Казанова устал, его обувь изорвалась, ноги стерлись, был часдо заката. Казанова сказал Бальби: «Нам надо в Борго ди Вальсугана, первоеместечко по ту сторону границы, где мы сможем отдохнуть спокойно, как в Лондоне.Чтобы дойти туда нам надо разделиться; вы пойдете через леса на Мотелло, ячерез горы, вы легким и кратким, я — длинным и тяжелым путем. У вас естьденьги, у меня нет. Я вам дарю плащ, вы обменяете его на крестьянский костюм ишляпу, к счастью вы выглядите, как крестьянин. Вот семнадцать лир, оставшихся уменя от двух цехинов Аскино, возьмите их! Послезавтра вечером вы будете вБорго, я прибуду туда на двадцать четыре часа позже. Ждите меня в первойхарчевне слева. Если вы полагаетесь на меня, то я ухожу. Эту ночь я долженпереспать в хорошей постели и спокойно, что невозможно, пока вы со мной. Насстанут везде разыскивать. Наши личности точно описаны. На каждом постояломдворе, где мы появимся вместе, нас могут арестовать. Вы видите мое бедственноеположение. Я должен отдохнуть десять часов. Идите. Я найду поблизости постель.»

Когда Бальби отказался, Казанова вытащил пику и начал копатьяму, потом он посмотрел на Бальби печально и сказал: «Как добрый христианин ядолжен вас предупредить: готовьтесь к свиданию с Господом; я похороню вас здесьживым или мертвым, если вы не пойдете дальше один». Наконец Бальби уступил, ониобнялись и Бальби ушел. В одиночестве Казанова чувствовал себя в большейбезопасности.

Неподалеку он увидел пастуха со стадом, спросил у него имяместечка и имена пяти-шести хозяев домишек. К счастью это были честные люди,которых он знал, среди них семейство Гримани, глава которой был одним из трехинквизиторов. Красный дом вдали принадлежал, однако, капитану делла кампанья,шефу сбиров. Механически Казанова побрел туда, хотя имел гораздо большеоснований уйти прочь. Он действовал, исходя из темного инстинкта. Он вошел водвор, спросил ребенка, игравшего в кружочки, где отец, вышла мать, оченьприятная, беременная женщина, спросившая, что он хочет от ее отсутствовавшегомужа.

Он спросил о своем куме, и она решила, что он — господинВеттури, который должен стать крестным ее будущего младенца. Казанова попросило ночлеге; она обещала; муж, к сожалению, за час до этого ушел с тремя сбирами,потому что из-под Свинцовых Крыш сбежали двое заключенных, патриций и человекпо имени Казанова, муж будет искать их три дня и три ночи и до этого невернется.

Она увидела раны Казановы; он сказал, что упал на охоте вгорах, она обещала ему хороший обед и материнскую заботу. Она была легковерна:в белых шелковых чулках, в костюме из тафты, без плаща и слуги не ходят наохоту в горы. Он хорошо поел и выпил, старушка сделала ему компресс на колено,он заснул в ее руках, пробудился после двенадцати часов покоя в шесть часовутра, его раны зажили, он встал, дверь была не заперта, он сошел по лестнице ичерез двор покинул дом, не увиденный двумя парнями, которые там стояли и моглибыть только сбирами. Даже через десятилетия он дрожал при мысли, что миновалтакую опасность. Он был ошеломлен, что вошел в этот дом, и еще больше, что смогпокинуть его. Он прошагал пять часов по лесам и горам и пополудни увиделцерквушку на пригорке, куда к мессе спешило множество прихожан. Он почувствовалпотребность выразить там свою благодарность, хотя вся природа являетсяподлинным храмом господа; он вошел и увидел Марка Антонио Гримани, племянникагосударственного инквизитора, со своей женой Марией Пизани. Он поздоровался,они ответили. После мессы он вышел, Гримани последовал за ним.

«Что вы здесь делаете, Казанова? Где ваш спутник?»

