Свинцовая крыша была крута, семь-восемь люков зарешечены итак далеко стояли от края, что были непроходимы. Веревки бесполезны, так как ихне за что было прикрепить. Мог ли вообще человек спуститься с такой высоты?Один мог бы держать веревку и дать спуститься товарищу, но как потом быть сним? И куда спускаться? На площадь? Там их увидит весь свет. Во двор? Там онпопадет в лапы охране. В канал? Он не очень глубок, и в прыжке можно переломатьвсе конечности.

Казанова выслушал его с тихой яростью и терпением. Онответил, что уверен в успехе, но не может объяснить все подробности. Время отвремени Казанова протягивал руку, чтобы убедиться, что Сорадачи все еще там.Внезапно Сорадачи обнял колени Казановы, поцеловал ему руку и плача просил нетребовать его смерти. Он конечно упадет в канал; тогда пусть они оставят еготам и он будет всю ночь молить за них святого Франциска. Казанова был согласени велел ему все книги перенести графу, они стоят сотню талеров. Аскино долженполучить их за свои два цехина.

Луна зашла. Отец Бальби и Казанова взяли каждый по веревке ипо узлу на плечи, надели шляпы на головы и выбрались на крышу, первым шелКазанова. Он цитирует Данте: «E gnindi uscimmo a rimirar le stelle», потом мывышли, чтоб увидеть звезды. Было облачно. Казанова опустился на четвереньки ивоткнул свою пику между двумя свинцовыми плитами, загнув пальцами другой крайнависающей плиты; так постепенно он добрался до конька крыши. Монах держался запояс Казановы, который как вьючное животное на крутой, влажной, скользкой крышедолжен был одновременно тащить и толкать.

На коньке они уселись верхом, спинами к маленькому островуСан Джорджо Маджоре, в двухстах шагах от них были купола собора святого Марка.Казанова попросил Бальби подождать, снял свой узел, и пошел вдоль конька толькос пикой. Почти целый час он напрасно исследовал все крыши дворца; нигде нельзябыло прикрепить веревку. Наконец он увидел люк на стороне канала. Он был такширок, что не мог быть тюремным, то есть выходил в дворцовые помещения, чьи двериконечно были открыты. Он был уверен, что служитель дворца, даже слуга семействадожей, скорее способствует, чем обнаружит их побег, так сильно ненавиделивенецианцы инквизицию.

Казанова понемногу сполз с конька, пока не оказался верхомна маленькой крыше пристройки. Обеими руками держась за край, он вытянул головуи увидел маленькую решетку, а за ней оконное стекло. Его уже покидало мужество,когда послышался полночный бой часов с башни — он вспомнил предсказаниеАриосто, схватил свою пику, протянул ее как можно дальше, вонзил в раму и зачетверть часа сломал решетку. Он бросил ее возле люка. (Счет за починку в актахподтверждает это.) Он разбил оконное стекло и поранил руку, она сильнокровоточила. С пикой он вернулся к Бальби, который уже кипел от сомнений. В часон решил вернуться в тюрьму. «Я думал, вы свалились».

Казанова подхватил свои узлы и прокрался с Бальби к люку.Один на веревке мог легко помочь забраться в окно другому. Но как со вторым?Веревку нигде нельзя было привязать к люку. Если второй спрыгнет, он можетсломать руки и ноги. Они не знали высоту. Когда он все объяснил Бальби, тотсказал: «Пустите меня вперед, тогда у вас будет время подумать, как последоватьза мною». Казанова тотчас развязал свой узел, крепко привязал веревку ему подруки к груди, велел лечь на живот ногами вниз и спускаться, пока он не окажетсяна люке. Бальби начал спускаться, опираясь руками о край. Казанова позволял емусоскальзывать вниз, лежа на люке и крепко сжимая веревку. Монах мог спускатьсябезбоязненно.

Достигнув дна, монах отвязал веревку, Казанова втащил ее инашел, что длина ее составляет десять его рук, около восьми метров.

