– На дыбу его, – бросил Властелин слугам. – Оставьте на обед.

Странно, но Великий Маар не выглядел сейчас ни особенно разгневанным, ни задумчивым. Скорее, просто – деятельным. Быстро поднялся к себе в башню и снова думал, рассуждал. Если Синее поле поглотило Алексию – это плохо. Очень плохо, однако же не смертельно. В конце концов – жили и раньше без Мастера, проживем и теперь.

С другой стороны, эта зеленоглазая девочка – все-таки Мастер Полей. А значит, никакое Поле ее так вот, запросто, не сожрет – подавится! Пятьдесят на пятьдесят – либо Алексия в Поле, либо ей все же удалось бежать – с помощью того же Синего поля! Тогда не нужно отменять приказ. Пусть перешерстят всю округу, пусть ищут… Пусть!

* * *

Стиснув зубы, чтоб не попала земля, Алексия упорно лезла наверх. Работала руками, как экскаватор, пробивалась… потихоньку, едва-едва, но лезла! Уже можно был вдохнуть, уже грудь не так давило, хорошо, что грунт оказался мягким. Песок. Хорошо, не глина, а то бы завалило так, что вовек не выберешься.

Еще чуть-чуть… Еще немного… Вот уже и свет наверху… Далеко, да-а… Но – свет. Точно – солнышко! Еще метров пять. Немного…

А силы таяли! Мускулы уже отказывались работать, все конечности холодели, и сильно ломило кости. Лекса отдыхала все чаще и чаще, уже не осталось никаких сил… и все ж таки нужно было пытаться.

Девушка и пыталась. Но – тщетно. Песок предательски уползал вниз, так, что невозможно было подняться, добраться до провала… до высокой августовской травы. Неужели – никак? Неужели – все? А ну-ка…

Сделав неловкое движение, Алексия вновь рванулась вверх… и вдруг сползла туда, где была в самом начале. Выругалась и затихла, глотая злые слезы.

Слышно было, как где-то далеко наверху весело щебетали птицы. А вот – перестали. Вспорхнули, улетели куда-то. Раздались чьи-то голоса. Веселые, беззаботные, молодые…

– Помогите, – прохрипела Лекса. – Пожалуйста, помогите!

Она отодвинула песок от груди, так, чтоб можно было крикнуть…

– Помогите!

Голоса наверху стихли. Словно бы кто-то прислушивался. Или все там вообще ушли?

– Эй-эй! – из последних сил крикнула девушка.

Наверху вдруг погасло солнце. Кто-то нагнулся, застил провал головой и громко спросил:

– Кто здесь?

Алексия не могла уже больше кричать – кончились силы. Вместо крика вырвался лишь слабый стон.

– Ну, точно стонет кто-то! – взволнованно произнесли наверху. – Леша, не спорь – я точно слышал.

– Я тоже слышала. – А это уже заговорила девушка… или женщина. – Наверное, это местные ладожские мальчишки. Владислав Иосифович не зря приказал их гонять. Кто-то залез и застрял!

– Кладоискатели чертовы!

– Не ругайся, Леша. Надо как помочь – думать.

– А что тут думать-то? Сейчас раскопаем и… Айда за лопатами! Веревку еще не забыть прихватить.

Они провозились, наверное, с полчаса. Четверо парней и три девушки. Парни в майках и подкатанных штанах, девушки – в забавных спортивных трусах и смешных белых шапочках. Откопали Алексию, вытащили…

– Ой, ну надо же – какое красивое платье!

– Как ты? Ребра не сломаны?

– Да вроде, нет. – Спасенная повела плечом и улыбнулась. – Спасибо, что откопали.

– А мы кого угодно откопаем! – подбоченясь, неожиданно засмеялся один из парней. – Мы ж археологи!

– Археологи…

– Ну да, из Ленинградского университета. Здесь, у вас, в Ладоге, на раскопках. Ты-то хоть как в раскопе оказалась?

– Да подожди ты, Лешка! – Девушки возмутились хором. Одна даже шутливо замахнулась на Лешу.

– Вечно пристанешь с расспросами, комсорг! Ей сейчас врач нужен и…

– Не, не нужен врач, – поспешно возразила Алексия. – А вот от обеда бы не отказалась точно.

– А у нас как раз сейчас обед! Пойдем. – Одна из девушек – светленькая, с косичками – обняла беглянку за плечи. – Меня Мила зовут, а тебя?

– Лекса.

– Странное какое имя. Но ничего – красивое. Лекса – это от Александры?

– От Алексии.

– Алексия… – усмехнулся комсорг Лешка. – Какое-то не такое имя… монашеское.

Перед обедом выкупались. Все вместе, а вот Алексия с Милой – вдалеке, за мысом. Все ж никаких купальных принадлежностей у Лексы не имелось. Так и пришлось голышом купаться – зато грязь всю смыла. Здорово!

– На вот тебе одежку, – вытершись большим махровым полотенцем, новая подружка протянула беглянке белую безрукавку и все те же смешные трусы. – А то платье-то твое и в стирке, и в ремонте нуждается.

– Спасибо, – Алексия быстро оделась. – Не знаю, как и благодарить.

– Да не за что, – отмахнулась Мила. – На вот расческу, причешись. Всякий бы так поступил – мы же советские люди. Ты сама-то откуда?

– Из Кронштадта.

– Из Кронштадта? – студентка ахнула. – Так наш комсорг, Лешка, оттуда. И еще многие. Лешка хороший парень, правда, зануда – страшный. А ты в Старую Ладогу в гости приехала?

– Угу, в гости.

– Здорово! А мы все хотим к вам в клуб, на танцы. Да Владислав Иосифович не пускает, он у нас строгий. Ничего, уговорим! Тем более, его два дня не будет – в Ленинград уехал, на кафедру.

– Владислав Иосифович…

– Равдоникас. Профессор Равдоникас, наш руководитель раскопок. Ой, а вчера мы клад нашли! Целую крынку серебряных арабских монет эпохи Аббасидов! А я лично откопала гребень и две бусины – представляешь? Профессор говорит, на одну такую бусину можно было купить красивую молодую рабыню! Вот были же времена, а!

Так и шли по берегу, по узкой рыбацкой тропе, болтали, смеялись.

– Ой! – глянув вперед, неожиданно замерла Лекса. – А где же крепость?

– Так вот же она! – Мила вытянула руку вперед, показывая…

Небольшой поселок – да, был. Двухэтажное здание, избы, а в остальном… Ни тебе башен, ни стен. Одни… даже не развалины, а какие-то холмики. И размеченный на квадраты археологический раскоп, невдалеке от которого располагались палатки, жарко горевший костер и, меж деревьями, под навесом, – длинный дощатый стол с лавками. Загорелые девушки деловито расставляли по столу миски, а «комсорг Леша» резал хлеб…

– Ну, что стоим-то? – подтолкнула Мила. – Обедать пошли.

Обед прошел быстро. Гороховый суп и жареная – с корочкой – рыба показались Алексии невероятно вкусными, как, впрочем, и хлеб.

По ходу дела к Лексе подсел Леша, видать, хотел поговорить о Кронштадте, да только доброй беседы не вышло – по сути-то, не о чем им было говорить. Тот Кронштадт, в котором жила Алексия, ничуть не напоминал родной город комсорга.