Казанова попросил денег. Гримани отказал и посоветовал, таккак он на дороге паломников, пользоваться их благодеяниями.

Казанова шагал дальше до вечера; он увидел уединенныйкрасивый дом, где хозяйка сказала, что хозяин на два дня ушел за реку насвадьбу, но поручил ей хорошо принимать всех друзей, которые придут за этовремя. Так он поел и переночевал прекрасно в доме известного человека, как онговорит, консула Ромбенги; он написал ему благодарственное письмо, котороезапечатал. После пятичасового марша он поел в монастыре капуцинов и около трехчасов дня подошел к дому, хозяина которого назвали крестьянином. Он былменялой, с которым Казанова ранее часто имел дела. Его провели к господину,который сидел за письменным столом и при виде Казановы отшатнулся от ужаса.Казанова попросил у него шестьдесят цехинов в обмен на расписку, которуюоплатил бы Брагадино; друг сказал, что не осмеливается дать ему даже стаканводы из страха перед возмездием трибунала, он должен исчезнуть. Тогда Казановав ярости схватил его за ворот, вынул пику и пригрозил убить на месте. Дрожа,хозяин достал ключ и открыл укладку с золотом. Казанова велел плохому другудать ему шесть цехинов. Меняла сказал, что хочет дать ему шестьдесят цехинов,как он желает, но Казанова взял только шесть и обещал написать в Венецию, чтобыему там возвратили шесть цехинов, и ушел с угрозами.

Он шел два часа до вечера, неважно поел у какого-токрестьянина, спал в стогу, утром купил старый плащ, нанял осла и вблизи Фельтрекупил пару сапог. Так подошел он к таможне, стражник не оказал ему чести дажеспросить его имя, за что Казанова был ему благодарен.

Он взял коляску с двумя лошадьми и спозаранок выехал в Боргоди Вальсугана, где нашел отца Бальби в указанном трактире, но не узнал его,пока Бальби не заговорил с ним, так изменился Бальби в длинном плаще и мягкойшляпе поверх толстой шерстяной шапочки. Один крестьянин дал ему все это за плащКазановы, он дошел без неожиданностей, ел и пил хорошо. Он сказал, что уже неждал Казанову.

Следующий день Казанова оставался в постели и написал болеедвадцати писем в Венецию, среди них десять-двенадцать циркулярных, гдеобъяснил, почему был принужден взять шесть цехинов силой.

Бальби написал дерзкое письмо отцу Барбариго, своемуцерковному главе, пяти своим братьям и галантные письма трем дамам, которымобязан был своим несчастьем.

Казанова велел спороть галуны со своей одежды и продалшляпу, чтобы избавиться от бросающейся в глаза роскоши.

Позже Казанова начал литературно-критический процесс, нечасто удававшийся автором последующих поколений.

И Казанова и его современники считали побег из-под СвинцовыхКрыш наиболее славным его деянием.

Эта темница и этот чудесный побег придали литераторучеловеческое достоинство, превратили легкомыслие в моральную силу. Онипревратили человека, который в столь многих городах Европы оставил свои жертвы,обманутых девушек, обманутых игроков, обманутых простаков, в жертву института,ставшего символом романтической тирании. Циничный виновный стал здесьстрадающим невинным, эротический охотник — преследуемой дичью и победившейжертвой инквизиции: Человек, сбежавший из-под Свинцовых Крыш!

Двое заключенных в тайной и тиранической темницевенецианской инквизиции, Бальби и Казанова, сумели наладить переписку междусвоими камерами; они изготовили оружие; они проделали дыру между камерами,соединились, сделали отверстие в косой крыше, на которую взобрались, вылезличерез люк на другую крышу, проломили дверь на парадной лестнице, пересекли Пьяцетту,ускользнули в гондоле, избежали поимки, были не раз узнаны, Казановапереночевал в доме шефа полиции, который искал его повсюду в округе в двадцатьмиль с бандой конных загонщиков, они убежали за границу!