Казанова снова влез на конек, ожидая наития. Он увидел местовозле купола, которое еще не осмотрел, прокрался туда и обнаружил на террасекорыто с раствором, инструменты каменщика и приставную лестницу, котораяпоказалась ему достаточно длинной, чтобы по ней сойти через люк к Бальби.Казанова привязал веревку к первой ступеньке и потащил лестницу к люку.Лестница была длиной в двенадцать его рук, то есть около девяти метров. Теперьон должен был протащить лестницу через люк. Ему снова был нужен монах.

Конец лестницы достиг люка; около трети торчало над желобомкрыши. Он соскользнул к люку, вытащил лестницу наружу и завязал конец веревкина восьмой ступеньке. Теперь он снова спустил ее так низко, что только ее конецвыдавался над люком. Тогда он попытался протолкнуть ее через люк, но она прошлатолько до пятой ступени. Ее конец прижимал его к крыше возле люка. Поэтому надобыло хватать ее за другой конец. По скату крыши он смог вытащить конецлестницы, а дальше она пошла собственным весом.

Он решил сползти до желоба, чтобы поставить лестницу там. Онотпустил веревку; лестница повисла на желобе на третьей ступеньке. Оттуда, лежана животе, он подтаскивал лестницу кончиком ноги, чтобы уткнуть ее вочто-нибудь. Она уже встала на люк, потому что он потерял тяжесть. Ее надо быловытащить всего на два фута. Тогда он снова лег на крышу, чтобы полностьювытащить лестницу с помощью веревки. Он опустился на колени, соскользнул вниз изадержался, опираясь на крышу только грудью и локтями, тело свисало в пустоту.

Ужасное мгновение! Ему удалось зацепиться. Однако при этомужасном невезении он вытащил лестницу еще на три фута, где она застряланедвижимо. Ему посчастливилось схватиться так высоко, что вес тела опирался налокти, он сразу попытался закинуть на крышу ногу. Он увидел, что можетзабросить лишь правую ногу, чтобы встать на желоб вначале одним, а затем другимколеном. Но тут его пронзила болезненная судорога во всех членах. Он виселнедвижимо, пока приступ не прошел. Через пару минут он снова предпринял усилияи встал наконец обеими коленями на желоб. Тогда он осторожно поднял лестницу,держа ее на весу параллельно маленькой крыше. С пикой он взобрался на люк испустил всю лестницу вниз, конец ее принял Бальби в руки. Он сбросил одежду,веревку и осколки окна туда, где стоял Бальби, и спустился по лестнице.

Монах встретил его с радостью и положил лестницу в сторону.Пробуя руками, они исследовали темное место, оно было тридцать шагов в длину идвадцать в ширину.

На одном из концов они обнаружили двухстворчатую дверь, онаподдавшись пике, отворилась; вдоль стены они скользнули по новой комнате инатолкнулись на большой стол, окруженный креслами. Они нашли окно, открыли ипри свете звезд увидели пропасть между куполами собора. Они закрыли окно ипошли назад к своим узлам.

Душевно и телесно измученный Казанова повалился на пол,засунул узел с веревками под стол и тотчас уснул на три с половиной часа. Егоедва разбудили слова и толчки монаха. Уже пробило пять часов. Уже два дняКазанова не ел и не спал. Теперь к нему вернулась прежняя сила и свежесть.

Это была не тюрьма, это был выход. В очень темном углу оннащупал дверь, нашел замочную скважину, тремя-четырьмя ударами пики сломалзамок. Они вошли в комнату, где на столе лежал ключ. Однако дверь напротив былаоткрыта. Бальби держал узлы. Они вошли в коридор, ниши которого было заполненыбумагами, это был архив. Они поднялись по небольшой каменной лестнице, нашлиеще одну лестницу и спустились по ней к стеклянной двери, открыли ее иочутились в зале, который он узнал. Он открыл окно, они могли бы легко пролезтьв него и оказались бы в лабиринте маленьких дворов вокруг собора святого Марка.