, затем завалился как подкошенный.

И тут же из-за трактора выскочил второй, начал нервно крутить головой, непрерывно подпрыгивая и приседая на месте. Возбудился дико, пытаясь понять, откуда прилетела смерть. Рыбак присел за забором, спешно возясь с арбалетом, а Карат застыл изваянием, прикинувшись деталью пейзажа. Пару раз готов был биться об заклад, что взгляд зараженного упирался прямо в него, но, тем не менее, за этим ничего не последовало.