до боли в затылке.

Порыв ветра взметнул опавшие листья и покрыл трупы их пестрым узором.

Робин прерывисто вздохнул и нарушил затянувшееся молчание:

— Джон… Ты вправду думаешь, что Марианна сейчас?..

Я быстро взглянул на него, но Локсли смотрел только на серое небо над опаловыми переливами осеннего леса.

— Я не сомневаюсь, Робин. Если кто и заслужил блаженство в раю, так это она.

— Но… наш грех…

— Мария Магдалина грешила еще больше, помнишь? И Богородица тоже зачала вне брака.

— Не богохульствуй! — Локсли резко повернулся ко мне — но замер, услышав далекий звук рога. — Хей, слышишь?

— Да. Это Дик, — отбросив флягу, я начал вставать.

Боль в голове уменьшилась, разноцветные пятна больше не выплясывали перед глазами, и все же мне не очень хотелось резвиться. Зато Робин вскочил так бодро, словно не влил в себя с утра пол пинты эля, заполировав его скверным яблочным вином.

— Где это, на северной просеке? — спросил я.

— Нет, дальше, возле моста через ров, — главарь аутло сорвал с пояса рог и протрубил ответный сигнал. — Пошевеливайся, сэр Гринлиф, нельзя заставлять гостей ждать!

Глава двадцать седьмая

РОБИН ГУД И АББАТ

«Выходит, все мы бедняки,

Бедняк на бедняке?

Ну что ж, помолимся втроем

О толстом кошельке».

И на коленях два попа

Взвывали к небесам:

«Пошли нам, Боже, золотых,

А сколько, знаешь сам!»

Ломали руки два попа

И охали, молясь,

А Робин песни распевал,

Над оханьем смеясь.

Потом он крикнул двум попам:

«Ну, братья-бедняки,

Посмотрим, что послал Господь,

Проверим кошельки!»

И тут Господни чудеса

Свершились наяву:

Пятьсот блестящих золотых

Посыпались в траву.

«Робин Гуд молится Богу»

(перевод Игн. Ивановского)

— Похоже, в Шервуд залетела важная птица! — Робин чуть передвинулся, чтобы лучше рассмотреть людей на той стороне рва.

— Ты даже не представляешь, насколько важная, — хмыкнул я. — К нам пожаловало украшение сословия oratores!

Брат Тук навострил уши, услышав латинское словцо.

— Ты, что ли, знаешь этого попа, Джон?

— Еще бы. Еще бы мне не знать Йоркского аббата Герфорда!

— Гер… А, это тот оборотистый святоша, который чуть не оставил твоего тестя нищим? Да, знатного гостя послал нам сегодня Господь!..

— Или Пресвятая Дева Мария, — прошептал Локсли. — Думаю, Богородица решила, что пришел час уплаты денег, которые одолжил у нас Ричард Ли.

В глазах вожака аутло светилось прежнее вдохновенное хулиганство, и я не без сожаления повернул его лицом к суровой прозе жизни:

— И как ты собираешься стряхнуть с аббата этот долг, Робин? Преподобный отец не расстается с деньгами, если не рассчитывает получить под них хорошие проценты. А теперь посчитай его телохранителей и прикинь, во что нам может встать святое золотишко…

Локсли наклонил голову к плечу, задумчиво глядя на аббата, с помощью двух слуг слезающего с пегого мула, и на провожатых преподобного. Противоположная сторона рва была ниже нашей, поэтому мы отлично видели, сколько оружия понавешено на телохранителях Герфорда, — лично мне больше всего не понравились четыре арбалета.

— Десяток человек, — пробормотал рядом со мной фриар. — Но нам доводилось управляться и с десятком стражников, верно? А эти разжиревшие на церковных хлебах дармоеды ничего не смыслят в настоящей драке — in pace leones, in proelio cervi![43]

— Сие есть непреложная истина! — Локсли поправил за спиной колчан, и Дикон встревожено дернулся.

— Эй, Робин, мы ведь не поднимем руку на попа? Одно дело — стражники, другое дело — духовник…

— Да разве я когда-нибудь поднимал руку на служителей Господа, Дикон? — Локсли широко улыбнулся. — Наоборот, я собираюсь встретить преподобного отца с величайшим почетом… Но только его одного. Остальным гостям придется заглянуть в следующий раз!

Робин устремился вниз, ко рву, скользя между осинками и рябинами бесшумнее солнечного луча. Это послужило сигналом для остальных аутло.

Как всегда с полуслова поняв замысел главаря, Барсук, Вилл и Кеннет двинулись в разные стороны, чтобы занять удобные позиции для стрельбы, а брат Тук проверил, сколько болтов осталось в кожаной коробке на его поясе. По другую сторону Королевского Пути Дик Бентли, вальяжно развалившийся в развилке огромного дуба, взял одну стрелу в зубы, а другую наложил на тетиву.

Пожав плечами, я начал не спеша спускаться к дороге. Нас было шестеро против десятка до зубов вооруженных амбалов, но на нашей стороне было вернувшееся к Робину Гуду блистательное нахальство и неизменное покровительство Богородицы. Аллан как пить дать пожалеет, что пропустил нынешнюю заварушку!

Древние римляне оставили в наследство англичанам не только дорогу, связывающую Лондон и Йорк, но и пересекающий этот путь старый ров, который с двух сторон окаймляли подлесок и кусты, — идеальное место для засады. Однако узкий мост, переброшенный через ров, был не наследием римской старины, а самым что ни на есть новостроем. Власти Ноттингемшира много раз пытались возвести здесь нечто солидно-основательное, но все подобные попытки заканчивались неудачей. И все же узкий мост, снабженный перилами только с одной стороны, не был заброшенным, отнюдь! Ни один тролль не заботился о своем мосте так старательно, как шервудские «волки» заботились об этом, зная, что в конечном итоге их хлопоты окупятся с лихвой.

Заняв удобную позицию в зарослях лещины у дороги, я наблюдал, как двое телохранителей преподобного отца вступили на обтесанные бревна, как за ними осторожно двинулся сам аббат Герфорд. Первый слуга вел под уздцы хозяйского мула, второй подталкивал животное сзади, потому что пегий не слишком рвался вперед. Слуга, топавший сразу за аббатом, в любой момент готов был подхватить хозяина, если тот ненароком оступится.

Парень с мулом уже почти достиг нашего края рва, когда рядом с его рукой в перила ударила стрела. Слуга подпрыгнул с испуганным криком, и мул как будто только этого и ждал: взбрыкнув, он смел с моста своего поводыря и перешел с медленного шага на бодрую рысь. Над ушами пегого свистели стрелы, телохранители аббата в панике прыгали в ров, а сам