Ян касается моих щёк.

– Ты права, дитя моё. Но не отчаивайся. Все самые лучшие истории, это истории о возрождении. Правда?

Но я почти ничего не слышу. У меня в ушах снова и снова стучат слова: «Не пройдёт и недели, как мой брат умрёт».

«Бабба права.

Моя история завершилась.

Пора домой».

Открыв глаза, я вижу Эша. Он сидит рядом с Яном и взволнованно смотрит на меня.

– Прощай, любовь моя, – тихо говорю я.

И удаляюсь, лечу вверх, всё быстрее и быстрее, как мчащийся по тоннелю поезд.

Сверху я вижу всех нас: вот я, Нейт, Оскар лежит на полу, Ян сидит рядом со мной на корточках и смотрит ввысь, будто провожает меня взглядом. А вот и Эш, мой дорогой Эш опускает меня на пол. По его щекам текут слёзы, с губ один за другим срываются вопросы, и самые голубые на свете глаза постепенно тают вдали.

И как будто очнувшись от глубокого сна, я открываю глаза.

Я вся опутана проводами, в руке торчит медицинская игла, а к носу приклеена гибкая трубка.

Подскочив, я сажусь на кровати и кричу:

– НЕЙТ!

Шипя от боли, я выдёргиваю из руки иглу, отцепляю от себя бесконечные трубки и провода и спрыгиваю с кровати. Ноги подгибаются, голова кружится, на руке темнеют следы от порезов, но я спешу к двери. Нейт в соседней палате.

– Нейт!

На дрожащих ногах я выбираюсь в коридор. Скорчившись у стены, рыдает Элис, окружённая медсёстрами и охранниками.

Подруга поднимает голову, и наши взгляды встречаются. Такой широкой улыбки на лице Элис я не видела никогда.

– Виола! Ты проснулась… – Её улыбка медленно тает. – Мы опоздали. Опоздали. Его больше нет.

– Нет! – хрипло кричу я, оседая на пол. – Мама, папа, не надо! Нет!

Из-за двери доносится мамин голос, а потом и папин.

– Виола? Это Виола?

Они выбегают в коридор. На их лицах отражается слишком много чувств. Подумать только: потерять одного ребёнка, чтобы вновь обрести другого… Но у меня нет времени им сочувствовать.

– Что вы наделали? – взвизгиваю я, но, перекрывая мой голос, пищит и пищит больничный аппарат, констатирующий остановку сердца.

Писк прекращается.

Родители поднимают меня, и я медленно иду к Нейту. Моё сердце стучит так громко, что грудь будто разрывается от ударов.

Доктора обмениваются взглядами.

– Время смерти…

– Нет.

Заливаясь слезами, я падаю на его кровать, глажу дрожащими пальцами его лицо.

– Пожалуйста, не умирай. Мы же успели. Почти успели.

И вдруг я слышу другой голос. Он не мой. Со мной говорит Ян.

«Всё будет хорошо, Виола. Все самые лучшие истории оканчиваются…»

Однако он не успевает закончить фразу, потому что палату наполняет другой звук, от которого теплеет заледеневшее сердце, а серые больничные стены окрашиваются всеми цветами радуги. Доктора ошеломлённо что-то бормочут, а мои родители и Элис падают на колени от счастья.

Этот звук означает только одно.

Возрождение.

«Пи… Пи…»

– Виола —

Каждый раз, когда мы с Нейтом бродим по Лондону, меня переполняет радость. Наверное, пора уже привыкнуть, что брат рядом, рассказывает о последнем фантастическом открытии. Но я всё ещё не до конца верю, что всё кончилось. Иногда я просто обнимаю Нейта и говорю, что очень его люблю. А он каждый раз выворачивается из объятий и сообщает мне, что я сбрендила. Но мы оба помним, что произошло с нами в мире «Песни повешенных». Он помнит, как был одинок, что стало с вирусом и как погибла Кейти, и помнит, как очнулся посреди неверящих своим глазам докторов и плачущих от счастья родителей, а на тумбочке горели свечи на его любимом шоколадном торте. Поэтому после слов: «Ты сбрендила», он обычно добавляет: «Я тоже тебя люблю, сестрёнка».

Лондонский ветер пронизывает насквозь, и я с радостью вижу за углом кафе «У Фрэнка». Из его окон льётся золотистый свет, а у двери пахнет кофе. Сквозь запотевшие окна мы видим Элис и Дэнни. Они сидят рядом, держа в руках по чашке кофе и вглядываясь в экран ноутбука. Мы уже давно объяснили всё Дэнни и подробно рассказали ему о каждом немыслимом повороте нашей фантастической истории, и с тех пор Элис и Дэнни неразлучны. Правда, убедить Дэнни удалось не сразу. Он почему-то думал, что мы над ним потешаемся, однако вид истёкшего кровью без видимых причин президента и рассказ о наших комах всё же сыграли свою роль. А Элис ещё и добавила, что тот, кто не сомневается в существовании НЛО, просто не имеет права не верить в межпространственные тоннели.

К счастью, ни Элис, ни Дэнни не заподозрили в преступлениях, когда в квартире Тимоти обнаружилось целых два трупа. Элис объяснила, что они пришли к Тимоти в гости, но обнаружили его труп, а на полу ещё и неизвестного, истёкшего кровью. Всё свидетельствовало о том, что президент Стоунбек убил Тимоти, а сам умер спустя неделю от разрыва сердца. Рана, которую нанесла Стоунбеку Виола, в нашем мире оказалась слишком неглубокой, чтобы врачи поверили, будто человек умер от ножевого ранения. Причина его смерти так и осталась для коронера тайной.

Только мы четверо знаем правду.

– Вот и Дэлис, – говорит Нейт, запихивая два пальца в рот и притворяясь, что его тошнит от вида влюблённых.

Я толкаю его локтем:

– Хватит, они милые.

Нейт смеётся:

– Ты неисправимый романтик!

Я киваю. Да, я неисправима. И потеряв Эша, стала ещё более романтичной. Понимаете, ведь найти истинную любовь в параллельной вселенной, значит, поверить в судьбу, в предназначение, в «единственную любовь». Грустно, потому что «единственная любовь» бывает только одна по определению. Она незаменима. Даже сейчас мне его очень не хватает. Любая тень принимает форму его тела, любой смех вдали кажется знакомым, и каждое утро, ещё не открыв глаза, я на мгновение чувствую тепло его кожи. Иногда мне жаль, что я запомнила всё так подробно. Теперь я даже не могу спокойно смотреть в бледно-голубое небо, не смахивая каждый раз непрошеных слёз.

Нейт, наверное, замечает, что я погрустнела, потому что вдруг кладёт руку мне на плечо и говорит:

– Может, и для вас с Эшем ещё не всё потеряно, и однажды вы встретитесь в каком-нибудь из миров.

– Господи, надеюсь, этого никогда не случится, – усмехаюсь я, собрав все силы. – Вряд ли моё сердце выдержит ещё один переход в ту вселенную.

И в этом-то и есть главная трагедия: моё сердце стремится к тому, кто может жить только в другом мире, а я с ним рядом существовать не могу.

Я открываю дверь в кафе, и нас окутывает тепло, аромат кофе и весёлая болтовня. Мы садимся на диван напротив Дэнни и Элис – Дэлис, как прозвал их Нейт. Не тратя времени на приветствие, они поворачивают к нам экран ноутбука.