А вон там мангал будет, для шашлыка. Даже не так, я как у приятеля своего сделаю: будет там такая беседка, навес на столбах из дикого камня, в середине мангал, а вокруг него стол как бы, и каждый свой шашлык жарит, как ему нравится. Да, так и сделаю. Помечтать о хорошем — оно ведь всегда приятно, а о неприятном думать в такой вечер как-то неохота совсем, нет на неприятное настроения. А неприятное то, что придется плыть черт знает куда и черт знает за чем, без четкого и ясного плана, рассчитывая больше на удачу. Тут бы надо неторопливую операцию планировать, с выявлением пиратских агентов в городе, с наблюдением и дезинформацией, но время как-то уже поджимает. Мысль о грядущем налете пиратов висит в воздухе грозовой тучей, на мозг и душу давит.

Надо узнать направление атаки. Что угодно за это. Что угодно, потому что перехватить пиратов в море — нереально, а догонять их после высадки — еще хуже. Авиацией подкрепления здесь не перебросишь, чуть ли не в любой конец бери неделю в среднем, такая вот скорость. За это время они любой город и разграбят, и сожгут.

Чайник закипел. Взял другой — фаянсовый заварочный, обмыл кипятком, сыпанул чаю, долил и закрыл крышкой, набросив сверху полотенце. А попутно сверток раскрыл, что мне кок с собой дал. Нормально, с ветчиной и сыром, то что нужно. Потом со всем этим хозяйством на веранду вышел, где уже легкую плетеную мебель успели расставить. Плюхнулся в громко скрипнувшее ротанговое кресло, вытянул ноги. Потом, подумав, расшнуровал и стащил ботинки — чего это я в них дома-то? Надо расслабиться, пока расслабиться.

* * *

Отплыли мы из Новой Фактории почтовой яхтой — они пассажиров берут, — которая высадила нас всего через два дня на острове Николаевском, что расположился к юго-западу от Новой Фактории, примерно по пути к Большому Скату. Там Фрола и меня сгрузили вместе с почтой. Пришли уже затемно, так что мы направились сразу в гостиницу, что расположилась прямо у порта, где на ночлег и устроились, предварительно от души поужинав.

С утра пошли искать некоего Аркадия Простакова, который, несмотря на фамилию, числился старшим приказчиком от большого торгового дома, и шхуна «Удачная шутка» ходила именно туда, куда ему требовалось.

Порт Николаевского был почти копией такого же на Большом Скате и по размеру, и даже по внешнему виду, да и остров этот наш здорово напоминал, причем здесь тоже вином занимались, разве что других сортов. Так что у складов пахло именно разлитым вином, а самого Аркадия мы после недолгих поисков отыскали в кофейне «Турецкая», какой заведовал, судя по виду, самый настоящий турок, с усами и черной бородой, одетый в белую рубашку и черную жилетку, даже феска была на месте. Сам Аркадий был белобрысым, с красным от солнца лицом, но молодым и приветливым. Стоило представиться, как он сразу сказал, что можем взять у него каюту на двоих, правда, и цену при этом загнул такую, что я даже засомневался, что мы к нему по рекомендации «святых братьев» пришли. Но потом решил, что все равно все «отнесу на себестоимость» операции, так что согласился, узнав, что выходит «Удачная шутка» рано утром. Так что, наверное, все же брат Иоанн помог, потому что Аркадий явно нас дожидался. Или мне это просто показалось.

После обеда мы с Фролом выселились из гостиницы и перетащили свои вещи на шхуну. Каютка была тесноватой, похуже, чем на «Аглае» для экипажа сделали, ну да хорошо, что хоть такая была, я рассчитывал скорее на гамак в трюме. Но на этой шхуне было две каюты сверх привычной шкиперской и хозяйской, так что с пассажирами они тоже ходят.

Фрол был вообще человеком молчаливым и довольно нелюдимым, может, поэтому в свое время и подался в следопыты и разведчики, так что попутчик из него получился хороший. Для меня самый страшный человек — это тот, который сам себя развлечь не умеет и непрерывно ищет общения. У меня книг с собой несколько, причем все больше такие, какие надо внимательно читать, запоминая, по устройству этого мира и его истории, и говорливый попутчик очень бы мешал, но с Фролом мы хорошо если десятком слов за день перекидывались.

Если Фрол выглядел как обычно, то я сам себя узнавал в зеркале с немалым трудом. Перестал бриться, и моя эспаньолка стала выглядеть уже как обычная борода, круглые очки вообще заметно изменили черты лица, которое вдруг стало выглядеть толще и круглее, а вместо легкой соломенной шляпы, все больше сбитой на затылок, я надел, ровно и важно, солидную купеческую, и в комплекте с дорогим жилетом, обычными брюками вместо привычных джинсов и хорошими ботинками все это делало меня похожим на солидного коммивояжера, кем я и старался выглядеть.

Еще у меня вместо носимой на ремне сумки появился солидный кожаный саквояж, в котором лежали бумаги вполне делового содержания и образцы медикаментов — торговый дом, что предоставил мне «крышу», поставлял всякую медицину по всем островам, при этом сам я ехал закупать ценную древесину. Легенда нормальная, на мой взгляд.

Шхуна была уже загружена, так что экипаж, за исключением вахты, шлялся в городке, а шкипер по имени Терентий лениво наблюдал за двумя матросами, возившимися с чем-то за стеной рубки. С чем именно — мне разглядеть из-за стола в кают-компании не получалось.

Кормили на «Удачной шутке», пожалуй, чуть похуже, чем на «Аглае», мастерство кока сказывалось. Наш Серега даром что тощий как жердь, а дело свое знает туго, я даже подумал о том, что надо бы ему зарплату поднять, что ли. Но, в общем, все было вполне съедобно. Суда здесь маленькие, экипажи тоже, и если кок кормить не умеет, то от такого быстро избавятся, потому что неделями живут как семьей.

А так все было уже привычно, ощущение новизны начало отваливаться, морские походы под белыми парусами постепенно стали превращаться в работу и стиль жизни, начисто вываливаясь из графы «романтические приключения». Рутина как бы уже.

Наутро встал затемно, когда на шхуне началась суета и полным ходом пошла подготовка к выходу. Пришел досмотр, суета, разговор с проверяющим, взявшим копию судовой роли, давшим подписаться в своих журналах, пожелания счастливого пути. Перед нами на выход из порта прошел большой массивный барк, груженный по верхнюю отметку, тоже торопившийся использовать наступающий рассвет как можно лучше.

Запыхтел двигатель, медленно поплыл назад дощатый настил причала, уже привычно даже как-то для отхода потянуло кофе из кают-компании — коки его, наверное, на инстинкте варят на всех судах. Так что я уже тоже по привычке взял чашку, но остался сидеть за столом в кают-компании, а на своей яхте пошел бы на бак, усевшись на основание бушприта.

Порт еще даже не просыпался: если кто под погрузкой или разгрузкой стоит, то для него день позже начнется, но еще на одном судне суету я заметил, из чего заключил, что они следом за нами сняться собираются. Ну да, все утром выходят — чем раньше, тем лучше.

Пройдя маяк, шхуна бортом встретила не слишком высокую, но довольно резкую волну, которую гнал свежий утренний бриз, качнулась, плавно повернула к ней кормой, расправляя паруса, и пошла прямо в сторону огромного пурпурного солнца, поднимавшегося прямо из моря. А вскоре и двигатель замолчал, полностью перепоручив движение ветру.