— Подожди.

— Алмаз, докладывает Рубин, — наконец ожила рация. — Нет, к сожалению, не в порядке. Тут девка какая-то, дачница скорее всего, по грибы пошла и заблудилась. Неожиданно появилась. За секунду до стрельбы срисовали, предупредить не успели.

Когда пальба началась, она за деревом присела, уши зажала и замерла. А этот тип так бежал, что споткнулся и покатился по склону, прямо к её ногам. Воха его зацепил за руку, так он сразу девку в заложницы взял, на себя завалил, рот зажал, ствол к виску приставил и ею прикрылся. Шустрый гад, мгновенно сориентировался. Я для острастки дал очередь рядом, предложил сдаться. Так он стрельнул в ответ, пообещал заложницу шлепнуть.

Под прикрытием девчонки спустился по склону. Ему сильно подфартило. Там какой-то дедок на горбатой «Победе» трясся по щебенке. Барин машину тормознул, старикана выбросил из тачки и свалил вместе с девкой.

— Долго так не покатается, — задумчиво заметил Герман. — Если не перевяжется, с минуты на минуту должен вырубиться от кровопотери. Едем за ним. Я с Денисом впереди, вы метрах в ста-ста пятидесяти сзади. Попробуем его догнать. Если не получится, уходим. Тут не Дикий Запад, мигом менты нарисуются. Всё, парни, по машинам, нельзя терять времени. Воха и Тоха тут приберутся, я дам команду. Обыщут машину, конфискуют стволы, спалят всё, чтобы следов не оставалось, и догонят нас.

Капитан с Денисом нырнули обратно в кусты, у дороги их ждал «четыреста двенадцатый» москвич с доработанными нашими умельцами форсированным движком, и левой доверенностью, как раз для таких случаев. Сергей и Саня рванули к «девятке» спрятанной за сараем. Через пару секунд загудели моторы, и автомобили сорвались с места.

* * *

Пограничники, принявшие нас в теплые объятья, оказались на редкость приятными людьми. Напоили чаем с печеньем. Капитан, обменявшийся рукопожатием и понимающимися улыбками с Гельмутом, дождался звонка начальства и велел нас отпустить. За КПП нас уже ждал знакомый «трехсот одиннадцатый» варбург со шторками на крышах, и Отто за рулем. По дороге с помощью бутылки с водой, салфеток и подручных средств гигиены, избавился от грима.

Гельмут высадил меня за квартал до гостиницы, Отто любезно сопроводил до «Паласт-отеля», остановился метрах в ста, от входа и провожал взглядом, пока я не скрылся за дверью.

В номере пришлось отвечать на вопросы разбуженного Олега, уверять его, что все нормально. Еле успокоил встревоженного друга, пообещав рассказать все подробности утром, принял душ, после чего улегся спать. Только плюхнувшись в постель, ощутил, как безумно устал за этот день и сразу отрубился.

Утром послушал местные новости. Серьезный ведущий со скорбным лицом поведал о пожаре в Лихтенберге, районе восточного Берлина, где находилась штаб-квартира МГБ. Причиной возгорания официально стали проблемы в устаревшей элеткропороводке. Диктор добавил: проводится служебное расследование, и виновные обязательно понесут наказание.

После этого репортажа, допивал утренний кофе на кухне с улучшившимся настроением. Предложил Олегу прогуляться в кафешку, где мы прошлый раз попробовали крусту и пиво с сиропом. Олег в свою очередь, давя счастливую улыбку, рассказал о свидании. Если кратко, высокий широкоплечий с чеканным профилем десантник с идеально подобранной одеждой и прической произвел на красавицу впечатление. Я порекомендовал ему сводить девушку в ресторан «Москва» — познакомить с русской кухней. Олег так и сделал. В ресторане арендовал отдельный маленький зал и прекрасно провел время с Инкой. Девушка осталась довольна. Десантник сиял и лучился радостью, как бриллиант на черном бархате под светом яркой лампы. До отъезда он даже успел мне надоесть своими восторженными воспоминаниями о прошедшем свидании. Особенно о том моменте, когда у него получилось чуть приобнять и поцеловать девушку в щечку на прощание. Инка по его словам, была не против, даже улыбнулась.

В кафе на Карл-Либхнет-штрассе мы заказали крусту. Картофель с капустой и подкопченной свининой зашел отлично. Немаленькие порции умяли с большим аппетитом за считанные минуты. Там же в кафе я кратко рассказал десантнику подробности своего вояжа и разговор с Вольфом.

По возвращении в гостиницу, меня ждала горничная с запиской от бывшего главы «штази». Маркус Вольф приглашал на встречу, чтобы обговорить детали будущего сотрудничества. Недалеко от гостиницы меня забрал Отто на своем неизменном «варбурге». Уровень доверия ко мне вырос — на этот раз обошлись без повязки на глаза. Встреча проходила в той же военной части. Разговаривали с Вольфом три часа. Я передал оставшиеся деньги, обрисовал ситуацию с первым заместителем председателя КГБ, попросил подумать, как разрешить этот вопрос. Предложил, как вариант, нарыть компромат на товарища генерала. Вольф отметил: первоначальные наработки и мысли где копать, у него имеются, пообещал заняться этим вопросом. С Бобковым Маркус несколько раз пересекался, с высшими чинами КГБ в своё время плотно общался. И далеко не все из них хорошо относились к нынешнему первому заместителю. А в личных неформальных разговорах с советскими коллегами проскальзывало всякое, в том числе полезная информация по фигуранту. Посоветовал потянуть время, а результат он даст.

Обещание Вольфа меня сильно ободрило. Договорились с ним плотно поработать и в Америке, где его люди должны были со мной связаться. Пока Вольф, Гельмут и их люди, аккуратно пообщались с несколькими десятками коллег, испытывающих беспокойство по поводу своей дальнейшей судьбы. На данный момент двадцать семь человек, при условии гарантий нормальной жизни своих семей, высоких зарплат и возможности заниматься профессиональной деятельностью, были готовы присоединиться к нам. Больше всего было оперативников внешней разведки — четырнадцать человек. Пять офицеров спецназа из трех оперативно-боевых подразделений двенадцатого отдела, занимавшегося борьбой с терроризмом, двое — из оперативной роты, спецподразделения военной контрразведки, ещё один — инструктор спецшколы «Мария» в Струвенберге, готовящей спецназовцев, разведчиков и диверсантов. Четверо офицеров ННА[28]: один — командир отдельного разведывательного батальона одиннадцатой мотострелковой дивизии, трое пехотинцев. Маркус охарактеризовал их настоящими профессионалами и идейными противниками Запада. Ещё трое — аналитики, работающие с информацией, за их плечами самые сложные и успешные операции тайной войны. Подробности Вольф раскрыть отказался, а я настаивать не стал. Естественно, оставаться в ГДР и сдаваться на милость победителя они не хотели, обоснованно опасаясь репрессий. Бежать в Союз тоже не желали, после анализа текущих процессов, обоснованно подозревая, что его в недалеком будущем ждёт судьба ГДР,

По людям договорились так. Пусть готовятся к переезду, распродают имущество и увольняются. Гельмут со своими сотрудниками, готовит для них подложные документы, а я занимаюсь материальным обеспечением переезда. В течение месяца-двух Вольф и его люди должны определиться, где