Мысль о том, что Вайде приходится догонять кого-то из нас, показалась такой нелепой, что я чуть не рассмеялась. Нет, оказываясь в критических обстоятельствах, Вайда безжалостно задавала темп, а мы должны были радоваться, если хотя бы не теряли ее из виду.

– Она вам понравится, – сказала я, пытаясь прогнать мрачные мысли. – Нет, беру свои слова обратно. Вы будете слегка ошарашены. Но вы понравитесь ей, как только продемонстрируете свои способности в сочетании с должной степенью почтения.

– Принято.

Я снова подняла бинокль. Все двери машины Руби были открыты, в салоне шел обыск. Вайда держалась поодаль, прижав телефон к уху и расхаживая взад-вперед с нетерпением льва, ожидающего кормления.

Да, мои друзья изменились – нам всем приходится меняться, в большом и в малом. Но с этим я могла справиться. Гораздо тяжелее было замечать в них что-то от себя прежних, по которым я так сильно скучала.

– Она отправилась искать Руби и Лиама в одиночку.

Мне было по-прежнему больно оттого, что ни она, ни Толстяк ничего не сказали мне о случившемся, пока уже не стало слишком поздно.

– А когда я говорила с ней в Убежище, она находилась в Вашингтоне и рядом торчали другие агенты. Должно быть, случилось что-то еще, и ей пришлось появиться здесь, чтобы вести поиски вместе с властями.

Я передала бинокль Роману, потому что больше не могла на это смотреть.

– Возможно, это твой друг Чарльз сообщил властям, что Лиам и Руби пропали, потому что беспокоился, не случилось ли с ними беды, – предположил парень. – Чтобы использовать их возможности. Или, может, кому-то из них удалось убедить правительство в том, что Лиам и Руби не связаны с «Псионным кругом» и недавними терактами. Или… не знаю. Что ты думаешь?

В этом-то и было дело. Я привыкла понимать их лучше, чем даже саму себя – настолько хорошо, чтобы точно догадаться, почему Толстяк и Вайда ведут себя так. Я должна была с тысячапроцентной уверенностью знать, что они собираются сделать и как.

Но я не знала.

– Руби и Лиам не связаны с «Псионным кругом», верно? – внезапно спросила я. – Или существуют какие-то признаки их участия? Может, упоминались их имена? Хорошо бы кое-что узнать о секретной организации, которой я, по слухам, руковожу.

Не знаю, почему я не подумала об этом раньше, но если Руби не была связана с «Псионным кругом», то представляла для них лакомый кусок. И если она не стала присоединяться к ним добровольно, ее могли заставить. Способности Руби усложняли задачу, но от этого она не становилась невозможной. Тем более если Руби оказалась у них в руках.

Или если Лана воспользовалась своими способностями.

Вместо того чтобы поднести бинокль к глазам, Роман крутил его в руках. Он не хотел рассказывать о «Псионном круге», пытаясь защитить меня. Но мне необходимо было знать.

– Я никогда не слышал упоминания их имен в связи с этой организацией.

– Какого рода операции они проводили? – не отступала я. – Неужели все, что о них говорилось, правда? Кто в них участвовал?

– Взрослые… они использовали кодовые имена. Обычно это были незначительные акты неповиновения. В новостях все врали. Ни на что большее, как мне кажется, не было ресурсов.

– Хорошо, – кивнула я. – Уверена, эта шумиха вокруг немало их порадовала. Надеюсь, мне удастся открыть миру правду, прежде чем им припишут нечто еще более масштабное.

Его лицо было серым от пыли и влажным от пота, а вьющиеся каштановые волосы потемнели. Роман потер обгоревшую на солнце щеку о плечо, и я снова заметила тот небольшой шрам на его подбородке.

Громкий стук в заднее стекло заставил меня подпрыгнуть. Приянка уставилась на нас сквозь тонированное стекло, подняв бровь.

– Давайте, ребятки, нужно объединить наши могучие умы, чтобы взломать ее пароль.

– Ноль – пять – один – ноль, – сказала я, забираясь на водительское сиденье.

– А вот и нет, – откликнулась Приянка, но все же решила проверить. – Блин, и правда. И совсем не смешно. А что такое ноль-пять-один-ноль?

– День рождения Лиама.

– Как мило. Но для пароля абсолютно не подходит.

В последний раз взглянув в бинокль, Роман присоединился к нам, заняв свое обычное место на переднем пассажирском сиденье.

– Машину увозят. Через несколько минут все будет чисто.

– Ладно, здесь только одно сообщение. «Возвращайся домой. Не оставляй всe так», – прочитала Приянка. Но номер показывается как заблокированный.

– Тогда это, наверное, Лиам, – проговорила я, ощущая, как тошнота сворачивается клубком где-то внутри.

«Не оставляй всe так»? Не оставляй что? Убежище? Его?

Всех нас?

– Она искала какие-то адреса?

Приянка тихонько хмыкнула. Я почувствовала, как Роман смотрит на меня, но не могла заставить себя поднять глаза, чтобы увидеть, что заключается в этом взгляде.

– Сейчас посмотрим… Райли, Тампа, Джексонвиль, Нэшвилл… – Девушка прокручивала список. – Погоди-ка. Один адрес повторяется по меньшей мере четыре или пять раз. В Чарльстоне. Зу, знаешь его?

Она протянула мне телефон, показывая большим пальцем на нужную строчку. Когда я увидела название улицы, моя кровь словно превратилась в лед.

«Руби, – подумала я. – Руби, что же ты делаешь?»

– Да, знаю. Именно там держат Клэнси Грея.

На улице, укрытой от солнца раскидистыми кронами магнолий, которые слишком много видели за свою жизнь, в маленьком розовом домике с террасой вокруг дома и цветами на окнах живет сын-социопат бывшего президента-убийцы.

– Должна сказать, поставить тут флаг – удачная идея. – Я кивнула в сторону флагштока, который стоял у крыльца, как восклицательный знак. Ярко-красный, белый и синий на улице в неброских тонах. – Так и поверишь, будто он не пытался уничтожить страну.

Я припарковала машину за несколько домов, перед величественным старым строением, выставленным на продажу с табличкой «ПОДЛИННАЯ АТМОСФЕРА ЮГА». Мы подъехали достаточно близко к центру Чарльстона – или, по крайней мере, к его исторической части, где всегда полно туристов. И задерживаться здесь дольше, чем нужно, мне совсем не хотелось.

– Его отца ведь так и не нашли, верно? – спросила Приянка, наклонившись вперед и облокотившись на спинки передних сидений.

– Нет. Грей все еще в розыске. Когда коалиция сил ООН пыталась взять страну под контроль, он сбежал из страны. Официальная версия такова. – Я покачала головой. – Никогда не думала, что у меня будет что-то общее с президентом Греем.

Этот человек причинил нам столько зла, но странное дело, если бы ни его фотографии, мелькавшие на газетных полосах или в теленовостях, сама я бы и не вспомнила, как он выглядел.