Как бы то ни было, но именно с момента побега Фирсова начинается новый этап в событиях на «Сторожевом» — этап начала активного сопротивления саблинской авантюре. Вначале это были разрозненные, порой не очень смелые попытки отдельных членов экипажа и небольших групп, но с каждым часом оппозиция мятежу крепла, набирала силу, становясь все многочисленнее и смелее.

Впрочем, Саблин пока не унывал. Он немедленно приказывает Сахневичу (одному из вожаков-«годков») искать пропавшего старшего лейтенанта Фирсова, а вдруг «годки» ошиблись? Впрочем, особых надежд на то, что Фирсов найдется, у Саблина не было.

Из архивной справки: «Сахневич Геннадий Валерьянович, 1954 г.р., уроженец поселка Микашевичи Брестской области, с марта 1973 г. электрик сильного тока БЧ-5 БПК “Сторожевой”, матрос. Присутствовал при выступлении Саблина, дал согласие участвовать в угоне корабля и не воспрепятствовал осуществлению преступных намерений Саблина. Призывал военнослужащих последовать примеру Саблина. В течение 20 минут охранял командира корабля и группу офицеров и мичманов, изолированных в 1-м и 6-м постах радиотехнической службы корабля. Участвовал в предотвращении попытки освобождения командира корабля Потульного. По команде Саблина “Корабль к бою и походу подготовить” прибыл в свой боевой пост и переключил автоматические приборы сетей на основное питание. Руководил отшвартовкой “Сторожевого”, а затем, явившись на сигнальный мостик, от имени Саблина приказал матросам никаких сигналов на берег не передавать и о поступлении их докладывать в рубку дежурного. Активно препятствовал освобождению изолированных офицеров и мичманов, а также командира корабля Потульного. Был старшим по охране изолированных военнослужащих, а затем возглавил группу матросов, охранявших вход в пост энергетики и живучести корабля и к погребам с боеприпасами».

Из показаний Саблина на допросе 14 ноября 1975 года: «Я понял, что Фирсов каким-то образом сумел сойти на берег и это может помешать выходу корабля в море. Поэтому я решил ускорить выход БПК в Рижский залив».

Ну и пусть Фирсов расскажет о мятеже на «Сторожевом». Вначале ему, скорее всего, вообще не поверят, потом начнутся звонки и обычная в таких случаях неразбериха. Пока дозвонятся до больших начальников, пока те проснутся и сообразят, что происходит, пока начнутся переговоры между проснувшимися начальниками и оперативной службой, пока начнутся неизбежные в таком случае запросы на «Сторожевой» — все это .займет приличное время, и если это время использовать с умом, то можно успеть сделать немало.

Поднявшись на ходовой мостик, Саблин приказал ничего не понимающему вахтенному офицеру лейтенанту Степанову, чтобы тот не отвечал ни на какие семафоры, и сам начал командовать уборкой праздничной иллюминации с верхней палубы. Не испытывая судьбу, тогда же Саблин забрал у Сайтова ключи от арсенала стрелкового оружия. На всякий случай он еще раз спустился в кают-компанию мичманов, чтобы посмотреть, что там происходит.

Но в кают-компании было уже пусто. О недавнем празднике напоминала лишь груда пустых бутылок, оставленных мичманами. Зато по корабельной трансляции все еще звучали рассказы замполита о его тяжелом детстве и не менее тяжелых отрочестве и юности. .. И ничего, что все это команда уже слушала стоя на юте, как говорится, повторение — мать учения!

В этот момент к Саблину подбежал матрос Сахневич и сообщил, что Фирсова он нигде не нашел, но в каюте № 23 собрались офицеры и старшины и что-то горячо обсуждают. В том, что могли обсуждать в каюте офицеры и мичмана, у Саблина сомнений не было. На корабле явно затевался контрреволюционный заговор против его коммунистической революции, и этот заговор надо было задушить в самом зародыше. При этом следовало действовать быстро, решительно и беспощадно. Приказав Сахневичу как можно скорее собрать надежных «годков» и вести их к каюте № 23, Саблин и сам поспешил туда.

