Я смотрю на часы. Половина двенадцатого. Нейта отключат через полчаса.

«Виоле может и не хватить времени. Нужно их задержать».

Я бросаюсь к компьютеру. Последний фанфик опубликован больше двадцати минут назад, и его прочли уже несколько сотен человек. Можно написать эпилог, рассказать, что сыворотка на самом деле настоящая, но я не успею. Придётся менять что-то в этом, моём, мире. Пусть Виола делает своё дело там, в книге. Судя по окровавленному трупу президента, который растянулся передо мной на полу, она справляется очень неплохо.

Я осторожно укладываю Дэнни на бок, чтобы ему было легче дышать. Он со стоном открывает глаза:

– Эл? Ты жива?

– Да. Мне нужно сделать кое-что очень важное, а потом мы вызовем тебе скорую, ладно?

Он слабо улыбается.

– Ты меня спасла?

– Похоже на то, – не удержавшись, смеюсь я.

Стерев с лица ещё тёплую кровь президента, я склоняюсь к Дэнни и целую его в губы. От него пахнет яблоками, мятой и домом.

– Виола —

Быстро и прерывисто вздыхая и не разжимая рук, мы с Нейтом молча смотрим на президента. Его кровь толчками выливается из раны и смешивается с жидкостью на полу.

Из комнаты у нас за спиной, где Ян пытается вытащить шифр из памяти Оскара, доносится громкий треск. Нож со звоном падает на пол, и я бегом возвращаюсь в лабораторию. «Что, если нужно спасать друзей, спасать Эша?»

В лаборатории Эш и Уиллоу подпирают собой деревянную дверь, в которую ломятся снаружи. Замок уже слетел, и с каждым ударом дверь открывается чуть шире. Я спешу на помощь, падая на дверь всем телом.

Ян с бешеной скоростью печатает на клавиатуре компьютера. Оскар без сознания лежит на полу, у его ног.

– Ещё немного… Минуты две, не больше.

Снаружи что-то бьётся в дверь с немыслимой силой, от удара мои руки деревенеют.

– Сыворотка не спасёт, она ненастоящая, – объясняет Ян, ожидая, пока на экране появится информация. – Оскар, конечно, неплохо защитился от телепатии, но эти сведения я откопал. Они придумали сказочку про волшебное лекарство, чтобы переманить на свою сторону Джереми и других гемов.

Экран заполняется цифрами и картинками, и Ян принимается снова бешено печатать.

Нейт усмехается.

– Хорошо, что мы не потратили время на сыворотку.

Из-за двери раздаются выстрелы. Эш и Уиллоу падают на меня, закрывая от пуль, прижимают к полу. Каменные плиты холодят щёку, а сердце заходится от страха, мышцы сводит судорогой. «Мы не можем умереть, только не сейчас! Ведь мы почти победили и скоро отправимся домой».

Дверь распахивается, и в лабораторию врываются четверо Хвостунов, увешанные оружием. Целятся они только в Яна.

– Нет! – вскрикиваю я.

Уиллоу быстрее молнии оказывается на пути летящих в пророка пуль. На его груди расцветают сразу несколько алых бутонов. В ушах у меня звенит от грохота, а сердце стискивает ледяной ужас. С исказившимся от боли и потрясения лицом, Уиллоу, спотыкаясь, пятится.

– НЕТ! – раздаётся крик из коридора. – НЕТ! ГОСПОДИ, НЕТ!

Уиллоу медленно оседает на пол. В лаборатории наступает тишина. Джереми Харпер вбегает в комнату и падает рядом с телом сына. Всхлипы Джереми смешиваются с хриплым дыханием Уиллоу. От горя и жалости у меня подкатывает к горлу ком. «Только не Уиллоу! Он этого не заслужил».

Оторвавшись от компьютера, измученный Ян безмолвно обращается ко мне: «Всё кончено. Взрывы отменены. Ты спасла дефов».

Джереми сидит на полу, прижимая к груди голову сына.

На губах Уиллоу пузырится кровавая пена.

– Папа? – произносит он.

– Сын мой, сын мой, прости меня, сын, – шепчет Джереми. – Я не знал, что ты здесь, не знал…

Уиллоу заходится кашлем, а потом, гораздо тише, снова обращается к отцу:

– Папа, так не может продолжаться. Прошу тебя.

Джереми роняет голову на грудь сына и тихо плачет.

– Сын мой, сын мой… – повторяет он будто в молитве.

Уиллоу из последних сил выдыхает:

– Виола.

– Я здесь, – отзываюсь я.

Эш кивает, и я чувствую, что с его поддержкой я вынесу всё что угодно.

Я подхожу к Уиллоу, и он отрешённо смотрит на меня.

– Ты и правда похожа на неё, – говорит он.

Я не знаю, что тут можно поделать, и потому молча склоняюсь к Уиллоу и целую его в лоб. Когда я отстраняюсь, он улыбается. Свет уходит из его глаз, улыбка меркнет на губах, но он всё ещё самый красивый мужчина в обоих мирах.

С губ Джереми срывается нечеловеческий вопль, грубый, неудержимо животный хрип. Тихо всхлипывает Нейт, смущённо переминаются с ноги на ногу Хвостуны. Пульсирующая в груди ярость придаёт мне сил и прогоняет тоску. Я сжимаю щёки Джереми, впиваясь в его кожу ногтями. Знаю, он надломлен горем, но пусть всё равно выслушает меня:

– Мы остановили взрывы, – говорю я. – Ваш президент мёртв. Говард мёртв. – Произнести имя Уиллоу слишком трудно, и я говорю: – Ваш сын мёртв. Сыворотки не существует. Остановите зло, пока не пролилось слишком много крови.

Джереми пристально смотрит мне в глаза. На мгновение мне кажется, что сейчас он прикажет Хвостунам меня убить, и моё сердце трусливо трепещет. Однако он только произносит:

– Вынесите моего сына на воздух.

Гемы поднимают Уиллоу будто в невидимом гробу и выходят с ним из лаборатории. Не глядя на меня, Джереми уходит. Но у самой двери вдруг бросает через плечо:

– Здесь всё заминировано. Если освободите Оскара, то он запустит цепь саморазрушения. Пусть вирус исчезнет навсегда.

Ян с ухмылкой бросает взгляд на распластавшегося у его ног Оскара.

– Всё под контролем. Пароль для самоликвидации тоже у меня. Оскар нам больше не нужен.

– Ян, но ты же не можешь… – говорю я. – Ведь там, за дверью, сотни двойников. Если ты взорвёшь лабораторию, они погибнут.

Ян медленно вздыхает.

– Виола, мы уничтожили вирус, не дали ему попасть в атмосферу. Однако все планы и расчёты по его созданию сохранились в этой комнате и в голове у Оскара. Копий нигде нет – вся информация в голове у Оскара.

– Значит, ты собираешься убить и его?! – в ярости кричу я. – Это убийство, Ян. Мы не можем так поступить.

– Насколько мне известно, ты недавно убила президента, – парирует Ян. – Или это не считается?

Мы молча смотрим друг на друга. «Он прав. И это наш единственный шанс попасть домой. Как только вирус исчезнет навсегда, как только я спасу дефов, я верну домой младшего брата».

– К тому же, – тихо добавляет Ян, – почему, как ты думаешь, двойники обратились к тебе?