Нур вскинул брови:

– Гранату? Я их что – пеку?

– Ну, я б тебе девчонку, а ты…

– Ладно, сговорились.

Внешний десятник Нур все рассчитал правильно. Если беглая девка объявится – так только здесь. Ближе к крепости, выше по Волхову-реке, ее б уже обнаружили бы, а дальше, вниз по течению, начинались земли лесовеков и хищные леса. Там сгинет – точно. Живой не уйдет.

* * *

По приказу старшего лейтенанта боец Машников надел на запястья задержанной наручники.

– Ничего не поделаешь, – усаживаясь на переднее сиденье, словно бы извинился старлей. – Такие уж правила. Да ничего, не так и далеко ехать. Руки-то не натрут – не успеют. Поехали, Машников, что сидишь?

– А… винтовку? – резонно возразил боец. – Взад-то я ее теперь не могу…

– Туда и положи. Да брось ей под ноги! Штык отомкни только.

Дернулся, зарычал двигатель. Тяжелый черный автомобиль, называемый «эмка», дернулся и, вырулив на шоссе, покатил, быстро набирая скорость.

Алексия не спрашивала, куда ее везут. Зачем? И без того понимала, что влипла. Просто молча сидела, осматривалась и выбирала момент, чтоб сбежать. В том, что сбежит, – не сомневалась. Могла бы и в лагере, на раскопе, дернуть – да только опасно было, слишком уж много глаз. Да и ловить бы стали всем скопом. Оно ей надо? Нет, уж лучше – когда только двое. И что с того, что у них оружие? Винтовка Мосина, а у старшего лейтенанта в кобуре – ТТ, «Тульский Токарева». Хороший пистолет, Лексе уже приходилось с таким сталкиваться – на старых кронштадтских складах чего только не хранилось.

Винтовка, кстати, под ногами лежит – протяни руку. Вот дурни-то! Сразу видно, привыкли к спокойной жизни, расслабились, зажирели. Вон у водителя какой загривок! А щеки – и со спины видать. Мощные! Лейтенант, правда, парень верткий. Мускулистый такой, жилистый.

Кстати, у него в кармане гимнастерки – ключ от наручников. Ключ…

– Писать хочу! – глянув в окно, капризно заявила Лекса. – Остановите где-нибудь.

– Вот ведь, приспичило. – Шваков посмотрел вперед и велел водителю остановить авто на повороте, близ ельника.

Машина послушно снизила скорость и замерла, урча двигателем.

– Машников, сопроводи, – закуривая, приказал старлей. – И давайте там побыстрее.

– От меня, что ли, зависит, товарищ старший лейтенант? – Машников достал из салона винтовку и кивнул задержанной:

– Выходи. Шаг влево, шаг вправо – побег…

– Прыжок на месте – провокация! – продолжила Лекса. – Да помню я.

– Это хорошо, что помнишь.

– Наручники-то расстегните, товарищ старший лейтенант, – задержанная умоляюще обернулась, заканючила. – Ну, пожалуйста. А то как же я…

Шмаков согласно кивнул и, не вынимая изо рта папиросу, сквозь зубы бросил:

– Руки.

Алексия поспешно вытянула руки. Смешная, немного испуганная, с грязными коленками, одетая в мешковатые трусы и явно великоватую майку, девушка выглядела сейчас куда моложе своих лет. И явно не представляла никакой угрозы. Хоть и хитры враги, да вряд ли эта пигалица способна оказать хоть какое-то сопротивление.

Лекса и не оказывала. Пока шла от машины, осмотрелась, разочарованно покривив губы. Ельник оказался не таким уж и густым, а сразу за ним начиналось поле. Да уж, далеко не убежишь. Придется действовать жестко.

– Вот здесь, за березкой, присядь, – опираясь на винтовку, указал боец.

– Вы хоть отвернитесь.

– Вот еще!

Боец все же отвернулся на миг… Алексии вполне хватило. Развернулась, прыгнула, ударила Машникова основанием ладони в нос. Больно! Бедняга рефлекторно откинул голову и выпустил из рук винтовку… которую тут же подхватила беглянка.

Девчонка действовала расчетливо и быстро, тем более с таким-то знакомым оружием. Враз передернула затвор и, не думая, прострелила солдатику левую ногу. Не тратя времени зря, проворно откатилась в сторону, прицелилась, послав пулю в машину… прямо в правую переднюю дверь, за которой, вытянув ноги, сидел старлей.

Из машины донесся крик… Похоже, пуля попала в цель. Ранила! Что ж, вот уж теперь рефлексировать некогда – ноги в руки, да поскорее бежать. Или… попробовать угнать машину? Не так уж и трудно ей управлять.

Лекса замедлила шаг, обернулась… Вывалившийся из кабины Шмаков, выдернув из кобуры ТТ, послал в нее сразу несколько пуль… Что-то ударило в сердце. Что-то такое, тяжелое… словно рельсом с ног сбило…

И все исчезло. Лето, ельник, ромашковое поле… Вокруг опустилась какая-то булькающая темнота, тело словно плавало в вязком, но податливом киселе или студне.

Поле! Синее поле смерти! Вот что это был за студень.

Алексия быстро вспомнила все: и кто она, и кто ее сюда столкнул… Девушка невольно улыбнулась: значит, все эти невероятно реальные видения генерировало все то же Поле. Генерировало и осталось вполне довольно результатом. Это довольство, похожее на удовольствие четырехлетнего ребенка от новой игрушки, Лекса очень хорошо чувствовала, ощущала. Ну так еще бы – она все таки была Мастером Полей.

Довольное Поле булькало, шевелилось в колодце… простиравшемся куда-то далеко под землей. Тайный ход! Ну, конечно! Тот самый, который раскапывали студенты, через который когда-то проник Олаф, друг… А он выходит в лес, в рощицу, далеко за крепостные стены. Достаточно вспомнить стрельцов. Они ведь нашли ее за крепостью… Значит…

Значит, туда и можно уйти! Нужно!

Как и все Поля смерти, Синее поле обладало инстинктами и тем, что, наверное, можно было бы даже назвать разумом. Не очень большим, на уровне четырехлетнего ребенка. Маленькие дети обидчивы и капризны, таким же было и Синее поле. И, как и все маленькие дети, считало себя центром мира. Все должно было принадлежать ему, Полю! Вот как Лекса…

Опытный Мастер Полей, Алексия прекрасно чувствовала настроение булькающего синего студня, успокаивая его силою своих мыслей. Девушка знала и то, что Поле только что испытало ее: столь реальные видения – викинги, стрельцы, старший лейтенант Шваков – возникли вовсе не сами собой.

Выдержала ли Лекса проверку? Наверное, да. В противном случае Поле выказало бы свое неудовольствие, может быть, даже убило бы, растворило девушку, несмотря на то, что та все ж таки была Мастером.

Поле успокаивалось, мерцая голубыми и фиолетовыми разводами. Колыхаясь все меньше и меньше, оно как будто укладывалось спать. Алексия напевала про себя колыбельную песню. Слова не очень помнила, просто мотив… Поле постепенно ослабляло хватку, и вот уже девушка коснулась ногами дна. Каменистое дно колодца… а тут – протянуть руку – стена, сложенная из осклизлых камней… таких же, как там, в башне…