Из протокола допроса Саблина В.М. 10 ноября 1975 года: «Пока я говорил с личным составом, мнение некоторых из числа оставшихся в кают-компании 17 человек изменилось. На это повлияло то, что старший лейтенант Фирсов по канату спустился на бочку, а с нее поднялся на подводную лодку. Когда я об этом узнал, то принял решение, не дожидаясь утра, сниматься с бочки и выйти в море. Мною была дана команда: “Корабль экстренно к бою и походу приготовить!” В этот момент выяснилось, что офицеры Сайтов, Степанов, мичман Савченко и еще кое-кто из мичманов решили не поддерживать меня. Они пытались втолкнуть меня в каюту и закрыть, но рядом оказалась группа матросов из БЧ-5, из которых помню Сахневича, которые вырвали меня из их рук. Степанова, Сайтова и некоторых мичманов эти матросы затолкнули во 2-ю агрегатную. Офицеры и мичманы начали упираться. Степанов вытащил заряженный пистолет, который у него отобрали матросы, и принесли мне. Этот пистолет я потом положил в свой сейф. Затем после моего ареста его взял командир. Принимались ли еще какие-либо насильственные меры в отношении тех членов команды, которые не поддержали меня, я не знаю. После этого я с мостика не спускался, так как корабль дал ход. Это было около 3-х часов ночи».

Из показаний Саблина на допросе 14 ноября 1976 года: «Я направился туда (в каюту № 23. — В.Ш.), толкнул дверь и увидел Сайтова, лейтенанта Степанова, мичмана Жидкова и еще нескольких мичманов.

— Все необходимо прекратить! — крикнул Сайтов. — Старший лейтенант Фирсов уже на берегу, все всем известно, и скоро будут приняты меры.

Одновременно Сайтов схватил меня за руку через порог, а мичман Ковальченков толкнул в спину, пытаясь затащить в каюту. Затаскивая меня в каюту, Ковальченков и Степанов пытались вытащить у меня из внутреннего кармана тужурки пистолет, оборвали пуговицы, и тужурка распахнулась. Я вытащил и держал в руках пистолет. Я, естественно, был взбешен поведением находящихся в каюте Сайтова и сказал им что-то резкое...»

На самом деле офицеры и мичмана пытались обезоружить и арестовать мятежного замполита. И это им почти удалось. Они уже крутили руки матерящемуся от злобы Саблину, когда в офицерский коридор ворвалась группа годков БЧ-5 во главе с Сахневичем с криком: «Замполита бьют! Спасай замполита!» У каюты завязалась жестокая драка, где перевес был на стороне «годков». Офицеры и мичмана были оттеснены в каюту.

Саблин, по понятным причинам, как можно больше понижая накал страстей, на допросе сообщает: «Я тут же дал указание поводить всех находившихся в каюте Сайтова мичманов и офицеров в какой-нибудь пост и закрыть их там».

Фактически офицеры и мичманы были серьезно избиты и под конвоем «годков» отведены и посажены под замок. Как окажется впоследствии, у лейтенанта Степанова был пистолет с патронами, но применить его по своим же матросам и замполиту он так и не решился. При всем накале страстей второго «Потемкина» из «Сторожевого» не получилось, ни офицеры, ни матросы не пролили крови друг друга.

Из архивной справки: «Сайтов Булат Талипович, 1947 г.р., уроженец поселка Нижний Баскунчак Астраханской области, командир БЧ-3 БПК “Сторожевой” (по совместительству — старший помощник командира корабля), старший лейтенант. Вместе с Фир-совым и Степановым вскрыл арсенал и забрал оружие. Способствовал побегу Фирсова с корабля, отвлекая внимание Шейна и Бородая. Предпринял попытку арестовать Саблина, но был схвачен и вместе с другими изолирован. Находясь в изоляции, при помощи громкоговорительной связи с постами отдал указания вывести из строя материальную часть ракетного комплекса и артустановки, а также поменять коды ракет и выключить навигационную станцию».